- Или поздно, так или иначе, – подхватил я уже знакомую мантру, – просто… я же не думал ничего такого, да, Вы знаете, кажется я просто хотел сюда попасть.

Леди Сотофа внимательно посмотрела на меня:

- Вот и попал. Что опять маешься, Макс?

- Угу, – я кивнул, понимая, что ровно такой же разговор у нас начинался не так уж и давно, ровно с тех же фраз. Сколько это дюжин дней назад? Мне и не вспомнить точно. Тогда, когда мне казалось, что я безумно влюблён. Ага, в Его Величество.

- И опять не знаешь любят ли тебя? – кажется эта добрая леди если и не издевалась надо мной, то подтрунивала точно, но в общем, вполне беззлобно.

Я рассмеялся и кивнул:

- Не поверите, леди Сотофа, но да. Именно так.

- Отчего не поверю. Поверю конечно. Для тебя всегда это было важно, Макс.

- И Вы снова скажете, что меня нельзя не любить и посоветуете поберечь мне моё юное сердце Вершителя? – я с сомнением посмотрел на эту могущественную ведьму.

- Да, Макс, – она вдруг стала очень серьёзной, – скажу, что конечно тебя нельзя не любить, и очень посоветую поберечь сердце. Только сейчас не твоё.

Мои брови взлетели вверх:

- Кого? Короля?

Леди Сотофа фыркнула:

- Не говори ерунду.

Я потупился, да я и сам понял, что сморозил глупость. При чём тут Гуриг.

Но откуда она знает? Откуда она всегда и всё про всех знает?

- Я тебе уже говорила, – кивнула леди Сотофа, отвечая на мой невысказанный вопрос,- работа у меня такая всё про вас, глупых мальчишек знать. Силы-то у вас много, а вместо мудрости чаще всего удаль одна, так что приходится присматривать за вами, чтобы этой силищей дел не наворотили. Чужая душа потёмки, Макс, а тем более душа нашего скрытного Великого Магистра.

Моя челюсть улеглась на грудь, и я тут же умудрился поставить кружку с камрой мимо стола, от чего она полетела на землю и раскололась на несколько больших красивых кусочков. Леди Ханнемер только головой покачала, сделала едва уловимое движение пальцами и осколки исчезли, как и пролитое пятно камры.

- Я же говорю, глупые мальчишки, – сказала она с улыбкой, и потом уже более серьёзно, – он куда более уязвимый, чем хочет казаться. Он очень хорошо умеет заботиться о других, но не слишком-то о себе. Все привыкли к тому, что Лонли-Локли – это оплот и скала. Конечно, он такой и есть, не может не быть, но… в нём есть ещё и другое, Макс. Будь осторожен с его сердцем, потому что перед тобой он беззащитен.

Я сидел совершенно ошарашенный.

Шурф? «беззащитен». Как я раньше этого не замечал?

Мне действительно всегда казалось это проявлением дружбы. И всё. Но… ведь так друзья себя не ведут… или всё-таки это просто дружеское тепло?

Внезапно перед глазами замелькали калейдоскопом, бликами, лентой кинохроники отдельные кадры – вот я рассказываю ему о том, что я влюбился в мужчину и вижу, как цепенеет его фигура, а взгляд становится восковым, неподвижным. Вот он смотрит мимо меня в стену замка Рулх, которая тут же покрывается трещинами, когда он заметил, как я гляжу влюблёнными глазами на нашего монарха. Вот он вспыхивает синей светящейся точкой на Изнанке Мира, возникая между мной и той, королевской которая меня поглощает защищая, вытаскивая спасая меня, отдавая мне свою энергию и согревая своим светом. И тот его безотчётный ласкающий жест, когда он погладил меня по затылку, приводя в чувство после ночи, проведённой в его кресле. Не-а, не очень это похоже на дружбу.

Грешные магистры, а прошлая ночь?! Ну да, дружественнее просто уже некуда. Я горько усмехнулся.

И вот что мне теперь делать-то со всем этим? Я поднял на леди Сотофу глаза:

- Я идиот.

- Очень точное определение, – сказала она, смеясь и похлопывая меня по плечу, – но ты справишься, Макс.

- Да уж куда я денусь! А гм… – тут меня осенило странной догадкой, – а гм… моя магия вернулась это потому что, потому…

Я почувствовал, как мучительно краснею, леди Сотофа Хеннемер явно не тот человек, с которым возможно обсуждение моей интимной жизни. Да и вообще я не представлял с кем это возможно.

Но про магию, по-моему, это было совершенно очевидно. Как тогда говорил Джуффин? Когда телесная близость неразрывна с духовной, между магами происходит обмен энергиями? Да, кажется именно так. Вот, мы похоже с Шурфом и обменялись. Так это правда?! Он любит меня?! Без любви такой обмен энергией просто невозможен. Тёмные магистры, и что мне делать-то теперь?

Леди Сотофа молча налила мне камры в новую кружку и всучила мне в руки, глядя на меня всё понимающим взглядом, видя, как до меня доходят очень простые истины:

- Давай-ка, выпей камры, да эту кружку не расколоти, – сказала она, пока я крепко сжимал орденский фарфор дрожащими руками.

- Что мне делать, а? – просто спросил я у неё.

- Живи. Просто живи. Жизнь, она, знаешь ли, мудрая, куда-нибудь да выведет. А ты живучий. Слушай себя, свои беспокойные трепетные сердца и всё будет хорошо.

- А Шурф знал, что так будет? Как думаете? Ну… что моя магия может вернуться если, в общем, если… – я замялся, не зная, как сказать дальше.

- Да, скорее всего… если и не знал наверняка, то мог догадываться, но вряд ли подстроил всё специально. Такое на ровном месте создать невозможно, ты же понимаешь?

Я понимал. Но при этом по-прежнему решительно не знал, как мне быть дальше. И с Шурфом. И с собой. И с вернувшимся могуществом.

Леди Сотофа похлопала меня по плечу.

- Я пойду? – я поднялся. – Мне надо как-то подумать про всё это. Переварить что ли.

- Давай-давай, – легко согласилась она, – только вот что – будь с ним бережен.

Я посмотрел ей прямо в глаза:

- Я буду, леди Сотофа. Я обещаю.

- Да и с магией со своей вернувшейся, – леди Сотофа замолчала в раздумье, – не знаю про что это, Макс, но с ней всё не так просто, как кажется.

- Это вы что имеете ввиду? – я тут же насторожился.

- Понятия не имею, – она пожала плечами, – у меня странные ощущения. Впрочем, как и всегда на твой счёт. Не бери в голову, Макс, всё образуется.

Поднял руку в прощальном жесте, помахал и снова шагнул в Мохнатый Дом Тёмным Путём.

Прощаясь с леди Сотофой Ханнемер, я не знал, что в двух шагах от её сада в своём кабинете сидит на полу бледный человек, в мятой белой мантии главы Ордена, прислонив голову к тому самому креслу, на котором совсем недавно сидел я.

И что для этого человека, чьё лицо сейчас напоминало выцветший пергамент, время застыло вязким желе, поделив всё на «до» и «после», он прижимался холодным лбом к шероховатому тканевому подлокотнику и шептал, обращаясь пустому пространству перед собой: «Прости меня, Макс. Я не знаю зачем, зачем я это сделал? Зачем поддался тебе, поддался твоему желанию, но я просто не мог удержаться. Я так давно этого хотел. Ты был моим наваждением, моим откровением столько лет. А что это для тебя? Простое желание тепла и ласки? Возможность что-то разделить со мной, с твоим другом? Разве ты действительно этого хотел? Разве ты действительно хотел именно этого? Чтобы я был с тобой? Целовал тебя не как друг? Ласкал? Вошёл в твоё тело?»

Он развернулся, привалившись к креслу спиной, вытянул на полу свои длинные ноги, достал сигареты, прихваченные из стандартной кельи послушника, такой же, как и все остальные, где только пару разбросанных вещей выдавали кому эта келья временно принадлежит, вытряхнул одну из пачки закурил, думая, что где-то в это же время я, наверное, закуриваю такую же.

«Макс…» – его шёпот был едва слышным, никто не знал, что он тут, спрятался, схоронился от мира в своём кабинете, запечатав защитными заклинаниями дверь и окна, – «что мне делать теперь? Вот теперь, когда я знаю, как это – быть с тобой! Он внимательно посмотрел на свои ладони, переплёл пальцы, сцепил в замок, до белых костяшек, до боли, стараясь не вспоминать, не думать о том, как ещё совсем недавно эти пальцы, эти ладони источали жар, были пропитаны зыбким белёсым жаром, ласкали, трогали, вчувствовались в тепло другого тела, такого любимого и желанного…