— Макс…

Я в недоумении смотрел на него. Неужели это всё тот же Шурф? Тот самый, который методично учил меня дыхательной гимнастике, который помогал мне создавать прекрасный Шамхум и мир вокруг него, с которым мы хохотали в Кеттари после того, как он выкурил выуженный мной из моего мира косяк. Строгий Лонли-Локли, так трепетно относившийся к правильному произношению собственного имени. Зануда Лонли-Локли, постоянно оберегавший меня от любой опасности, насколько это вообще возможно. В эту долгую-долгую секунду он смотрел на меня благодарно, почти не веря в то, что это происходит наяву, сомневаясь, плавя меня своим лучистым взглядом. И под этим взглядом я мог ответить только так же — прямо и честно.

Конечно, я понятия не имею, что будет дальше с нами и что будет вообще, Конечно, я понятия не имею, чем нам суждено будет заплатить за наше удивительное счастье — а что платить придётся, я ни мгновения не сомневался. Но сейчас, вот здесь и сейчас в этом эфемерном мире, я был готов отдавать себя всего без остатка.

— Да.

Я закрыл глаза и тут же ощутил его губы на своих губах. Он целовал меня трепетно и нежно, словно пробовал на вкус дорогое вино. И я чувствовал, как растворяюсь в его тепле, как открываю ему себя. В четыре ноги мы добрели до берега. Он глянул на песок… ну да, хватит с нас романтики в виде песчинок — в белье, в карманах и глазах, я достал из -под лежащего рядом лоохи огромный пушистый плед и растянул его на песке, и тут же следом на пледе растянулись мы сами.

И дальше – только кадры: горячее дыхание, его стройное тело, впечатанное в белый пушистый плед, его жёсткий позвоночник, идеально вписывающийся во все впадины моего живота, запах его шеи, неожиданная хрупкость ключиц, наши переплетённые пальцы, привкус солёного моря на гладкой коже. Это было не так как вчера, медленнее и ещё чувственнее, с чутким узнаванием друг друга, с доверительной нежностью и невыразимой радостью от возможности разделить себя с другим. Мой мир дрожал и кружился вокруг нас, пока мы, словно единое двуххребетное существо, упивались друг другом, мой мир шептал нам морем и песком ласковую бессмыслицу, а потом, когда мы, уставшие, наконец замерли, увлёк нас в тихий сон.

Я проснулся от назойливо светившего солнца и тут же чихнул и зажмурился — перед глазами мельтешили всполохи пламени, складываясь в силуэт танцующей девушки, бррр… Осоловело помотал головой, прогоняя наваждение, огляделся. Вокруг были багровые барханы пустыни Хмиро. Шурф спал рядом. Я улыбнулся ему. Сейчас он выглядел совершенно беззащитным: мантия натянута по самые уши, смятый тюрбан под головой в качестве подушки, левая пятка подставлена безжалостному пустынному утреннему солнышку. Тоже мне — великий и ужасный орденский начальник! Видели бы тебя сейчас твои послушники, не поверили бы. А как по мне, так самое умиротворяющее зрелище во вселенной! Я хохотнул, полез в Щель между Мирами за сигаретами и с наслаждением закурил.

— Как давно ты знаешь, что я не сплю? — деловито осведомился мой друг.

— Да с тех пор, как пару минут назад проснулся сам.

И тут я вспомнил. Всё и мгновенно.

— Сейчас я достану для тебя чай, ты повернёшься и скажешь, что вся одежда в песке.

Шурф резко обернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Да, я как раз хотел сказать, что всё в песке, но, вообще-то, это было вполне себе предсказуемо.

— И не поспоришь. Гм, а сейчас, Шурф, тебе пришлёт зов Халиф, ну или его слуга, с приглашением на аудиенцию, и мы должны будем явиться к нему аж через полчаса.

-Макс, ты шутишь! Халифы не присылают зов, а слуги Халифа присылают письменные приглашения задолго до начала встречи.

— Да-да, я помню, чтобы нежная психика куманского монарха не пострадала от резкого вторжения столичных варваров. Халиф должен привыкнуть к мысли о том, что его священный покой будет нарушен. Я знаю это, Шурф. И поверь, очень хочу, чтобы никто не присылал тебе зов этим утром. Мы можем вернуться в гостиницу, прополоскаться во всех двадцати ароматных бассейнах, а потом отправиться на поиски того чудика, которому мерещится горящий Иафах. А ещё…

Я не успел договорить. Лонли-Локли резко сел, и сосредоточенно уставился в одну точку. Я обречённо допивал кофе. Да что же это такое!

Шурф растерянно посмотрел на меня:

— Нас ждёт Халиф, через полчаса. Рассказывай, Макс. Правильно ли я понимаю, что с тобой это уже было?

— Дважды, нет, трижды. В первый раз — с забегом к Джуффину в кабинет, а потом. потом всё закончилось плохо. У магистра Мешты Мархуна оказались Перчатки Смерти — точные копии твоих. И я видел, как ты становишься пеплом, мой друг. Отвратительное зрелище, поверь мне на слово.

Правая бровь моего друга поползла вверх:

— Старший магистр ордена Ледяной Руки? ого! Расскажи-ка всё по порядку.

И я рассказал. С того момента, как дважды просыпался здесь, в тёплых багровых холмах.

— Ты сказал, что это твоё третье пробуждение. Про два раза понятно, а что было в последний раз?

Гм… я покраснел, вспоминая мой безлюдный затерянный мир и мокрые волосы моего друга, с которых тёплыми каплями стекала вода мне на лицо, когда он целовал меня. Вот же чёрт, неужели и это всё было сном?!

— Шурф, а что помнишь ты? Нам надо понять, мы оба застряли в этом куске времени или только я, и почему? Расскажи мне свой последний день.

— Я помню, как иллюзорно горела моя резиденция, как мы отправились в Кумон, заселились в гостиницу в один номер, прогулку на уладасе, потом, когда ты проснулся, мы пошли гулять по вечернему городу, забрели в пустыню, говорили, потом… — мой друг смутился или мне показалось?

— Макс, мы любили друг друга. Это было правдой? — он требовательно посмотрел мне прямо в глаза. — Макс, это просто не может быть сном. Это было слишком реально для меня. А для тебя? Неужели наша ночь — это всего лишь иллюзия?

— Нет, Шурф, всё это было правдой, — и я снова накрыл его ладонь своей, как вчера. И положил голову ему на плечо, подтверждая реальность происходящего. — Во всяком случае, я тоже это помню.

И тут же вскочил:

— Интересно, а сейчас мы не спим? Я не сплю? Вот же Господи Боже мой! Я почувствовал, как во мне просыпается нервный истерик. — Шурф, правильно ли я понимаю, что ты не помнишь, что просыпался тут уже несколько раз? Не помнишь наши визиты к Халифу и наш пустынный пляж?

— Пустынный пляж? О чём это ты?

— Когда мы в последний раз тут проснулись, я уговорил тебя сбежать на день в мой сон, одно из твоих любимых мест, — я с досадой швырнул горсть песка. — Там было прекрасно, Шурф, там было великолепно, жаль, что ты этого не помнишь. — Я злился. Мне стало жаль, что это драгоценное воспоминание принадлежит только мне одному, и строго говоря, воспоминанием не является, так, фантазия рехнувшегося Вершителя, мимолётный сон, морок, пустышка.

— Гм. да уж. — Он погладил меня по волосам, притянул к себе: — Мы выберемся и обязательно сбежим на день в твой сон. Я тоже этого очень хочу. Но сначала нам нужно определиться, что делать с Халифом.

— Ну его к Тёмным магистрам, Шурф! В прошлый раз визит к нему ничем хорошим не закончился. Тем более, я и так знаю, кто насылает огненные наваждения на твой драгоценный Иафах. И знаю, где достать этого господина. Правда, у него есть точный дубликат твоих смертоносных варежек. И мне он очень не нравится. Надо быть с ним очень осторожным, это не простой дядя. Да, кстати, и не плохо было бы всё-таки выяснить, сплю я сейчас или нет.

— Ну, я-то определённо не сплю.

— Ты уверен? В прошлый раз ты говорил примерно так же.

— Однако… — Шурф недовольно поморщился.

— Да, я помню, что ты не любишь что-то не понимать, я тоже этого не люблю. Может, давай обратимся к злым могущественным колдунам, которые по совместительству — наши друзья? Может, они понимают больше нашего?

— Здравая мысль, — Лонли-Локли задумался. — Только… ай, ладно, Джуффин и так всё мгновенно поймёт. И Магистры с ним!