Гермиона заливисто захохотала, смущённо закрывая лицо ладонями:

— Слушай, а что я должна была ему сказать? Что припрусь к тебе рыдать и напиваться? Ну, прости меня, я завтра обязательно скажу Драко правду, скажу, что нет у тебя никакой любовной драмы.

И я не знаю почему, при этих словах я мгновенно отвёл глаза. И моя подруга это тут же заметила:

— Погоди… Погоди-погоди… Или есть? Гарри?

Она смотрела на меня растерянно и одновременно внимательно, а я краснел под её взглядом, совершенно не зная, что ей ответить. Просто, какая, к Мерлину, тут может быть драма! Нет же ничего. Совершенно ничего.

— Нет никакой драмы, ни любовной, ни не очень, — я попытался пошутить, но вышло как-то нелепо и скомкано, — правда, Герм, и откуда бы ей взяться. Мне же просто банально некогда. Так что брось.

— Гарри… — умеет она говорить таким специальным проникновенным голосом, что тут же хочется поверять ей все свои тайны.

— Не знаю я, Герми, понятия не имею. Мне кажется понравился один человек, но, понимаешь… Я даже не знаю, как сказать…

— Это кто-то из аврората? — она не дала мне договорить и, смеясь, добавила:

— Ох, надеюсь это, не Рон.

И я уставился на неё во все глаза

— Гарри, ты что? О, Мерлин, только ты не говори, что это Рон Уизли, — всё ещё смеясь, но почти всерьёз взмолилась она.

— Нет, конечно, — поспешил я её успокоить, — просто откуда… Как ты вообще подумала, что это может быть не девушка?

Теперь глаза округлились у неё:

— А что тут такого? Некоторые люди, в том числе и маги, бисексуальны, — сказала она, слегка ёрничая, потому что поверяла мне совершенно прописные истины, которые известны всем. — Ты разве не знал? Да и учитывая то, что у тебя с девушками вообще в жизни не очень складывалось, легко было понять, что, скорее всего, тебе просто ближе парни, вот и всё.

Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать. Гермиона меня просто ошарашила.

— И тебя что, это не удивляет? — только и смог я пролепетать в ответ.

— Что именно? — вполне закономерный вопрос, — что и маги, и магглы бывают бисексуальны? Или то, что ты тоже?

— Слушай, ты так уверена в том, что я гей? — я почти на неё разозлился. Не хватало, чтобы моя подруга быстро мне нацепила ярлыки.

— Я не утверждаю, что ты гей, — мягко сказала она, — я же такого не сказала. Гарри, я лишь предположила, что ты просто бисексуален, и ничего больше. И меня это не удивляет и не шокирует. В этом точно нет ничего страшного. Кто бы ни был тот человек, который тебе дорог, для меня он тоже будет хорош. Помнишь, Гарри? «Что хорошо для тебя, то хорошо и для меня». Ты ведь как-то не против того, что сейчас я вместе с Драко, даже готов с ним помириться. Отчего бы мне в отношении тебя вести себя иначе?

Моя вспышка злости тут же и закончилась, я обнял свою подругу. Герми, хорошая славная Герми, как здорово, что мы есть друг у друга. И какой же Рон всё-таки дурак, что так легко потерял её. А Драко… А Драко, конечно же, повезло.

И я… Мне так странно было осознавать то, что мне в принципе могут нравиться люди одного со мной пола. Кажется, я раньше этого не замечал, да и некогда мне было что-то замечать, потому что меня просто не было вне этой, с детства навязанной мне роли «мальчика-который-выжил», «Гарри Поттера — победителя Волдеморта». Все мои мысли, все мои чувства были заняты этой борьбой, стремлением во что бы то ни стало победить, оправдать возложенные на меня надежды, не подвести. Но за этим за всем я никогда не удосуживался заглянуть внутрь, в себя, и не то, чтобы узнать, а хотя бы спросить, чего хочу я сам? Что может нравиться мне самому, отдельно взятому Гарри? И сейчас это знание, свалившееся на меня так внезапно, не даёт мне покоя.

— Ох, Герм, я не знаю, — я не хотел ей ничего рассказывать о том, что залюбовался длинными пальцами профессора Снейпа, но и отнекиваться тоже не хотел, — знаешь, просто я очень удивился, когда что-то такое почувствовал к человеку своего пола. Для меня это странно.

Она потрепала меня по волосам:

— Нет тут ничего странного, всё в порядке, Гарри, ты просто так устроен. Ничего ни странного, ни страшного в этом нет.

— Вечно ты мне на что-нибудь открываешь глаза, дорогой мой друг, Гермиона Грейнджер, — я шутливо копировал её тон. — в прошлый раз про ложные воспоминания, сегодня — про меня самого.

Помолчали. Я пожал плечами — в самом деле, ничего страшного. В Хогвартсе я знал несколько ребят, которые не скрывали того, что им нравятся парни. И никто ничего плохого о них не говорил.

Как-то сегодня мы оба с ней были на удивление умеренны в алкоголе. Этим вечером стаканы с плещущимся в них огневиски были, скорее, неотъемлемым атрибутом задушевного разговора, чем действительно использовались по назначению.

За окном вечерние сумерки постепенно уступали место тёмному бархату ночи. Мне нужно было подняться наверх, к профессору, и совершить все ежедневные вечерние процедуры.

— Герми, послушай…

Она подняла на меня глаза:

— Тебе нужно идти, ухаживать за Снейпом, да?

— Да, — я кивнул, — слушай, ты смотри, как тебе удобно. Хочешь, оставайся, посиди тут, в гостиной, я вернусь примерно минут через сорок, через час. Или Кричер приготовит тебе гостевую комнату, если ты устала. Ложись спать.

— Я пойду, Гарри, — её голос стал тихим, она наклонила голову, — я пойду. Я хочу увидеть Драко, ещё ведь не очень поздно, да?

— Знаешь, я думаю, что он сам так волнуется и переживает, что рад будет тебе, даже если ты заявишься глубокой ночью, — поспешил её уверить я.

— Думаешь? — она посмотрела на меня настороженно.

— Уверен в этом на сто процентов. Если хочешь, ты у него спроси, я думаю, что он тебе скажет именно это.

— Тогда я пойду, — кажется, она опять начала волноваться.

— Герми… Герми, послушай меня, — я попытался вложить в свой голос всю уверенность, которую только мог, — ты меня слушаешь? Так вот — иди к нему, и ни о чём плохом не думай. Всё будет хорошо, кажется, он и правда любит тебя. А если это не так, то смело можешь передать ему, что на этот раз я точно его убью.

— Да ну тебя, — шутливо ответила она, но волнения в её голосе стало поменьше.

Мы подошли к моей двери.

— Гарри, спасибо тебе, — моя подруга крепко обняла меня, — спасибо.

— Брось, — смущённо пробормотал я, — а для чего тогда друзья нужны.

И уже взявшись за ручку, уже одной ногой за порогом, она всё-таки спросила:

— Слушай, так кто это?

— Ты про что? — я сделал вид, что не понимаю, о чём она говорит.

Она наклонила голову на бок и сказала:

— Ну, тот, с кем у тебя предполагаемая сердечная драма. Ты ведь мне так и не сказал.

Я махнул рукой, давая понять, что это так, пустяки, и что-то совершенно незначительное:

— Да так, парень один, я тебе потом расскажу как-нибудь. Обязательно.

— Хорошо, — она легко согласилась, потому что сейчас все её мысли были заняты совершенно другим, и помахала мне рукой, — пока, увидимся скоро.

— Обязательно. Пока, Герми, — я увидел, как вихрь аппарации унёс её к своему герою. К Драко Малфою.

Вот кто бы мне сказал, что Гермиона Грейнджер и Драко Малфой будут парой? Я даже нервно хихикнул, да что там… Если бы им самим пару лет назад это сказать. Я не знаю, как бы на это отреагировал младший Малфой со своими замашками чистокровного наследника, а Герми точно бы покрутила пальцем у виска, признавая во мне буйного сумасшедшего.

Я невесело улыбнулся. Ладно Малфой и Гермиона, а я, я сам? «Длинные пальцы профессора Снейпа», скажите, пожалуйста! Я пытался над собой шутить, потому что всерьёз про это задумываться мне было слишком странно, слишком страшно, слишком неловко и стыдно.

Нужно было идти, поить его зельями, перевязывать горло… Снова смотреть в его глаза, дотрагиваться до него. И, если я раньше не знал, что со мной, то после разговора с Герми, я кажется, знаю. Только вот что с этим делать?

Сейчас я уже не мялся на пороге, пара глотков виски придали мне решимости. Так — зайти, быстро всё сделать и выйти. И, может быть, потом тоже сходить прогуляться по магглговскому Лондону. Способы успокоиться у нас с Гермионой всё-таки совершенно одинаковые. Ходить-бродить долго-долго, до тупой усталости, до однообразного марева перед глазами, чтобы потом быстро вернуться домой и просто рухнуть спать.