- Мне с Нумминорихом? – конечно, я уже знал ответ, понимал, что придётся долго не видеть Шурфа, чего мне совершенно не хотелось, поэтому стоило переспросить на всякий случай.

- Тебе с Нумминорихом, – внимательно глядя на меня, отчётливо и твёрдо произнёс Джуффин. – Нашего нюхача я одного не пущу, его должен кто-то подстраховывать, да и с тобой Меламори охотнее заговорит.

- Про “подстраховывать” я целиком и полностью согласен, а вот то, что Меламори захочет со мной заговорить – это вряд ли...

- Она, конечно, в обиде на тебя сейчас, но, как бы там ни было, ты ей всё равно роднее и ближе, чем сэр Кута, да и связь у вас крепче.

- Да уж. – я разозлился. Грешные магистры, ну кто бы мог подумать ещё вчера, что сегодня мне придётся нестись сломя голову в какой-то Тубур и искать сумасшедшую, обиженную на меня и на весь мир девицу, решившую полетать во сне по другим Мирам? Вот уж не было печали! Ох, ничего себе! Я выдохнул и достал сигареты. Когда ты успел стать завзятым бюргером, Макс? Откуда взялась эта закостенелость и оседлость твоего, всегда такого неприкаянного и бесприютного нутра? Тебя так размягчает любовь? Расплющивает в инфантильное желе? Ещё один уютный вечер в гостиной Мохнатого Дома на ковре перед камином стал для тебя гораздо важнее, чем неизвестность и приключения? Я себя не узнавал. Кто я? Кем я стал за эти несколько месяцев бесконечного счастья? Мне тут же вспомнился Макс-каким-он-был в Тихом городе. Обрюзгший сытый обыватель. Брррр…. Я почувствовал, что мне нужно на воздух.

- Джуффин, я скоро вернусь, мне нужно пройтись. Ты ведь знаешь, думаю я ногами, так что прогуляюсь, глядишь, чего надумается.

Шеф покосился на меня, разумеется, прочтя до последней буковки всё, что творилось у меня в душе, помусолил свою трубку:

- Ну, давай-давай пройдись, может, и правда надумается.

И я пулей вылетел из Управления. Жадно вдохнул уже почти весенний, сладкий воздух Ехо. Пахло ванилью из соседней пекарни, оттаивающей землёй, просыпающимися деревьями. Я постоял, подышал на десять, чтобы успокоиться, и зашагал по мостовой. Мне по-прежнему было стыдно за свою вспышку. И страшно. Я чувствовал себя толстым ленивым пригревшимся котом, обожравшимся сметаной по самые уши. Хорош тайный сыщик, нечего сказать! Несмотря на всю сложносочинённость моих романтических связей, Меламори в первую очередь тоже тайный сыщик, моя коллега, мой друг, попавший в беду. И что бы сделала она, Макс, попади ты в такую передрягу? Так она и сделала, глупая твоя башка! Она прилетела к тебе, в твой замшелый мирок, помнишь, Вершитель? Когда ты уже чуть ли не двинулся мозгами, кто спас тебя, а? Я готов был удавиться от стыда. Меламори, прости меня. Я малодушный дурак. Я найду тебя, где бы ты ни была, и вытащу тебя, даже если ты провалилась в безвременье. И воскрешу из мёртвых в случае чего, – уже смеясь, пригрозил я, обращаясь к пасмурному небу Ехо, – так что не вздумай!

Мне стало легче, муки самобичевания пошли мне на пользу, я снова чувствовал наполнявшую меня весёлую силу. И я послал зов Джуффину:

«Когда мы отправляемся?»

«Да хоть сейчас! Нумминорих разве что не пляшет от радости и лихорадочно трещит на хохенгроне в качестве практики. Так что отправляться вам чем быстрее, тем лучше. Если бы Кима пришёл ко мне месяц назад, то и отправляться стоило бы тогда же».

Я хотел было сказать, что мол, завтрашнее утро – это самое время, но представив себе размеренный уют гостиной и его убоявшись, тут же выпалил:

«Сегодня вечером. Я пошлю зов нашему нюхачу».

«Вот и славно», – я чувствовал, что Джуффин всё понимает и улыбается.

====== часть 2 ======

Я зашёл в «Душистые Хрестики», сел в углу возле окошка, лениво разглядывал посетителей и вспоминал, как встретился тут с Хабой Хэном. Благодаря этой истории мы с Шурфом впервые тогда совершили обмен Ульвиара. Я смог побыть им, а он – мной. Я вспомнил, как странно и удивительно мне было в его шкуре, как я чувствовал безумие Рыбника, клубок его странных жадных чувств, и как холодный рассудок невозмутимого Лонли-Локли гасил эти агрессивные животные порывы, сколько сил и труда им стоило уравновешивать друг друга. И ещё был кто-то третий – тот самый настоящий Шурф, которого я видел только на Тёмной стороне, беззаботный и спокойный, улыбающийся, ни с кем и ни с чем не борющийся Шурф; такой, каким я его узнавал – Шурф, который любит лежать на дне моря и способен перемазаться мороженым, который умеет рассеянно чихать, засмотревшись на солнце и напевать под нос навязчивую песенку. Такой вот Шурф, который жил когда-то давным-давно и сейчс снова потихоньку просыпается в своём теле. Улыбаясь своим воспоминаниям, я послал ему зов:

«сегодня вечером я отправляюсь в Тубур».

Ответом мне была гробовая тишина.

«Шурф??!!»

«Я просто думаю, Макс, и не знаю, что тебе ответить. Наверное, это хорошо.» Улыбка резко сползла с моего лица: вот он же знает, что я бешусь, когда он такой отстранённо-вежливый – и всё равно так делает.

«Шурф!!!!!!» – в свой мысленный крик я вложил всё негодование, на какое был сейчас способен. «

Макс, у меня сейчас сидят пятеро служащих Канцелярии Скорой Расправы и общаться с тобой мне очень затруднительно» – и уже, хвала магистрам, более тёплым голосом: «я освобожусь через час, и мы обязательно поговорим, приходи в Иафах пить со мной камру».

Я всё ещё злился, поэтому коротко буркнул: «хорошо» и отключился. Отключилось и моё благодушное настроение. Я хотел побыстрее увидеть Шурфа и спросить наконец, какого драного магистра вообще происходит, но ребятки из Канцелярии Скорой Расправы – это дело серьёзное. Я тяжко вздохнул и уже было думал отправиться в Мохнатый Дом, как неожиданно сам для себя зажмурился, сделал шаг – и оказался в саду Иафаха. Открыл глаза и увидел прямо перед собой милую старушку, которая смеясь смотрела на меня, уперев руки в бока:

- Макс-Макс, а ведь когда-нибудь же застрянешь так, дырку над тобой в небе!

Ах, ну да, я и забыл, что сад леди Сотофы Ханнемер, самой грозной ведьмы этого Мира, заколдован такими страшными заклинаниями, что ступить в него без приглашения совершенно невозможно. Я улыбнулся и ответил её же словами, которые она когда-то говорила мне при схожих обстоятельствах:

- В прах не рассыпался, жив остался и даже нога в стене не застряла.

Она звонко расхохоталась и крепко обняла меня:

- Ну что, горемычный, истерзался уже любовью и виноватостью, да? – сказала она тепло, глядя на меня, как на любимого непутёвого внука.

- И откуда Вы всё знаете, леди Сотофа?

- Да работа у меня такая – всё про вас, глупых мальчишек, знать.

Мы сели в её уютной беседке, оплетённой местной разновидностью вьюна. На низком столике тут же появились кружки с камрой, вазочка с печеньем и ещё одна – с чангайским чёрным вареньем.

- Ну что ты маешься, ты ведь с самого начала знал, что Кимина племянница тебе не пара, – заговорила леди Сотофа. – Что ты на меня так смотришь, ведь знал! Или встреча в Квартале Свиданий тебя ничему не научила? Думал обмануть Судьбу? Так знаешь ведь, что занятие это бесполезное.

- Кажется, знаю.

- Впрочем, у тебя пару раз это получалось, вы, Вершители, парни особые. Но, видишь ли, Судьба тоже барышня, и барышня избирательная. С Судьбой как в крак играть – выигрыши всегда компенсируются проигрышами, и наоборот. Тот, кто более везучий, выигрывает больше, но проигрывать всё равно приходится. Всем. Рано или поздно…

- Так или иначе, – подхватил я уже давно набившую оскомину присказку.

- Ты смотри, помнит! – леди Сотофа улыбалась. – Давай-ка, вот выпей камры, а то у тебя такое лицо, как будто бы ты только что чвах жевал.

- Кого жевал? – я недоумённо поднял брови.

- Чвах. Такая кисло-горькая, но страшно полезная дрянь, растение такое, – пояснила она.

Я растерянно взял предложенную чашку и уставился в одну точку. Гм... да, в сегодняшнем дне определённо был какой-то чвах. Мало ли у нас в Тайном Сыске было раньше происшествий и приключений, но сегодня… сквозь все волнения дня совершенно чётко ощущался кисло-горький чвах.