Думать не хотелось. Необходимо всеми силами избежать огласки и найти подлеца, пока дело не приняло наихудший оборот. Пара аврорских отрядов может неплохо размять кости при аресте, но Снейп утверждал, что понятия не имеет, кто и каким образом проник в хранилище. Вот тут, пожалуй, он не стал бы ему верить.

Думать не хотелось. Хотелось просто напиться. Получалось плохо.

====== Глава 24. Полночная дуэль ======

У Малфоя были длинные ресницы. Даже длинней, чем у Северуса. Но такого блеклого светло-мышиного оттенка, что заметить их можно было только, когда он выгибал шею, заискивающе поглядывая снизу вверх. И вообще младший Малфой вел себя неожиданно дружелюбно, от чего становилось немного не по себе.

Они сидели в библиотеке — пыльной, безлюдной, освещенной одним чадящим факелом. Мадам Пинс, как следовало из документов, тоже не значилась среди сотрудников школы. Гарри отчаянно не хватало какой-то мелочи, чтобы унять мелкую дрожь в пальцах. Монетка, перо или хотя бы давно ненужная волшебная палочка были бы как нельзя кстати. Он доломал расщепленный край стола и трансфигурировал кусок дерева в карандаш.

— Так это правда? — задохнувшись от странного восторга, выдавил Малфой.

Гарри продолжал делать вид, что сосредоточенно вчитывается в личное дело Элинор Макрэйни (второй курс, Гриффиндор, магглорожденная), пока Драко не заерзал по скамье.

— Что же так удивило вас, мистер Малфой? — ледяным голосом спросил он.

Северусу понравилось бы. Точно понравилось. Может быть, он бы даже улыбнулся.

— Я, знаете ли, только недавно прибыл из… — Мерлин, как сложно врать, не зная деталей, — … из Дурмстранга, как вы верно догадались.

Скривившийся Драко стал до омерзения похож на своего отца.

— Ты можешь рассказывать Мегере любые сказки, — наконец зашипел он. — Но если ты пересек границу и не получил ограничительный артефакт, значит, дело не только в том, что несколько малолеток из школы потеряли магическую силу. Всё гораздо серьезней. Я прав?

Гарри ни черта не понял, но нужно было лишь выждать. Это же Драко, Драко Малфой, а ему не требуется много времени, чтобы развязать свой липкий хвастливый язык. Всего-то и нужно слегка подтолкнуть.

— Потрудитесь соблюдать субординацию, молодой человек, — рявкнул он, но тут же, как и следовало, смягчил тон. — Я искренне ценю помощь Малфоя-младшего, но удивляюсь, что столь блестящий ученик делает в таком неподходящем для него месте. В Дурмстранге вам были бы рады.

От такой лжи во рту стало противно, словно под языком развалился леденец с гноем. Щеки Драко расцвели пунцовыми звездами.

— Благородная семья обязана поддерживать престиж отечественной школы, оставив в ней единственного наследника, — заученно пробубнил он. В голосе мелькнули знакомые интонации Люциуса. — Я счастлив собственным примером доказывать непревзойденный уровень древнейшей магической школы…

Гарри не выдержал и прыснул: слова звучали так, словно Малфой находился под угрозой непростительного.

— Своё-то мнение у тебя есть? Или ты привык повторять за папашей?

Драко взвился со скамьи, единым махом оказавшись коленями на столе.

— Я могу одним словом пустить твою карьеру под откос, — зашипел он, вцепившись в свитер Гарри. — Не собираюсь с тобой драться, но выслушивать оскорбления в адрес семьи я не стану. Ты знаешь свою силу и, очевидно, имеешь серьезные связи в министерстве. Но в этой стране мой отец решает всё. Даже сколько книззлов может завести рядовой маг. И будь у тебя хоть высочайший доступ, я не позволю безнаказанно унижать меня.

— Блядь! — Гарри вытянул руки, отстраняя нахала, лезущего ему в лицо. — Доступ, доступ. Какая в… — он едва сдерживался, чтобы не прижать гаденыша к столешнице и не выпытать всё непонятное силой. — Какая на... какая разница?!

Малфой замер, удивленно хлопая мышиными ресницами, потом осторожно сполз на скамью и заговорил неожиданно спокойно, привычно растягивая слова.

— Кто? Ты? Такой?

— Всего лишь стажёр в министерстве.

Улыбке Гарри было самое место в каталоге «Всевозможных вредилок»: «доброжелательно, но фальшиво. Годится для разговоров с врагами и противными родственниками. Кнат за дюжину». Если, конечно, у братьев Уизли был свой магазин.

— Всего лишь стажёры, — пальцы Драко взметнулись, рисуя ехидные кавычки, — уж поверь, я знаю, имеют уровень не намного выше моего.

Он рванул по шву рукав мантии, закатал манжету тончайшего зеленого пуловера:

— Скажешь, у тебя не выше?

Под носом у Гарри оказалось цыплячье предплечье, на сероватой коже красовались три жирных мерцающих точки, соединенные в островерхий треугольник.

От неожиданности он зевнул и почесал подбородок. Интересно, в этой гребаной школе осталось хоть одно зеркало?

— Миджен сказала Лавгуд, дурочка Лавгуд сказала мне. Она всем всё говорит, — добавил Драко. — Полшколы видело твою руку и упражнения в беспалочковой. Такой доступ есть только у отца и еще нескольких человек. Это даже выше, чем у министра. Спрашиваю в последний раз: кто ты?

И Гарри, конечно, ответил бы на порядком поднадоевший вопрос. Если бы знал, что отвечать. Новая реальность до сих пор не складывалась в его голове в цельную картину. Одно он понимал совершенно точно: здесь никто слыхом не слыхивал о Волдеморте, если, конечно, не он лично оставил метку на руке Драко. Но почему-то Гарри казалось, что Темный Лорд был бы более изобретателен в художествах.

— Разве директор не велела тебе во всем способствовать моему расследованию? — елейным голосом спросил он, превращая случайно подвернувшегося паука в красивую, ярко горящую свечу. В очередной раз демонстрация беспалочковой магии надолго приковала взгляд Драко к его пальцам.

— Да плевал я…

— Драко, ты хороший парень и нравишься мне,— осторожно начал Гарри, чувствуя во рту привкус протухшей тыквы. — Ты же понимаешь, что я не смог бы попасть в Хогвартс без согласия попечительского совета. Прими решение: ты доверяешь тем, кто послал меня с расследованием или готов до крови драться с незнакомцем, как это сделали гриффиндорцы? Даю тебе минуту.

Перед носом Малфоя завис маленький циферблат. Стрелка хитро подмигнула и начала бег по кругу.

— Клянусь раздвоенным языком Салазара, конечно, я на стороне министерства, — быстро выдохнул Драко.

— Тогда расскажи мне все с самого начала. Так, будто я свалился в Хогвартс с Луны.

— Ты скажешь отцу, что я помог? — обернуть дело в свою пользу Малфой умел всегда.

— Посмотрим…

Лучше бы Гарри его не слушал.

*

Стрелки часов зевали, распахивая безгубые рты.

— Достаточно, мистер Малфой. Вы убедили меня, что циркуляры министерства знаете наизусть. Я наведаюсь к несчастным пострадавшим, а теперь, прошу вас, передайте директору, что я хочу присутствовать на ужине в Большом зале.

Драко кивнул и выскользнул прочь, неслышно прикрыв за собой тяжелую створку двери библиотеки. Гарри не хотелось верить в то, что он рассказал, но Хорек был убедителен, как никогда. Какой идиот добровольно согласится на ограничение магии до «уровня необходимых потребностей»? Как можно ежегодно подвергать школьников ритуалу, не позволяющему использовать больше магии, чем положено по учебной программе? Пальцы скребли столешницу, оставляя на ней длинные полосы. Он разодрал ногти в кровь, пытаясь сообразить, какой «уровень доступа» может быть у Молли Уизли, не занимающейся ничем, кроме домашних хлопот. Вымыть посуду и нарезать овощи для рагу — с таким справится даже первокурсник. А гоблины из Гринготтса? Им выдают особое разрешение? А зельевары? Неужели их возможности ограничены только тем, насколько хорошо они сдали Т.Р.И.Т.О.Н.? И чем, черт возьми, отличается тогда Аврорат от простой маггловской полиции? Неудивительно, что в Хогвартсе, согласно спискам, оставалось всего тридцать шесть учеников. Только магглорожденные и те, чьи родители не хотели или не могли отправить детей на обучение в другие школы. В личном деле Элоизы Миджен значилось: «Переведена на седьмой курс из Шармбатона. Причина: психологическая несовместимость с другими ученицами». Чистокровных было немного: Джинни и Рон; Невилл, чьи родители были живы и, по всей видимости, здоровы; Драко и Луна Лавгуд.