На меня вдруг напала странная робость. Я медленно шёл к нему - и смотрел во все глаза. Грешные магистры, как же он красив! Длинная шея, странная хрупкость ключиц, глаза цвета сумеречных облаков, вся его фигура… Лёгкая, гибкая фигура обманчиво расслабленного хищника перед прыжком.

- Шурф, понимаешь… - начал я. Что ему сказать? Как это выразить, как объяснить?

- Что случилось, Макс? – в его голосе чувствовалась тревога, а в теле - едва уловимое напряжение.

- Я… я… - голос не слушался меня, срываясь на странный полушёпот.

Я подошёл ещё ближе, практически вплотную к нему, привстал на носочки, чтобы дотянуться до его губ. Он сразу меня понял. И наклонился. А дальше… Я просто растворился в нём, утонул. Я целовал его так, как никого и никогда. Мне было мало, мне казалось, что я никогда не смогу утолить мою жажду. Горячую тёмную жажду его губ, его рук, его всего. Мне не хватало воздуха, я дышал им, я задыхался, я пил и никак не мог напиться. Шурф… Сейчас мне было уже неважно, откуда это взялось и как возникло. Я просто принимал это, как величайший подарок, как самый ценный дар, который могла мне преподнести жизнь.

Я почувствовал, как он понемногу легонько отстраняется.

- Макс… По-го-ди, - его дыхание было прерывистым и сбивчивым, - ч-что? Что случилось? Что ты делаешь?

Если бы я сам понимал… Я не знал, как это объяснить, что сказать. Мне нужна была хоть пара секунд, чтобы отдышаться, чтобы собрать мысли в кучу, чтобы начать хоть сколько-нибудь связно соображать.

- Шурф, пожалуйста, - начал я, глядя ему в глаза, - просто, пока мы живы… А, драные вурдалаки, я не знаю, как тебе это сказать. И, кажется, стесняюсь, как девица на первом свидании. Я… Я хочу… Возьми меня.

Я видел, как он замер, мгновенно застыл, только глаза полыхнули жарким огнём.

- Макс, я правильно тебя понял? – он старался придать своему голосу спокойную невозмутимость, но, надо заметить, получалось у него это из рук вон плохо.

Я видел этот жар в его глазах, жар, который сейчас плавил мои сердца нездешним пламенем.

- Ты правильно понял, Шурф, - в тон ему ответил я, - ты говорил, что дождешься того, что я не просто буду хотеть… А что я сам попрошу тебя об этом. Я ПРОШУ, Шурф.

- Макс… - он положил руки мне на плечи, - Ма-а-а-акс…

И через пару мгновений мы оказались там же, где я проснулся сегодня утром – у него в спальне.

Он осторожно взял меня рукой за подбородок, я непроизвольно поднял на него глаза.

- Ты действительно этого хочешь, Макс? – я видел, сколько усилий ему требуется, чтобы сохранять хоть какое-то подобие спокойствия.

- Да, хочу, - просто ответил я и снова потянулся к его губам.

Он перехватил инициативу. Он касался меня так осторожно и плавно, мягко, но настойчиво, словно бы затягивал меня в водоворот, в жаркий омут, сотканный из его прикосновений.

На пол полетели наши тюрбаны, он расстегнул на мне лоохи, обнажая шею, ключицы, грудь. Я касался его - и не мог поверить в то, что это правда. Что именно я дотрагиваюсь до него, до моего давнего друга, сэра Лонли-Локли.

И мне хотелось ещё, хотелось почувствовать его обнажённой кожей.

Он стащил с меня лоохи, тут же снял своё, мы сделали два шага и упали на мягкий пол, служивший в Ехо кроватью.

Моё тело плавилось под его поцелуями. Я вдыхал его терпкий запах, я чувствовал, как его губы, скользя ниже и ниже, лишают меня разума, оставляя только искрящийся воздух между нами, единое, вечное «сейчас».

Непостижимым образом я вдруг оказываюсь над ним. Его чёрные волосы рассыпаются по подушке. Шурф… Я даже зажмуриваюсь. Как мне совладать с собой? Да и надо ли? Я хочу тебя, хочу тебя, Шурф… Я снимаю с него скабу, провожу ладонью по бледной коже. В неярком свете грибных светильников мне мерещится, что от него исходит слабое сияние, как от тёплого жемчуга. Я тоже снимаю скабу - и наконец мы остаёмся кожа-к-коже. Он аккуратно перекатывается, укладывая меня на смятые простыни, заправляет мне за ухо прядь волос, проводит рукой по губам – я припадаю к его тонким пальцам, задыхаясь от близости.

Кажется, меня начинает бить озноб. Я сейчас весь - его, для него. Такой нагой и беззащитный, весь в его власти. Я дрожу, и Шурф, разумеется, это замечает:

- Макс, всё хорошо, - его тёплый голос успокаивает меня, - мы можем остановиться в любой момент. Ты всегда можешь передумать, слышишь?

Я киваю - конечно, я слышу. И тут же притягиваю его к себе. Мне хочется, чтобы он укрыл меня собою, как одеялом, был близко-близко. Он снова целует меня, ещё, ещё… У меня кружится голова. Он ложится на меня всем телом, и я бедром ощущаю его напряжённый член. И от этого ощущения, кажется, начинаю дрожать ещё больше.

Мне так странно и жарко от мысли, что меня кто-то вот так хочет. Кто-то… Шурф. Его губы на моей шее, его пальцы на моих сосках – ох, Грешные Магистры, я не думал, что это так приятно! Я схожу с ума от возбуждения, я хочу, чтобы он ко мне прикоснулся, и весь выгибаюсь, когда его рука ложится на мой член. Таким легким, дразнящим движением, самыми кончиками пальцев, только обещая, не давая мне сразу всего, что хочется. Шурф легко прикусывает кожу на моей шее, и мне кажется, что я взорвусь от удовольствия - только от этих, ещё, в общем-то, невинных ласк.

Он чуть отстраняется, спускается ниже, ещё ниже… Задев сосок, его губы огненными точками, горящим пунктиром прочерчивают дорожку вниз, к кромке волос. Ещё одно движение - и я вскрикиваю. Его губы плотно обхватывают мой член. Я комкаю простынь, закусываю костяшки пальцев.

- Ш-шу-урф…

Но он будто бы не слышит меня, потихоньку, плавно начинает двигаться. Потом движения убыстряется.

Я не могу, просто не могу.

- Я… Я не…

Мягкая нежная теплота его рта. Это так обволакивающе… так чувствительно… Ещё… Ещё чуть-чуть…

Это слишком для меня. Я не выдерживаю. Оргазм такой сильный, что меня едва ли не складывает пополам.

- Ч-ч-чёрт… Ш-шурф… - голос совершенно меня не слушается, вырывается хриплым шёпотом. И я не знаю, что говорить. От смущения я готов провалиться сквозь землю.

А он спокойно придвигается ко мне ближе, и даже, кажется, улыбается. Молча поворачивает меня к себе спиной, укладывая в такой же захват крепких рук, в каком я проснулся сегодня утром.

Какое-то время мы просто лежим вот так, прижавшись друг к другу. Я чувствую его тёплое дыхание, которое чуть щекочет мне шею, я чувствую его тёплый живот, его налитой член.

Одной рукой он легко удерживает меня, а пальцы другой пробегают по животу, по груди - жаркими углями, огненной россыпью.

- Ма-а-а-акс, - он шепчет моё имя, словно прочерчивает символы тайных заклятий, - мой Ма-а-акс…

И плавно, как будто мы лежим в лодке, начинаем двигаться, покачиваясь, отдаваясь этим волнам.

Он легко касается моего члена, обхватывает его рукой, и я мгновенно возбуждаюсь снова. Его пальцы… Его длинные изящные пальцы с защитными рунами на ногтях - так легко скользят, так правильно движутся. Второй рукой он касается моих губ, сперва легко, а потом настойчивее, и я раскрываюсь, впускаю его пальцы, ласкаю их языком, томясь от предвкушения чего-то запретного и непристойного. Чувствую, как от моих действий сильнее напрягается его член – да, пальцы у тебя чувствительное место, мой Шурф, я мог бы догадаться… Я почти сожалею, когда он оставляет мой рот, но тут же чувствую его немного влажные прикосновения на ягодицах, еще и еще…

И мне это нравится. И невероятно стыдно от того, что мне это нравится. И жарко. И страшно.

Его пальцы аккуратно касаются отверстия ануса, меня словно бы простреливает электрическим разрядом, и я замираю, прислушиваясь к собственным ощущениям. Это странно, это так ярко…

Шурф замирает вместе со мной:

- Макс? Нет?

- Да, - я сам не верю в то, что это говорю, - да.

- Расслабься. Просто позволь мне… - шепчет он, - впусти меня. Доверься.

Я закрываю глаза. И чувствую только его руки, его умелые пальцы, его губы, его жаркий шёпот.