— Это — лейки с водой Шурф. Лейки — это, гм… это такие вот вёдра с дырочками, видишь, из которых в моём Мире поливают растения. Вот, смотри, тут внутри просто вода. Ничего, сойдём с тобой за кактусы, ага. Так что давай, не смотри на меня волком, я не пошляк какой-нибудь, в качестве удовольствия я просто предлагаю тебе помыться.

Без лишних разговоров Шурф скинул с себя одежду, и я украдкой залюбовался фактурой его тела. Грешные магистры, как же он был красив! Длиннорукий и длинноногий, стройный, изящный, весь словно вычерченный, выгравированный, вылепленный чьим-то терпеливым мастихином, доведённый до совершенства! Это совершенство отфыркивалось, наслаждаясь водой, когда я его поливал из жестяной садовой лейки аки распустившийся цветочек. Вслед за Шурфом приняв такой же импровизированный душ, я почувствовал значительное облегчение. Догорал костёр, пустыня жадно слизывала последние сполохи пламени, нас обоих клонило в сон. Но засыпать было страшно.

— Иди ко мне, Макс, — Шурф обнимал меня со спины, сгребая в охапку, — если мы и проснёмся где-нибудь и когда-нибудь, то вместе. Мы ведь всё равно уснём, рано или поздно.

— Ага, так или иначе, — передразнил я его и провалился в дремотную темноту.

— Лучше будет, если мы туда пойдём пешком, уладас нам только помешает, — сказал Шурф.

У меня не было причин возражать. Мы подходили к дому, где — я точно знал — должен был находиться Мешта Мархун. Внутри меня затеплилось какое-то смутное узнавание, некое неясное осознание.

— Шурф, у меня какое-то нехорошее предчувствие. Давай-ка мы туда не пойдём.

— Макс, ты что? Нам нужно поймать этого человека.

Я задумался. Мой друг говорил безусловно правильно и всё-таки… непонятное смутное беспокойство нарастало.

— Нет, — я сказал это автоматически, не задумываясь, — нам не нужно туда идти. Эгм… — я почувствовал, как земля уходит из-под ног и ухватился за локоть своего друга, чтобы не упасть.

— Макс, что с тобой? — Шурф смотрел внимательно и очень встревоженно.

— Нам всё это снится. С того момента, как мы проснулись утром в пустыне. Мы сейчас спим, дружище, — картинка перед моими глазами поплыла, и я вдруг почувствовал, что неодолимо хочу спать, неодолимо и невозможно медленно опускаясь вниз, — и не смотри на меня так, я не шучу и не брежу, попробуй послать кому-нибудь зов, да хоть Джуффину, например. Скорее всего, у тебя ничего не выйдет, а я… а мне нужно лечь, на минуточку. Нет, правда, Шурф, просто закрыть глаза, если что — ты же рядом, — успокоил я его.

Лонли-Локли уселся тут же, недалеко от дороги, на песок и принялся, вероятно, отправлять зов всем знакомым, а я едва успел умостить голову ему на колени, как перед глазами заплясали огненные блики, но я тут же отрубился, будто меня выдернули из розетки.

И мгновенно проснулся в пустыне Хмиро. Шурф лежал рядом, также обнимая меня со спины; в пяти метрах от нас костёр разметал всё ещё красные уголья вчерашнего ночного огня. Уже хорошо, живём, значит, мы продвинулись. Это я к тому, что в какой-то там — в четвёртый, что ли, — раз кряду снова проснуться чихая и всё повторить заново мне отчаянно не хотелось. Шурф спал младенческим сном, я тихонько высвободился из его объятий, не потревожив, выудил из-под пледа пачку сигарет, затянулся, выпуская колечками дым и стал думать. Что такого есть в этом месте, в каком таком «между» я очутился, да и зачем оно мне, нам? Перед глазами всплыл образ Махи, вертящего в руках свою неизменную трубку и прячущего в усы радушную улыбку. Махи, Махи, как же Вы правы… да, я совсем не хотел возвращаться в Ехо, потому что… что? … потому что придётся смотреть в глаза леди Хельне, жене Шурфа, и разговаривать с Меламори, и что-то говорить Джуффину, Мелифаро, весёлому симпатяге Нумминориху. Я схватился за голову. Ну да, при таком раскладе понятно, что мне хочется или умереть, или бродить по этим пескам вечно. Да и Красная пустыня Хмиро, кажется, со мной в сговоре и совершено не возражает. Я вспомнил её огненные танцы и невесело усмехнулся. Похоже, меня вообще «все любят», включая робкую и страстную барышню-Пустыню. Ну, и что теперь делать-то? Нет, я серьёзно. Как выбраться из этого «между»? Махи сказал, что мне нужно захотеть чего-то одного. Так я, вроде бы, знаю, чего хочу: остаться с Шурфом. Я поморщился. Ой, Макс, ну, сам себе-то не ври, ладно? Ты ведь прекрасно знаешь, что через пару вечностей с ним в пустыне ты начнёшь скучать по Джуффину и ребятам, по Тайному Сыску, по работе, по Мохнатому Дому, по мозаичным мостовым Ехо, в конце концов. Но тогда за чем дело стало? Почему бы просто ни взять, да и ни вернуться вместе в Ехо? Грешные магистры, ну кому какая разница, кто с кем спит! Я был уверен, что нашим друзьям и в голову не придёт говорить что-то предосудительное на этот счёт, да и Джуффину будет наверняка наплевать, а кому-то ещё — тем более, потому как говорить предосудительное бывшим Смерти на Королевской Службе и Мастеру Пресекающему Ненужные Жизни, то бишь, Истине в Последней Инстанции, просто нет дураков. Да и в конце концов, вон у нашего Величества несколько романов одновременно: то с придворными обоих полов, то с главным редактором «Королевского Голоса», достопочтенным красавчиком Рогро Жиилем. Так что можно долго не раздумывать, а взять и просто шагнуть в Ехо… да и разбить хрупкое сердце нежной девочки хулиганки-Меламори и трепетное верное сердце смешливой жены Шурфа леди Хельны. Любовь не ходит без боли, так Вы сказали, Махи? “Да чёрт возьми”, – зарычал я про себя, – “как я всё это не люблю!” Я люблю, чтобы было легко и просто, устраивалось как-нибудь само собой, и чтобы это «само собой» одновременно устраивало всех. Тогда что? Оставить наши отношения в тайне? Бред собачий! Люди – не дураки, а уж наши друзья тайные сыщики тем более. Глупость это несусветная, да и не смогу я так. А тогда что, взять и забыть всё? Сделать вид, что ничего не было? Я понимал, что так я тоже не хочу. Ни единой секунды я не жалел о том, что случилось между мной и Шурфом, но и не знал, как с этим справиться, как вынести это огромное счастье.

Тревожный холодок зазмеился у меня по спине. Я обернулся — Шурф спал, я тряхнул головой, отгоняя неприятное чувство. Совсем, брат-Вершитель, у тебя нервы ни к чёрту! Он спал, такой беззащитный и трогательный в джинсах, укрывшись мантией как одеялом, подложив кулак под щёку. Я погладил его по жестким чёрным волосам, едва слышно прикоснулся губами к макушке, хотел было устроиться рядом, на то же место, но почувствовал что-то странное. Образ Шурфа задрожал и начал слегка мерцать, как плохо скроенная голограмма. Я схватил его за плечи, пытаясь разбудить — бесполезно, я начал его трясти — он обвис у меня на руках как тряпичная кукла, продолжая мерцать и таять, становясь всё прозрачнее.

— Шурф!!! — я кричал так, что дрожали барханы. – Просыпайся, драть тебя через нору! Шурф!!!

Когда я понял что это совершенно бесполезно, от моего друга практически ничего не осталось. В прямом смысле этого слова. Его тело истончилось почти до полной прозрачности. Я обнял его, прислонил его прохладный, уже почти несуществующий лоб к своему и мгновенно уснул. Мне нужно было попасть туда, где с ним происходило то, из-за чего он исчезал тут.

Мешта Мархун стоял точно посередине зала, хоть рулеткой измеряй.

— Ты должен стоять на месте и не пытаться причинить нам вред, — совершенно автоматически проговорил я привычную фразу.

Старший магистр ордена Ледяной Руки не шелохнулся. Мы осторожно подошли к незадачливому Магистру.

— Я бы все-таки рекомендовал оставить его без Перчаток, — заметил Шурф. — Конечно, сейчас он подчинен твоей воле и не может воспользоваться ими против нас, но лишняя предосторожность не помешает.

У меня не нашлось никаких аргументов против.

— У тебя есть шкатулка, в которой ты хранишь свое оружие? — обратился я к магистру Меште. Утвердительный кивок. — Очень хорошо, — ласково сказал я. — Тогда сними Перчатки и убери их на место. И отдай шкатулку мне.