— Конечно, у мадам Помфри высокий доступ к использованию медицинских чар, но увы… — вздохнула она.
— Почему же вы столько тянули?! Это ведь небезопасно для их жизни.
— Вовсе нет, — уверила его директор. — Просто крайне низкий уровень магии, если верить Поппи. Ученики вне опасности, но переводить их без решения попечительского совета и министерства — против правил.
— Против правил… — выдавил Гарри и потер свербевшую скулу. Пальцы коснулись жесткой щетины, и он подскочил бы от радости, если бы не пристальный взгляд напротив. Рон и Дин Томас освоили чары бритья еще в прошлом семестре. И он всегда с завистью смотрел на мягкий пушок над губой Сириуса и легкую синеву на щеках Джеймса. А вот у Северуса… Стоп! Нужно думать о другом!
— Но что же произошло с несчастными детьми?
Минерва пожала плечами в ответ:
— Переутомление, возможно. Чрезмерные нагрузки…
— При таком-то учебном графике? — фыркнул Гарри. — Когда я учился, у нас не оставалось времени даже на сон.
— Хогвартс несколько отличается от европейских школ, мистер Поттер, — устало сказала Минерва. — Вам ли этого не знать?
— Мне нужна вся информация. Любая. Учебные планы, личные дела учеников, подшивки газет со времени поступления этих детей, даже их пригласительные письма.
Почему бы не воспользоваться случаем на полную катушку? Кажется, у него хорошо выходило подражать надменным интонациям старшего Малфоя, но лицо директора оставалось спокойным и равнодушным.
— Вы понимаете, что от результатов моего расследования зависит не только их жизнь, но и судьба всей школы? И ваша личная в том числе?
— Хотела бы я знать, где попечители раздобудут другого идиота на должность директора, — тихо вздохнула она, но тут же громко добавила: — Конечно, мистер Поттер.
Встала, опираясь на палку, и, неловко склонившись, сунула голову в камин.
— Мистер Малфой-младший поможет вам сориентироваться в школе, — она с трудом распрямила спину.— А теперь прошу меня извинить. Руны у старших курсов. Кто-то же должен затыкать прорехи в штатном расписании…
На угол стола слетелась кипа документов из разных ящиков. Гарри сгреб пергаменты и последовал за директором к выходу. Портрет Диппета саркастично хмыкнул им вслед.
«Местная драгоценность», тощим задом подпирающая постамент горгульи, ни капли не изменилась.
— Ух ты! — сказал он, оглядев Гарри с ног до головы. — Стажёр? Конечно… станут серьезные люди соваться в наше болото…
— Мистер Малфой, — прошипела директор.
Драко церемонно поклонился и взял прижимающего к груди бумаги Гарри за локоть.
*
Люциус Малфой пил. Методично, не чувствуя вкуса, набирался выдержанным коньяком. Впервые в жизни он упустил что-то серьезное. А ведь как хорошо начинался день! Младший Эйвери наконец-то занял так давно желаемый пост, за что остался перед Люциусом в вечном неоплатном долгу. Любой из министров преданно заглядывал бы в глаза главе Управления Согласования, но этот, в отличие от несговорчивого предшественника Крауча, был готов на всё без сомнений и возражений. В размеренной и спокойной жизни давно не происходило ничего, кроме рутинных дел, и, надо сказать, это его полностью устраивало.
Управление Согласования. Он сам придумал себе должность много лет назад, почти искренне уверяя прессу, что негоже при его происхождении и воспитании паразитировать на былых заслугах. И он, как самый смиренный гражданин, готов начать министерскую карьеру с нуля. Но с тех пор ни одно решение не покидало стен министерства без личной визы единственного сотрудника нового отдела.
Министерская махина редко давала сбои. Даже Аврорат под руководством недальновидного, но очень активного Поттера четко оказывался в нужном месте в нужное время, контролируя любое нарушение.
Люциус фыркнул в бокал, и тонкий хрусталь отозвался высоким звоном: дел у аврора Поттера было немного. С тех пор как этот растрепанный щенок ввалился в мэнор, заявляя, что близко знаком с его спятившей свояченицей и хочет получить место стажёра, прошло ни много ни мало восемнадцать лет. Тогда авроры гибли один за другим, усмиряя распоясавшихся после снятия Купола волшебников. И Малфою, в сущности, не было дела до судьбы еще одного из них. Два года они подавляли бунты в Лютном и сдерживали наплыв темной магии с континента — обнаружилось неожиданно много желающих подзаработать оказанием услуг в таких областях, о которых глава Совета чистокровных только читал в запретных книгах. Казалось, что вместе с Куполом испарился Статут о Секретности. И хотя толстый свиток пергамента по-прежнему находился на почетном месте в центре Зала Приемов, ежедневные нарушения каждого из его пунктов ужасали даже закаленных членов Визенгамота. Мерлин с теми, кто просто завел себе пятинога-переростка. Но сколько сил и нервов было истрачено на переговоры с маггловскими министрами! Какие только комбинации ни проворачивались, чтобы убедить их закрыть глаза на причиняемый ущерб. А денег… Одна реставрация Тауэрского моста, облюбованного для массовой дуэли компанией французов и местных волшебников, стоила министерству приличного состояния. А компенсации жителям ушедшего под воду острова? Девятнадцать лет прошло, а еще платить и платить…
Всё изменилось, когда к нему явился Северус Снейп. Два года сопляк скрывался после турнира, упрямо отвергая все попытки связаться с ним, заманчивые предложения сотрудничества, чеки на астрономические суммы и приглашения на министерские балы. А после перехватил его у кабинета Минчума и, потрясая нечесаной гривой, сунул под нос пачку исписанных пергаментов. Студент-недоучка, нагрянувший в школу в последний день Т.Р.И.Т.О.Н., чтобы отправить Грюма в Мунго с практического экзамена по ЗоТИ и почти довести до инфаркта Слагхорна, заявляя, что растолченный клык норвежского горбатого гораздо эффективнее клыка гебридского черного дракона в Зелье Реальных Снов. По остальным предметам он не получил троллей разве что из жалости. От Снейпа смердело тухлой улиточной слизью и нестиранной одеждой, но он упрямо наступал на Малфоя и, не стесняясь в выражениях, заявлял, что есть способ остановить хаос, с которым не в силах справиться тупоголовый аврорат и придурок министр. Так и сказал «тупоголовый» и «придурок». Люциус никогда не был ни тем, ни другим, да и потерей памяти не страдал, иначе не зазывал бы так настойчиво патлатого нахала на работу в министерство. Поэтому, спрятав нос в кружевной платок, морщился, но слушал настырного юношу, утащившего его ради разговора на берег озера.
Безумный план сработал и оказался не только эффективным, но и прибыльным: маленькие порции магии, заключенные в небольшие перламутровые шарики, успешно продавались на черном рынке Европы; Аврорат исправно расставлял метки новорожденным волшебникам, избавляя их от стихийных выбросов, и тщательно отлавливал взрослых, не прошедших процедуру ограничения. Слухи ползли, но, видят Мерлин и Салазар, не Малфой проговорился о том, чье изобретение они воплотили в жизнь. А если и он, то уж точно не специально.
И вот сегодня Северус Снейп вновь заявился без приглашения. Раздвинув плечом кривящуюся ему в лицо толпу и на удивление безропотно снеся полетевшее в спину: «Ублюдок!». После стольких лет, как будто не было между ними ни разговоров, ни встреч, ни общих тайн. Как будто он забыл дикие глаза и обморок Нарциссы, заставшей их, бурно обсуждающих в постели строительство Колодца. И ни размолвок, ни долгих лет столкновений в коридорах министерства с обязательным вздергиванием подбородка и демонстративным взглядом в сторону. Как будто Малфой в чем-то виноват, а не он сам. И не было последней капли, когда Снейп, плюясь ядом и не выбирая выражений, требовал допустить к работе в хранилище магии его молодого и явно сумасшедшего любовника. Впрочем, — Люциус подлил коньяку — до того дня глава УпС мог только догадываться, что этих двоих связывает нечто большее, чем совместная работа.
Два часа назад Северус Снейп механическим от сдерживаемой злости голосом заявил, что Люциусу следовало бы лучше контролировать происходящее в подвале министерства. Колодец, где, словно в сейфе, годами копилась неиспользованная магия — тайное оружие, способное при едином всплеске стереть с лица земли не только остров, но и две трети континента, был пуст. И более того… Северус утверждал, что тот, кто обчистил Колодец, сейчас точно сильнее, чем любой из известных ему магов. «Сильнее, чем ты можешь себе представить», — сказал он и даже не выругался. Малфой поверил безоговорочно. Уж слишком неестественно разговорчивым и нервным был старый знакомый, бывший любовник и чёртов гений.
