Я смотрел на него во все глаза. И как ему удаётся настолько сохранять лицо, чтобы говорить мне едкие вещи даже сейчас!

— У меня что-то написано на лице, Поттер? Что вы на меня уставились?

Я про себя чертыхнулся, но вслух ничего не сказал. Только быстро наложил обезболивающее и увидел, как едва заметная напряжённость, которую он всячески пытался скрыть, уходит, черты лица разглаживаются, становятся спокойнее.

Открыл было рот, чтобы всё-таки что-то ему ответить, не оставлять же так, но увидел, как на его повязке расползается багровое пятно, закрыл рот и молча наложил очищающее, стерильное и обезболивающее непосредственно на раны. Посмотрел на часы — без пятнадцати пять, как раз самое время. Напоследок открыл окно, чтобы в его комнате выветрился дух вчерашнего выпитого мною виски, и, потирая глаза, побрёл к себе в комнату. Уже подходя к двери, обернулся и увидел, как он одними губами едва различимо прошептал: «спасибо» и тут же закрыл глаза.

А я так и застыл на пороге комнаты. Вот буквально. Как соляной столб. В голове не укладывалось. Совсем недавно он чуть ли не орал, бросая мне в лицо фразы, которые хлестали меня наотмашь, будто плети. И сейчас едва слышное, «спасибо». Или мне просто примерещилось?

Я помотал головой. Так, всё, спать-спать-спать, завтра буду разбираться. Всё завтра. Снейп, Герми, аврорат, Рон с Драко, всё завтра. Но прежде, чем лечь в кровать, я завернул в душ и ещё долго стоял под упругими тёплыми струями, бездумно подставляя им свою глупую голову. И, кажется, едва не выключился, прямо стоя под водой. Укутался в махровую простыню, дотащил себя до кровати, да так и уснул в этом уютном коконе, предварительно всё же совершив последнее героическое усилие — поставив будильник. Спать оставалось два часа с хвостиком.

Проснулся я от оглушительного грохота собственного будильника. Хороший он всё-таки, звонкий и громкий. Было ощущение, что я не спал ни минуты, голова была тяжёлая, меня похмельно мутило, и я снова подумал, что аврорат переживёт ещё один день моего отсутствия. Не могу я сегодня учиться. Никак.

Я встал и пошёл в комнату Снейпа. Нужно было совершить ежедневный утренний ритуал, а потом, возможно ещё немного поспать. Я открыл дверь, и, уже подходя к кровати, увидел его удивлённый взгляд. Эта вздёрнутая бровь. Опять. Да сейчас-то что не так?

И тут я заметил, что зашёл к нему, закрученный всё в ту же махровую простыню, в которую завернулся накануне после душа. Я же привык уже к тому, что сразу встаю — и иду, пижамные штаны всегда были на мне. Вот и сейчас, встал и пошёл. И почувствовал, что лицо моё медленно, но верно багровеет под его внимательным взглядом.

— С-с-с-с-ейчас, извините, — пробормотал я, заикаясь.

И забежал обратно в свою комнату, сбрасывая простыню, носясь голым по комнате в поисках хоть каких-то штанов. Те, что на мне были вчера, остались в ванной, а пижамные… Пижамные… Где они, эти пижамные? Тоже в ванной? И только тут я заметил… Вот же чёрт, я не закрыл между нашими смежными комнатами дверь и профессор вполне себе имел возможность лицезреть мои нагие метания между шкафом и кроватью! Чёрт! Чёрт-чёрт! Сейчас у меня пылали не только щёки, но, кажется, и шея, и уши, и вообще даже пятки! Позорище! То-то он повеселился, а! И точно! Когда я, наконец, смог отыскать только свои старые пижамные штаны с нарисованными шахматными фигурами, в которых и вошел к нему в комнату, он почти хохотал, уже не сдерживаясь, одновременно как-то странно меня разглядывая. Что-то едва уловимое горячее полыхнуло в его взгляде, отчего я тут же понял, что неплохо бы надеть не только штаны, но ещё и хоть какую-то футболку.

Я снова ринулся в комнату, схватил первую футболку, которую нашёл. Она оказалась в синие и белые полоски — в итоге наряд мой получился совершенно клоунский. Всё ещё пунцовый до самой макушки, я быстро наложил обезболивающее, и сам начал хихикать, представляя, насколько вообще нелепо это всё выглядело!

Он, зажав горло рукой, тоже смеялся, ну, просто потому, что сдерживаться уже больше не мог. Я, глядя на то, как весело ему, тоже хохотал. Он скосил взгляд на мои штаны в крупные шахматные фигуры и снова засмеялся, я глянул вниз, штаны были на месте — и меня тоже охватил приступ истерического хохота. Так мы и смеялись вместе, чего, кажется, не делали ни разу в жизни. Впервые мне было весело рядом с ним, а ему рядом со мной. Или это снова была игра? Его игра?

Я старался об этом не думать, отсмеявшись, я пожал плечами: дескать, не обессудьте, уж какой есть; ничего, до ванной мы с вами как-нибудь дойдём, даже если на мне надеты эти дурацкие штаны в ферзи и пешки и футболка, похожая на тельняшку.

Обычно, когда наставал черёд его водных процедур, я знал, что это занимает примерно полчаса, и, оставив его в ванной, уходил к себе, чем-нибудь занимался, периодически подходя к двери, прислушиваясь, всё ли в порядке и последние несколько минут после того, как в ванной затихала вода, просто стоял возле — ждал, пока он выйдет. А сейчас я понял, что, если пойду к себе, то точно упаду на кровать и усну. То же самое случится, если я сяду в кресло, находящееся в комнате профессора. Поэтому, недолго думая, я просто опустился на пол возле дверей ванной. Даже если я задремлю, то всё равно услышу, как открывается дверь, и он выходит. И, конечно, я выключился моментально, едва прислонившись спиной к стене. Проснулся от того, что чья-то нога — понятно, чья — постукивала о мое бедро. Впрочем, действовала она довольно бережно. Не пнул, и на том спасибо. А мог бы. Я вскочил, протирая глаза, положил его руку себе на плечо, и мы двинулись в дальний путь до его кровати.

Я усадил его, подложив подушки под спину — время завтрака.

— Кричер, — негромко позвал я.

— Завтрак для мистера Снейпа готов, хозяин Гарри, — и домовик передал мне поднос, который я тут же поставил на небольшой выдвижной столик, накладывая согревающие чары, — мисс Грейнджер просила передать…

— Точно же, Гермиона! — я хлопнул себя ладонью по лбу.

И снова увидел вопросительный взгляд Снейпа.

— Да, ко мне иногда приходят друзья, — проговорил я почти сквозь зубы, не гладя на него, — что тут такого?

Мне странным образом было неловко, что вчера мы с Герми устроили посиделки с бутылкой виски, и сейчас об этом узнаёт наш бывший преподаватель.

Было абсолютное ощущение, что мы прогуливаем зелья, и нас застукали, или что я втихаря списываю у своей подруги очередную работу по тем же зельям, или ещё что-то подобное в этом же духе. Вот как ему удаётся, а? Я недоумевал. Снейп всегда остаётся Снейпом, даже если он неизлечимо болен и слаб.

— И что Гермиона? — обратился я к Кричеру. — Она уже ушла?

— Да, мастер Гарри, — спокойно ответил мой домовик, — она проснулась, я предложил мисс позавтракать, она любезно согласилась, после чего оставила вам эту записку и ушла.

Я взял из его рук записку, но под любопытствующим взглядом профессора, разворачивать не стал, а просто сунул в карман своих нелепых штанов.

— Она ушла через камин? — уточнил я у Кричера.

— Да, хозяин, — отозвался он.

Значит она пошла на работу. Моя подруга на удивление более стойко переносит алкоголь, чем я, и похмельем почти не мучается.

Я уселся в кресло, стоящее в комнате профессора, ожидая, пока он закончит завтрак. Мой домовик топтался на пороге комнаты и не уходил:

— Что ещё, Кричер?

— Хозяину тоже нужно позавтракать, — упрямо проговорил он, видимо, предваряя моё сопротивление.

И как в воду глядел:

— Я пока не хочу, спасибо, я поем потом, чуть попозже.

У меня не было никакого желания спорить со своим домовиком.

— Недостойный Кричер просто хочет хорошо позаботиться о своём хозяине! — он с делано трагическим видом низко опустил голову, всячески давая мне понять, как он сокрушается о том, что его хозяин отказывается завтракать этим утром.

Чёрт возьми! Если я хотя бы не сделаю вид, что позавтракаю, Кричер будет бубнить и занудствовать по этому поводу, как минимум, ещё неделю.