«Нелегко приходится хорьку», — злорадно подумал Гарри.
Чаще других в документах значилась фамилия Блэк: на каждом факультете присутствовал хоть один представитель этого семейства. И все, как один, именовались то Регулусами, то Регинами.
— Регулярные Блэки, — скривившись, сказал Драко, — мои кузены и кузины. Одним больше, одним меньше — сумасшедшая Белла даже не заметит.
Малышка хаффлпаффка, пострадавшая сегодня, как раз была Региной Блэк. Матерью всех, от первого до седьмого курса, значилась Беллатрикс Лестрейндж-Блэк.
Теперь он понимал, что от известного ему мира не осталось ничего. Но то, что есть сейчас — логичное продолжение мира, который он покинул. А раз так, то никакого Волдеморта и даже Дамблдора. За несколько последних месяцев он привык не обращаться мыслями к директору. Но Северус, Северус непременно должен быть здесь! Пусть он будет женат на противной ведьме, кривящей губы, как Нарцисса Малфой, или живет отшельником в старом доме, похожем на Выручай-комнату. Пусть уехал из Англии, не желая ограничивать магию, или имеет ее не больше, чем требуется для варки Перечного зелья. Пусть так! Но он непременно… непременно…
Ногти все глубже врезались в мягкое дерево, виски разрывало пульсирующей болью. До Гарри постепенно доходило: раз так, то ничего удивительного в том, что ни одна живая душа его не узнаёт. Лили Эванс, — мама, мама! — никогда не рождалась. А значит, и он. Никогда. Даже если разворошить все маггловские архивы: Гарри Поттер, сын Лили и Джеймса Поттеров не был рожден, не жил в Годриковой Впадине, не был принят в Хогвартс, никогда не получал наследства в Гринготтсе и дома на площади Гриммо. Не стал причиной исчезновения Волдеморта, потому что и никакой Волдеморт не дожил до его рождения. Злые жгучие слезы катились из-под очков, оставляя на губах соленый след. Единственное, что следовало сделать сейчас — разыскать проклятого Фламеля, вынуть его из-под земли, из любой норы в любой стране этого ненормального мира, заполучить шкатулку с резной крышкой и вернуться, как можно скорее вернуться во вчерашний вечер! А тут хоть трава не расти!
За дверью послышался тихий звон колокольчика, и знакомый скрипучий голос школьного завхоза (он же управляющий кухонными эльфами, он же хранитель ключей, согласно штатному расписанию) Аргуса Филча возвестил, что директор МакГонагалл приглашает высокого гостя на ужин. Гарри размазал слезы по щекам, высморкался в изнанку свитера, пробежался дрожащими пальцами по обрезу учебника и направился вслед за Филчем по темному коридору. Зачем? Он сам не мог понять. Желудок сжало спазмом: последний раз он ел… девятнадцать лет назад… Запихал в рот ложку жаркого прежде, чем позвать Северуса к столу. «Ну ладно, — решил он. — Ни денег, ни жилья, ни метлы, чтобы свалить отсюда. Хоть перекушу».
Как замечательно чувствовать себя «нашим другом из министерства»! Директор представила его именно так. Когда еще выдастся случай посидеть за преподавательским столом. Кажется, Снейп всегда сидел вот здесь, на втором стуле слева. Только стульев тогда было существенно больше.
Трое несчастных детей: Элинор Макрэйни, Регина Блэк и Питер Тамминс (Рейвенкло, первый курс) — ждали перевода в Мунго где-то в стенах одного из кабинетов. Остальные тридцать три ученика ковырялись в тарелках, шумели и болтали, словно не произошло ничего необычного. Только Гермиона странно покосилась в его сторону и, дернув Рона за рукав, что-то зашептала тому на ухо.
За каждым столом он заметил учеников, чьи лица походили друг на друга: упрямо очерченные подбородки, блестящие блэковские глаза и слишком пухлые губы, явно доставшиеся детям от матери. Двое совершенно одинаковых маленьких Блэков сосредоточенно запихивали в рот картофельные чипсы под тяжелым взглядом третьего, сидевшего рядом с Драко. Волосы старшего пылали всеми оттенками красного. Драко откровенно скучал в компании Милисенты Булстроуд. Похоже, Гарри сегодня успел познакомиться со всеми старшекурсниками Гриффиндора. К его странной радости, это был самый многолюдный факультет. Он насчитал четырнадцать склоненных над тарелками голов, включая безупречную каштановую прическу какой-то четверокурсницы. Очевидно, ее звали Регина. Больше всех «повезло» Рейвенкло. За длинным столом вольготно разместились четверо. Старшекурсницу Мариэтту Эджком он хорошо помнил. Магглорожденная красавица, непонятно каким образом попавшая на этот факультет: училась она неважно. Луна Лавгуд рассеянно листала журнал, и двое, без сомнения, Блэков о чем-то перешептывались над тарелкой. Именно в личных делах студентов Рейвенкло чаще всего мелькала надпись: стипендия Шармбатона, личное приглашение Дурмстранга, перевод в Африку, Австралию и даже Японию. Рейвенкловцы учились лучше всех и стремились отправиться в другую школу при первой же возможности.
Старшие из Блэков, как две капли воды похожие на мать брат и сестра, восседали за столом Хаффлпаффа, о чем-то беседуя с Джастином Финч-Флетчли. Ханна Эббот смотрела на того глазами, полными обожания.
Большой зал был действительно большим. Огромным для горстки собравшихся в нем людей, мрачным и гулким. Любой шепот отскакивал от стен, многократно повторяясь в пустоте. Флаги факультетов угрожающе развевались, и даже заколдованный потолок — чистое, без единого облачка, с бесконечной россыпью звезд и почти полным кругом луны небо — давил прямо на макушку. А вот еда по-прежнему была великолепна! Хоть что-то не изменилось. Трое преподавателей и директор исподтишка наблюдали за тем, как он терзает ножом кусок мяса, поливает его соусом и с наслаждением пережевывает. Флитвик, изрядно обрюзгший, напоминал прямоугольник, уложенный длинной стороной на стул. Он преподавал Трансфигурацию и Чары. Шамкающий рядом Слагхорн, косивший рыбьими глазами из-под опухших век — Зельеварение и Гербологию у младших курсов. Мадам Помфри — штатный медик и Гербология у старших. За столом не наблюдалось Грюма: ЗоТИ была факультативным предметом — раз в неделю для всех курсов сразу; и, конечно, Бинса (история магии и полеты).
Гарри очень жалел, что не удосужился в прошлом выбраться к Хагриду. Предмета «Уход за магическими существами» в программе не значилось. «Неужели с него так и не сняли обвинения в открытии Тайной Комнаты?» — ужаснулся Гарри.
Судя по всему, в квиддич здесь не играли. Гарри быстренько прикинул: если исключить первокурсников, двадцать пять оставшихся на четыре команды не хватит. Но хотя бы на две! Скажем, Хаффлпафф мог объединиться со Слизерином, и тогда Рейвенкло, как самый малочисленный факультет, с Гриффиндором. Или лучше наоборот. Вряд ли Луна и красотка Эджком хорошо держатся на метлах. Или…
— Налюбовались, мистер Поттер? — голос Минервы шипел, но любезная улыбка держалась, как приклеенная, пока она подливала ему в стакан апельсиновый сок.
— Да…
— Теперь мне будет позволено перевести пострадавших в Мунго?
— Я должен доложить… э-э-э… начальству…— по мнению Гарри, именно так и должен был ответить стажёр.
— Ну естественно… — саркастично хмыкнула Минерва, а Флитвик смерил его презрительным взглядом.
— Я должна предоставить вам комнату для подготовки отчета и ночлега? В Хогвартсе всегда рады гостям.
Она сказала это так, что у Гарри по спине прополз крайне неприятный холодок.
— Я заказал номер в «Трёх мётлах», — он надеялся, что заведение мадам Розмерты в состоянии пережить не только пару войн, но и настоящий конец света.
— О… — разочарованно выдохнула директор.
В карманах Гарри не завалялось ни покореженного кната, ни даже клочка кожи василиска или капельки слюны вымершего тилацина. Тяжелые ботинки нещадно жали, он только и мечтал о том, как бы сбросить их. Где провести эту ночь, прежде чем свалить отсюда ко всем чертям, он точно знал.
Ужин закончился в такой же гнетущей атмосфере, как и начинался.
— Я вернусь в библиотеку за бумагами, а после отправлюсь в Хогсмид, — сказал Гарри, поднимаясь.
— Мистер Филч вас проводит, — кивнула Минерва. — Чужаку немудрено заблудится и пропасть в школьных коридорах.
