— Конг… — голос сорвался, и Артит, тщетно пытавшийся собрать в кучу расползшиеся мысли, отчаянно повторил: — Конг!

— Да? — эхом отозвался младший, поспешно прекращая свои действия.

Видимо, решил, что всё-таки позволил себе лишнее. Но, взглянув на размазанного по стене Пи, он, не дав тому времени опомниться, снова жадно прильнул к его губам, определив руки на узкие бёдра, затянутые в чёрный стрейч.

— Чёрт тебя дери, Конгфоб, — беспомощно шептал Ройнапат в перерывах между поцелуями. — Гад… Сволочь… Постой. Погоди, — парень выгнулся, почти садясь на острое колено младшего, и всхлипнул: — Остановись ты… Конг, я сейчас кончу.

Слышать такое от лидера инженеров было чем-то сродни грома среди ясного неба. Нонг, возбуждение которого от этих слов сделалось совсем невыносимым, глухо промычал что-то в изгиб его плеча и внезапно безрассудно улыбнулся, касаясь влажными губами розового уха с серёжкой:

— Да.

Артит замотал головой, слабо пытаясь вывернуться, но был вжат в стену ещё сильнее, так, что закачалась шаткая перегородка.

— Да… — опалил мочку горячим дыханьем Конгфоб и прошептал, словно бы захлёбываясь каким-то немыслимым, отчаянным восторгом: — Да, да, да… Да, Пи’Артит…

Чувствуя, как внутри постепенно поднимается что-то громадное и сокрушительное, наставник со стоном дёрнулся ему навстречу. Плевать на всё, плевать на стыд, на разум, на правила! Он должен был сделать хоть что-нибудь, он никогда ни с кем вот так… Настолько полностью… Напряжение достигло своего апогея, словно юноша был натянутой струной, вот-вот грозившей лопнуть.

И в момент, когда Конг начал рвано, неритмично двигать тазом, бесстыдно потираясь о него, а в голове Артита из связных мыслей остались только куцые обрывки, вроде «быстрее» и «ещё чуть-чуть», всё неожиданно прекратилось.

Ройнапат вскинулся, почти прорыдав на выдохе: «Нет!», но рот его неожиданно с силой накрыли ладонью, не давая закончить фразу.

— Совсем обленились, — донеслось откуда-то издалека, словно бы из другой вселенной. — Я им лабораторные до рефератов обычных сократил, так они и этого сделать не в состоянии!

— Вечерники-то? Работают, поди, — коротко взвизгнула молния, и послышался звук льющейся воды. — Их можно понять.

— Все работают, — ворчливо добавил первый голос. Зашумел слив, и человек, чеканя шаг, прошёл мимо кабинки. Выкрутил со скрипом кран и пощёлкал по аппликатору с жидким мылом. — Зачем высшее образование ринулись получать, если приоритеты так и не расставили?

Сознание возвращалось постепенно, так же, как и зрение, вслед за неожиданно обретённым слухом. Артит моргнул, уставившись на Конгфоба — какого-то хищного, подобравшегося, чутко вслушивающегося в происходящее за дверью. Ладонь, которой он зажимал наставнику рот, была влажной, но больше не дрожала.

Любовный озноб медленно сменился всепоглощающим, вящим ужасом. Ройнапат дёрнулся, пытаясь высвободится из объятий младшего, но тот лишь сильнее сжал его и посмотрел умоляюще, едва слышно прошептав:

— Тише. Пожалуйста.

От стыда, комом застрявшего в глотке, хотелось завыть. Беспричинно щипало глаза, и Артит мысленно понадеялся, что не разревётся тут позорно, как последняя девчонка.

Конг бросил на него короткий взгляд, в котором всё явственнее читалась паника, и поспешно отвёл глаза, жадно вслушиваясь в удаляющиеся шаги.

Едва за мужчинами захлопнулась дверь, он отпустил напряжённого Пи, но не дал тому выскочить из кабинки: схватил с силой — сначала за руки, затем за лицо, заставив посмотреть на него.

— Отпусти! — затравленно воскликнул юноша, грубо отпихивая настырного Нонга подальше от себя.

— Нет! — неожиданно твёрдо ответил тот, но пальцы его, в противовес уверенности в голосе, мелко задрожали. — Не отпущу, не проси! Пи’Артит…

Гроза факультета стыдливо отвёл глаза. Болезненное возбуждение почти полностью схлынуло, оставив после себя саднящее, терзающее чувство собственной распущенности. Думать о том, что он тут наговорил в порыве страсти пару минут назад категорически не хотелось.

— Я люблю тебя, слышишь? — отчаянно прошептал Конгфоб, заглядывая в светлое, искажённое мукой лицо. — Люблю. Очень. Пожалуйста… Не закрывайся. Я никогда и никого так не любил. Никогда не хотел…

Артит осторожно поднял взор: скулы младшего вновь были пунцовыми, а грудь прерывисто вздымалась от частого дыхания. Должно быть, ему нелегко далось это откровение, но на ответное перепуганный до смерти Ройнапат был сейчас физически не способен.

Он снова прикрыл глаза и откинул голову, стукнувшись затылком о прохладную стену.

— Пи’Артит…

— Дай мне минуту, — слабо попросил юноша и разочарованно выдохнул, когда Конгфоб покорно отступил, разрывая объятия. От возникшей пустоты спина покрылась липкой, неприятной испариной.

Он не был готов к такому. Не представлял, насколько сильно действует на него этот парень, не ожидал, что начнёт вести себя так, словно он и не мужчина вовсе.

— То, что ты сказал мне… — глухо обронил Конг и осёкся.

Артит распахнул глаза, приготовившись защищаться. Взор его потяжелел, а мышцы предсказуемо напряглись. Наверное, он смог бы даже дать в морду бесстыдному младшему, позволь тот себе хоть как-то прокомментировать его безмозглую, похабную реплику, сказанную в минуту умственного помутнения… Но вот к чему он точно готов не был, так это к тому, что Нонг неожиданно зардеется по самые уши и скажет, прерывисто сглотнув и глядя куда-то в сторону:

— Я ведь тоже почти…

Силы резко покинули задеревеневшее тело. Безумно хотелось хохотнуть или, быть может, от души выругаться. Всё вдруг снова стало простым и понятным, а странное ликование внутри отчаянно требовало выхода.

Артит фыркнул — раз, другой, и тихо рассмеялся, не обратив внимания, как с силой сжал челюсти униженный Конгфоб.

На этот раз уже старшему пришлось ловить того за руку, когда парень дёрнулся к двери с явным намерением удрать как можно дальше от сошедшего с ума Пи.

— Да стой ты! — крепко обвил его талию со спины Ройнапат и уткнулся носом в загорелую шею. — Стой.

Конг замер и как-то разом обмяк, бездумно погладив удерживающие его пальцы.

— Не заставляй меня произносить вслух очевидное, — пробормотал Артит в ворот белоснежной, но уже немного помятой рубашки.

— Да, — тихо отозвался Нонг, в чьём голосе наконец-то чувствовалась улыбка. — Спасибо…

— Иди первый, — мягко подтолкнул его наставник. — Я сейчас.

Спустя минуту он вышел: привести себя в приличный вид удалось с трудом. Промокшая насквозь футболка липла к телу, а малиновая форма выглядела так, словно её с особым усердием прожевал и выплюнул нильский крокодил.

Конгфоб выглядел немногим лучше: он стоял с развязанным галстуком и дёргал за полы выпущенной из брюк рубашки, тщетно пытаясь её просушить. Почему-то вид растрёпанного, какого-то по-домашему неидеального Конга зародил в душе щемящее, нежное чувство. Артит, улыбаясь, двинулся к раковине и сполоснул липкие от пота ладони.

— Завтра у вас много пар? — поинтересовался он, краем глаза наблюдая, как младший педантично заправляется и затягивает чёрный форменный галстук.

— Много, — с прежним самообладанием ответил Нонг. — С первой до шестой.

— Ясно…

— А у вас?

— Я буду занят, — с неохотой сознался Артит, медленно вытирая руки бумажным полотенцем. — После учёбы обещал Брайту сходить с ним и Премом за пособиями.

— Вот как… — Конг сделался расстроенным, но почти тут же просветлел лицом: — Завтра пятница.

— Угу, — кивнул Пи, поворачиваясь к нему.

— А в субботу ты обещал прийти ко мне и помочь с матанализом, — вскинул он бровь. В тёмных глазах заплясали знакомые чертята.

— Я обещал? — невольно скопировав его жест, усмехнулся наставник.

Но Конг остался невозмутимым и сделал шаг навстречу возлюбленному, заставив того вжаться пятой точкой в раковину.

— Стало быть, мы встретимся послезавтра… Пи’Артит. Я с нетерпением буду ждать тебя.