– Кажется, я понимаю, что за конфетки, – скривилась я от отчетливого запаха кондитерской спиртовой помадки. Лакомство было жуть каким дорогим, особенностью была удивительно вкусная шоколадная оболочка в виде различных зверей и птиц и ужасно крепкая начинка. Я по незнанию попробовала однажды, будучи еще подростком, и свалилась потом спать под ближайший стол. Ох и влетело же тогда от матушки!
– Зато благое дело, – просиял Баян и добавил заплетающимся языком, – не пьет больше конюх, излечился! Мне хоть сейчас прием открывай и лечи народ.
– Сейчас у нас другая задача, – перебила я его и изложила свой план. Заключался он в том, что мы вместе с Баяном пойдем на репетицию, я буду сидеть верхом, а пони – отвечать на различные вопросы. Будем делать вид, что пытаемся влиться в коллектив. Тем временем разведаем обстановку, а если запахнет жареным – улизнем.
Баян согласился без колебаний и вопросов, что меня безумно порадовало. А зря, нужно было насторожиться и сразу понять, что пьяный пони не лучший помощник. С горем пополам мы добрались до огромного шатра, в котором и происходили цирковые шоу. Несмотря на то, что мой верный транспорт то и дело заносило на поворотах, прибыли мы в полном составе и с минимальными потерями: Баян неудачно задел задом проход и выдрал клок волос из хвоста. Уже внутри выяснилось, что репетиция в самом разгаре. И если пони сделал вид, что ничего особенного не увидел, то я была в восторге и не смогла сдержать эмоций:
– Какая красота! – восхищенно воскликнула я, едва увидела тоненькую девичью фигурку, летящую высоко под куполом шатра. Казалось, она парит, словно ее держит магия, однако чуть позже я рассмотрела тонкий металлический трос, пристегнутый к костюму гимнастки.
И я завороженно следила за девушкой во второй, третий, четвертый, пятый прогон номера. На шестой раз прелесть выступления вдруг куда-то исчезла, и я стала замечать, что гимнастка иногда ленится и не вытягивает ножку, когда прогибается в спине. А еще, что вовсе она не молоденькая, а годится мне в бабушки.
– Вот и зачем я так рано пришла? Теперь неинтересно смотреть будет, – фыркнула я себе под нос и нахмурилась. Баян тихонько валялся под ногами и даже не делал вид, что находится в полном здравии и отличном настроении. Картину дополняла его скатавшаяся шерсть, из белоснежной ставшая серой. Пихнула пони легонько мыском ботинка, проверяя, не сдох ли. Судя по недовольному сопению, он был скорее жив, чем мертв.
– Запоминай, – раздалось у меня над ухом настолько неожиданно, что я подскочила на месте, – у тебя испытательный срок, пока свой номер не отрепетирован, будешь на побегушках. Запоминай детали и нюансы, вполне возможно, что старушке Матильде станет завтра плохо или она обкурится опиума, а тебе придется ее заменить.
Я похолодела, представляя радужные перспективы, которые Кирк любезно мне втолковывал. Бородач сел на скамейку позади меня совсем бесшумно, и теперь говорил, наклонившись вперед, нависая своей аккуратной бородой над моим плечом и щекоча жесткими волосками. Первое, что я испытала, была паника. Мне тут же захотелось убежать, спрятаться, скрыться. При звуке тихого мужского голоса я подумала, что это Сиэлиус сидит позади, а я была совершенно не готова с ним снова встречаться.
– Я тебя не съем, – хохотнул бородач, увидев мое смущение, а потом абсолютно серьезно, словно испытующе, продолжил: – Я же не оборотень в полнолуние, чтобы преследовать молодую привлекательную девушку.
Последний вопрос мужчина задал со странным выражением лица и слегка прищурив глаза, а я вдруг ощутила неприятное покалывание в затылке. Он что, мысли мои прочитал? Перед глазами все помутилось, и я начала оседать, словно выпадая из реальности. А потом вздрогнула, словно сбрасывая с себя тяжесть, и машинально отшатнулась от мужчины, готовясь пуститься в бегство. На это Кирк откинул голову назад и громко протяжно рассмеялся. Все присутствующие моментально повернулись и уставились на нашу парочку, отрезая мне все пути к бегству, а Кирк все хохотал.
– Подумать только, – наконец сквозь слезы сказал он, – наша Птичка верит в бабушкины сказки! Может, ты еще и в драконов веришь?
– Вовсе нет! – воскликнула я; уязвленное самолюбие так и подначивало затеять спор и потребовать объяснений. Но чувство самосохранения и матушкино воспитание взяли верх, я успокоилась. Не укрылось от мыслей прозвище, данное Кирком. Он назвал меня «Птичка» – совсем как лэр Даор.
К счастью, вскоре мы вернулись к репетиции. Рыжий бородач ушел по своим делам, а я битый час смотрела одни и те же номера, совсем как с гимнасткой. И снова меня сперва заполонял восторг, от необычного и захватывающего зрелища хотелось улыбаться, что я и делала. А потом, как и прежде, когда первое впечатление проходило, я начинала подмечать нюансы и минусы выступления. К словам Кирка о подмене опытных артистов я отнеслась несерьезно, рассчитывая, что он просто меня припугнул. Ну не могут же новичку доверить номер опытного артиста? По крайней мере, так я себя успокаивала.
Спустя несколько часов цирковое шоу все еще оттачивалось до идеала, конца и края не было видно, а я вдруг ощутила, что не на шутку проголодалась. Учитывая то обстоятельство, что с утра у меня во рту маковой росинкине было, я тихонько поднялась и отправилась на поиски еды. В голове крутилась мысль: «Только бы меня не заметили», которую я повторяла про себя, направляясь в сторону кабака на первом этаже гостиницы. Я старалась быть незаметной, делала все, как учила матушка: шла со средней скоростью, глаза опустила, старалась двигаться бесшумно и плавно. И действительно, для мира я словно растворилась. Меня не заметила компания смеющихся молодых людей, едва не сбила стайка хохочущих девиц, конюх вразвалочку прошел совсем близко. Было странно, но приятно, что я не так плоха, что умею быть незаметной.
– Фонишь на целый квартал, – раздалось вдруг у меня за спиной, на что я вздрогнула от неожиданности, споткнулась и едва не полетела носом вниз. Крепкая мужская рука предусмотрительно схватила меня за шкирку и ловко подняла на ноги, возвращая устойчивость. – Под ноги смотри.
Обернувшись, я увидела сегодняшнего возмутителя спокойствия – Кирка. Мужчина был взволнован, его взгляд бегал, а сам он выглядел подавленным.
– Простите. – Я решила пойти в наступление, пока меня не опередили, обвиняя в бегстве. – Я не успела утром поесть, отошла на пару минут, чтобы перекусить.
– Идем, – немного грубо ответил бородач, схватил меня за руку и потащил за собой, – есть разговор.
Признаюсь, я струсила. Уже через пару шагов я не выдержала и резко рванулась в сторону, надеясь, что мужчина не успеет сообразить и выпустит меня. Однако, к моему разочарованию, у меня вдруг потемнело в глазах.
– Что за?.. – тихо ругнулась себе под нос и остановилась, хватая руками воздух в опасении натолкнуться на препятствие. Я перестала различать какие-либо объекты вокруг себя, словно моментально наступила ночь.
– Прекращай! – послышалось шипение Кирка. – Иначе нас обоих схватят и отправят на суд.
Я абсолютно ничего не поняла: какой еще суд? И какое он к этому имеет отношение?
– Я ничего плохого не сделала, чтобы меня отправлять на суд! – взмолилась я. Зрение тем временем понемногу возвращалось. Пара мгновений – и рыжий держит меня в кольце рук, делая вид, что успокаивает. Последнее меня еще больше возмутило.
– Отпусти! – прошипела я.
– Больно ты мне нужна! – огрызнулся Кирк, но отпустил меня, а я почувствовала себя намного спокойнее. – Успокойся, прекрати источать силовые волны.
– Но я ничего такого не делаю! – взмолилась я и всплеснула руками.
– Разве? – с сарказмом в голосе перебил мужчина и снова неаккуратно схватил меня за локоть. – Пошли, ты, кажется, есть хотела.
Я обиженно засопела, но пошла за рыжим.
Уже через несколько минут мы вошли в кабак, располагавшийся на первом этаже нашего временного пристанища. Кирк отвел меня за столик в углу, словно котенка, отшвырнул от себя на один из стульев и ушел делать заказ. У меня в голове снова была дилемма: бежать сломя голову сейчас или остаться и послушать, что же на уме у этого болвана. Пожалуй, думала я слишком долго, увлеклась. Потому что как раз в тот момент, когда я представляла обезглавливание и четвертование рыжего бородача, послышался его хриплый смех:
