Грешные магистры, откуда это всё взялось? Как могло возникнуть вот так внезапно? Мне же это не могло примерещиться. Я на всякий случай кошусь на Шурфа боковым зрением – никакого мерцания, он материален и реален. И похоже он тоже боится и не знает, что делать, потому что мы так и стоим посреди спальни застывшими истуканами, не смея пошевелиться.

Наконец, я размыкаю наши объятия, делаю пару шагов по направлению к мягкому полу, традиционно считающемуся в Ехо постелью. Ворох подушек и пушистых пледов. И не выпускаю руку Шурфа из своей, я чувствую спиной, как при каждом шаге он крепко прижимает меня одной рукой к себе. Я слышу его дыхание на своей макушке, от чего мне становится щекотно, я повожу плечами, и мы одновременно падаем на кровать

.

Он смотрит на меня своими серыми глазами и сейчас в них уже нет неверия или испуга, только радость. И жажда. Тёплая тёмная жажда. Я закрываю глаза, когда его губы вновь касаются моих, мне хочется вчувствоваться в его вкус.

И он уже не так нерешителен, его язык обводит мои губы, делая их более мягкими, податливыми, я не выдерживаю, пытаясь перехватить инициативу поцелуя. Куда там! Он на миг отстраняется, смотрит мне в глаза, нависая надо мной, его глаза так близко, и кроме этих сияющих ликующих глаз не осталось больше ничего в этом мире. И он снова целует меня. Медленно. И у меня снова кружится голова, меня охватывает жар, когда он спускается ниже.

Сердца мои бьются где-то в горле рваным неуверенным ритмом. Его короткие быстрые прикосновения губ к шее, груди, животу… словно горячие угли рассыпаются по моему телу.

- Шурф…

Я чувствую, что начинаю дрожать пока он неспешно снимает с меня сначала орденскую мантию, потом скабу и быстро раздевается сам.

Правильно. Для равновесия.

Мне неловко, я начинаю стесняться и дрожать ещё больше, и тогда он заворачивает меня и себя в плед как в кокон. А и так неяркий свет грибных светильников повинуясь его магии становится ещё мягче, ещё глуше, окутывая нас спасительным полумраком.

Мы оба лежим на боку, лицом друг к другу. Его пальцы легко пробегают по моему позвоночнику, касаются выступающих лопаток, и я непроизвольно выгибаюсь от этой такой невесомой ласки.

Нам нужно немного времени чтобы привыкнуть, чтобы свыкнуться с обстановкой и с собой.

Мы оба это понимаем и какое-то время просто лежим обнявшись. А потом я легонько дотрагиваюсь носом до его подбородка… а его руки, гладящие меня по спине, словно бы случайно спускаются мне на ягодицы… это прикосновение такое яркое, такое чувственное… я порывисто втягиваю воздух и дёргаюсь словно от электрического разряда, так, что он даже пугается:

- Макс… всё хорошо?

А мне не совладать с собой. Да хорошо. Я хочу его рук. Ещё, больше. Я снова начинаю дрожать, потому что мне это странно и не привычно. И страшно. Впервые в жизни я хочу, чтобы кто-то вошёл в моё тело. И не кто-то, а именно он.

Как же он нежен и бережен со мной! Я не могу сказать ни слова, только опять притягиваю его к себе, целую, снова кладу его руки туда, где они и были – чуть пониже спины.

И сейчас он понимает меня, продолжает гладить постепенно, вжимаясь в меня всё теснее, вклинивая своё колено между моими ногами, придвигаясь ко мне, отчего наши члены соприкасаются, и я едва не вскрикиваю. А он продолжает меня целовать и ласкать. Легко и нежно надавливает на отверстие ануса… я не могу сдержать стон.

И снова дёргаюсь, и отстраняюсь… и мне страшно и неловко. Я стараюсь немного успокоить собственное сбивчивое дыхание, просто чтобы произнести хоть слово:

- Шурф… я… я никогда…

Он непонимающе смотрит на меня. Ну, не объяснять же ему, что с Гуригом я был тем, кто всегда сверху. А потом что-то мелькает в его глазах, он снова обнимает меня, улыбается мне куда-то в подбородок, в шею, кивает и шепчет на ухо:

- Доверься мне. Всё будет хорошо. Я понял. Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь. Ты всегда можешь меня остановить. В любой момент. Одно твоё слово, и я остановлюсь. Ты веришь мне?

- Да.

Кому мне ещё верить, как не ему. Шурф единственный человек, которому я верю больше чем кому бы то ни было, больше чем себе.

Я закрываю глаза, отдаваясь его ласкам, когда он добирается до напряжённого соска своим языком, обводит по кругу, целует, дразнит. Я выгибаюсь, непроизвольно разводя ноги в стороны. Он кладёт мне свою тёплую тяжёлую ладонь на живот, и я чувствую, как от неё по моему телу расходятся кругами волны пульсирующего ровного жара.

- Перевернись пожалуйста, – говорит он низким полушёпотом.

И я ложусь на живот. Он подкладывает мне под бёдра две подушки. Я мгновенно сжимаюсь, втягиваю голову в плечи… ч-ч-ч-ч-ёрт…

На секунду он ложится сверху мне на спину своим тёплым животом, гладит меня по затылку и снова шепчет мне на ухо:

- Доверься мне, Макс. Если будет больно или неприятно просто скажи.

И я снова расслабляюсь. Я чувствую его теплые бережные ладони, ласкающие меня везде, плавящие меня своей горячностью, своим желанием, которое проникает мне под кожу и дрожит во мне зыбкой жаркой вязью, пламенем растекается по телу, выжигая все сомнения, оставляя только это невесомое найденное счастье.

- Шурф! – я почти вскрикиваю…

- Ш-ш-ш-ш… – он на секунду поднимает голову, – всё хорошо, Макс? Всё же хорошо, да?

- Да.

Я просто смущён, потому что я и не заметил, как он спустился ниже и сейчас целует меня там. Нежно раздвигает упругие мышцы ануса своим языком, заставляя поддаться его ласке, уступить, открыться, довериться. Постепенно, мягко. И я полностью отдаюсь этому совершенно неведомому до сего дня наслаждению. Я и не знал, что такое бывает. Что бывает такая с ума сводящая нежность, бьющая электрическим разрядом, забирающая себе всего меня. И я уже не в силах сдерживать стоны. Я вскрикиваю, кусая губы. Что ж ты делаешь со мной, Шурф!

А он осторожно проникает в меня пальцами. Аккуратно растягивая, разминая, не давая мне ни на секунду ощутить боль. Прихватывает прикусывает мне зубами кожу между лопаток, заставляя всё больше выгибаться, подаваться ему на встречу. И я непроизвольно тоже начинаю двигаться в такт его невозможным рукам, его пальцам, которые уже легко скользят внутри меня. Он медленно останавливается. Зачем? Почему? Я хочу тебя, Шурф.

- Я хочу тебя, – шепчу я уже вслух, – хочу тебя, Шурф.

Он снова переворачивает меня на спину, приподнимает мне ноги и медленно-медленно входит в меня. Очень осторожно, но я всё-таки морщусь. И он мгновенно это замечает.

- Мне остановиться, Макс?

- Нет, – я отвечаю быстро чтобы он не передумал, – нет. Будь во мне. Только не быстро, ладно?

- Да.

Я даже рад что мне всё же немного больно. Это совершенно новое и странное чувство, когда в твоё тело вторгается кто-то другой, входит другой человек. Миллиметр за миллиметром мы сплавляемся вместе, становимся одним целым. Какой-то удивительный незнакомый доселе восторг наполняет всё моё существо, когда я отдаюсь ему. Отдаю всего себя, своё тело, свою душу, свою радость и боль, всё что у меня есть. Это всё сейчас его, для него. И от этого становится легко и счастливо. И я хочу ещё…

Я кладу ему руки на бёдра и притягиваю его к себе ещё ближе…

- Макс… – предостерегающе хрипло шепчет он… Макс… тебе будет больно.

- Пусть, пусть… хочу тебя, хочу тебя, Шурф…

И он поддаётся, входя в меня глубоко, наконец-то отпускает свой контроль со вздохом и стоном продвигаясь во мне. А мне больно и сладко. И я не хочу ничего другого. Всё честно. Так же как в жизни. Сладость и боль неотделимы друг от друга.

Я вскрикиваю оттого что его рука обхватывает мой член, когда он потихоньку начинает двигаться внутри меня, уже почти не больно, осталась только сладость. Я даже слегка останавливаю его руку, потому что вот-вот кончу от его прикосновений.

И начинаю постепенно двигаться ему на встречу, отзываясь, чуть ускоряя темп его толчков внутри меня. Открываю глаза и смотрю на него – его тело напряжено, лицо затуманено наслаждением, чёрные пряди выбились из короткой косы и падают ему на лоб, сомкнутые длинные ресницы тревожно подрагивают.