- Что??!! Ч-ч-ч-ч-то??!! – голос не слушался меня, я закашлялся и уставился во все глаза на птицу, пытаясь понять, что происходит. – Меламори!?

В голове моей зазвучала её Безмолвная речь:

“Это я, Макс”.

- Но погоди, нет-нет-нет, ты не должна тут быть, вернее наоборот, должна, но не тут, а в Арварохе. И после того, как я… ты откуда? Как? Что? Ты как узнала? Мататара же сказала… мне же нужно успеть… – мои мысли метались как птицы в клетке, летели, обгоняя одна другую, путались и не находили выхода.

- Я тебе всё сейчас объясню, погоди. Уже не нужно никуда успевать. Тссс, Макс, тихо, тихо. Послушай меня.

Птица наконец слетела с моего плеча и села на подушку напротив. Я смотрел на неё во все глаза, вероятно, такие же круглые, как у неё самой.

- Я сейчас сплю, Макс, там в Индии, на твоей исторической родине, (я открыл было рот, чтобы отреагировать), поэтому у меня времени не много. И ты не первый, кого нужно было повидать и успокоить. Послушай и не перебивай (и тут же его закрыл). Я всё знаю, я знаю, что нужна тому миру (я снова открыл рот). Макс, я хочу там остаться.

- Меламори, нет, я догадывался, что ты так скажешь, именно поэтому я и хотел, чтобы ты ничего не знала, потому что понимал, что ты не дашь мне остаться вместо тебя. Кто тебе сказал, Мататара? Но она обещала мне ничего тебе не говорить, даже сама настаивала на этом. И именно поэтому я решил, что ты не должна оставаться там эдаким ничего не понимающим и не знающим болванчиком. Каждый имеет право знать, что с ним происходит, но сказать тебе… неужели Мататара?.. – в голове кипел сумбур из разных догадок и обрывков мыслей.

- Это был Тошими. Он прилетел в мой сон после того, как вы с Нумминорихом его посетили. Он нашёл меня там, всё разузнал и рассказал мне, так что Мататара тут ни при чём. Конечно, мы с ней поговорили, но уже потом.

- Так как же тогда… – я опешил. Я даже не понимал, что о чём хочу её спросить.

- Макс, – кажется, она улыбалась, – ты всё думаешь о себе, всё пытаешься быть героем и всех спасать. Ты думаешь, что спасаешь меня? А меня, собственно, ты спросил? – кажется, теперь она злилась. – Интересно ли тебе, что нужно МНЕ? Я ХОЧУ остаться, Макс! То, что мне успела показать Мататара – так, мельком, в качестве небольшого аванса обучения, – в десять раз больше того, на что бы я в принципе могла рассчитывать тут, в Ехо. Краем глаза я увидела, как можно менять время и поворачивать его вспять, как творить сны и миры, не будучи наделённой властью и силой Вершителя, как умещать своё сознание в крошечной точке – и расширять до размеров вселенной. Я прикоснулась к такой Тайне, о которой не смела и мечтать. Твой Мир Паука не так уж ужасен, как тебе кажется, если не относиться к нему всерьёз, а думать о нём, как о временном пристанище перед долгим и интересным путешествием. Да и сам по себе он разнообразен и красив, особенно, если можешь и умеешь находить и видеть эту красоту. Есть люди, которые рождены жить совсем не там, где родились, кому, как ни тебе, это знать! Отпусти меня, Макс, не держи своей неуёмной жаждой Вершителя. Ты слишком хочешь, чтобы у всех всё было хорошо, но «хорошо» по-твоему. Я выросла из твоего «хорошо», Макс. И теперь оно у меня своё собственное. С самого начала было понятно, что у нас разные судьбы, жаль, что мы не послушали. И хорошо, что мы не послушали, иначе всего этого и не было бы. Просто из нас двоих сейчас я выбираю себя, Макс. Не тебя.

Я молчал, совершенно раздавленный её словами. Грешные магистры, какой я дурак! Какой беспробудный пафосный дурак. Права Меламори: хорош герой – спаситель всех миров и отдельно взятых личностей заодно. Мдааа... Сам за всех всё порешал, сам додумал, сам поделал – эдакий молодец! Поздравляю, Макс!

- Я ничего плохого не хотел, Мел, – попробовал я оправдаться, – я искренне думал, что так будет лучше. Всем. Особенно, тебе.

- Конечно, не хотел, я понимаю, – её голос немного потеплел. – Но ты в следующий раз спрашивай, ладно? Не решай всё один, просто спрашивай. И не только у меня.

Я кивнул:

- Но я не увижу тебя сто лет, Меламори! Сто лет – это же вечность просто! Прости меня. За всё, что было и чего не было, – мне вдруг стало очень грустно. Ужасно жаль чего-то несложившегося, недоделанного, несуразного и нежного. Каких-то наших тотальных несовпадений. Я вспоминал нашу жизнь и понимал, что, при всех её странностях, наших несовместимостях и непохожестях, она была прекрасной! А сколько раз Меламори спасала меня, в прямом смысле слова! Я смотрел на пернатого буривуха, а видел смеющуюся тоненькую изящную девушку, перемазанную мороженым до ушей. Слышал, как она матерится крепкими словечками из моей юности, которым я её научил, когда ей не удаётся превратиться в очередного страхолюдного демона. Как она будит меня среди ночи, потому что мне приснился кошмар, как хихикает надо мной, когда я, чертыхаясь, делаю Шурфову дыхательную гимнастику, как с утра спросонья напяливает моё лоохи.

- Ты можешь стать собой Мел, хоть на минуту?

- Только отвернись, Макс. Я попробую, но мне сложно, когда ты на меня смотришь: чуду трудно осуществляться под пристальным вниманием.

Да, конечно, я и сам это знал. Я послушно отвернулся, уткнувшись носом в подвернувшуюся под руку подушку.

- Всё, я тут, – голос Меламори зазвучал наяву. Я обернулся. Передо мной сидела Меламори Блимм, Мастер Преследования Затаившихся и Бегущих. Коротко постриженная и загоревшая. Тонкая и изящная, очень красивая. Я кивнул ей, похлопав рукой по подушке рядом, мол, давай, иди сюда.

Она подошла своим неслышным скользящим шагом и тихо присела рядом со мной, положив голову мне на плечо. Я держал её руку в своей, и мы молча смотрели в ночное небо Ехо.

- Ты точно этого хочешь, Мел? Это же не потому, что я… гм.. что у меня…

- Макс-Макс, ты по-прежнему мнишь себя центром мироздания? – голос у неё был тёплый, не смотря на саркастическое замечание. Я тоже улыбнулся:

- Вообще – да, мню, конечно. А как же! Меламори, но тебе правда не обязательно это делать только потому, что…

Меламори снова начала сердиться:

- Слушай, ну хватит уже, я взрослая, поверь, и сама могу принимать решения. И ты тут ни при чём. Раньше в моей жизни ты всегда был при чём, и обязательно при чём-нибудь очень важном. Просто сейчас это решение только моё, с тобой совершенно никак не связанное, и тебе в это сложно поверить и принять. Но это так, Макс. Я сама хочу для себя той жизни и той совершенно запредельной магии, которую показала мне Мататара. Видел бы ты! И это только начало, только малюсенький хвостик всего того, что мне предстоит! Да сто лет – такая ерунда, я и не замечу, как они пройдут, да мне и тысячи не хватит, чтобы всему научиться!

Я слышал в её голосе воодушевление и страсть, которых не слышал уже давно, видел, как загорелись её глаза, и в этот момент поверил совершенно безоговорочно в то, что ей действительно этого хочется. Маятные сердца мои наконец успокоились и притихли.

И я понимал, что буду скучать. Очень. По нашим разговорам, по её смеху, по её присутствию в моей жизни. Когда она была на Арварохе , я знал, что боль от нашего расставания рано или поздно пройдёт и мы снова сможем стать если не близкими друзьями, то хотя бы хорошими приятелями, да и вообще я знал, что она может прилететь ко мне в Ехо, что я смогу оказаться рядом с ней. А тут – сто долгих лет!… Вот чёртов собственник! Впрочем, Мататара и Сотофа вот ходят же друг к другу в гости, отчего и нам нельзя?

Она погладила меня по волосам:

- Мне пора просыпаться в Индии, Макс.

- Как? Уже? Так быстро? Ох, Мел... – я не мог поверить в то, что вот так легко и просто она сейчас исчезнет из моей жизни. И если не навсегда, то очень надолго. А кем и какими мы будем, когда встретимся вновь? Совсем другими, это точно. Как сказал мой ташерский приятель Анде Пу, каждый из нас уходит навсегда, потому возвращается вместо него кто-то другой. Я коснулся её лица, провёл ладонью по тёплой щеке, наклонился и поцеловал. В губы. Нежно-нежно. – Я буду помнить о НАС, Меламори. Помни и ты, пожалуйста, ладно?