А одному офицеру с их курса она очень благодарна за урок, благодаря которому она стала такой женщиной, на которую так часто оглядывались мужчины. Это была первая зимняя сессия в университете. На улице стояла группа студентов заочников, видевшие друг друга в первый раз и очень красочно обсуждали тему о том, как некоторые преподаватели «клюют» на хорошеньких студенток. Так вот этот офицер, кивнув в Её сторону, с иронией сказал: «Ну, вот на такую точно не клюнут, Она может жить спокойно» Все засмеялись, а Она его возненавидела моментально и тут же решила, что сделает всё для того, чтобы свести его с ума и этим отомстить. Дома Она стала внимательно себя разглядывать и пришла к выводу, что он прав: «Мотька, да и только: непонятно какое бабское пальто с круглым воротником, за который заткнута белая шаль, сплющивающая лицо поперёк, грубые роговые очки и никакой косметики». Как и многие Она, выйдя замуж, не думала больше о том, как она выглядит, но решение это изменить было принято, и отступать от него Она не собиралась, как и прощать ему. Она сама себе шила, неплохо одевалась и имела весьма неплохие природные данные, была аккуратной, но изюминки не было. Позже, с опытом жизни Она поняла, что это должно идти изнутри, из отношения к себе. Если коротко: для того, чтобы тебя любили другие и в первую очередь муж – нужно любить себя. И чтобы было за что!

На следующей сессии офицер Её не узнал. Он балагурил, увивался за лёгкими юбками абсолютно уверенный в своей неотразимости – он и впрямь был хорош собой: косая сажень в плечах чубатый начитанный и ему очень шла военная форма. Курс был человек около ста и далеко не все друг друга знали. Заметил он Её на летней сессии второго курса, когда неопробованные лёгкие юбки, видимо, кончились или заметил, что она за ним иногда наблюдает. Во всяком случае, он стал Её буквально преследовать своим вниманием: приносил билеты в театр, цветы, приглашал в рестораны, доставал необходимую литературу – всё это жестоко отвергалось и это его видимо ещё сильнее заводило. Он объяснялся в записках как мальчик в любви, а она открыто над ним смеялась, даже грубила и все удивлялись, как он такой вечный герой вдруг перед ней только смущался и оправдывался без вины виноватый. Мужчины по природе охотники и им добыча интересна до тех пор, пока они за ней охотятся. Он, конечно, давно забыл о той своей фразе, которой так обидел её, когда они учились на первом курсе. Она ничего не знала о его семейном положении и не хотела знать и всё ждала, когда придёт подходящий момент ему напомнить о том, как он её оскорбил. Однажды офицер не выдержал – была последняя сессия, они больше могут не встретиться и он решил использовать последний шанс, чтобы Её покорить. Был ли это действительно порыв чувств, взращённых на её недоступности, или последний прыжок отчаявшегося охотника – она так и не узнает. Подполковник в присутствии всей аудитории объяснялся ей в любви и просил сокурсников на неё подействовать, а её призывал ответить ему немедленно, почему она к нему так жестока. Настал её час! Когда седой преподаватель, беспардонно отстранённый им от кафедры сказал: «Девушка, будьте добры, ответьте уже ему, мне нужно продолжать лекцию», Она встала и спросила: «А ты помнишь, как ты на первом курсе меня оскорбил?» – и напомнила ему ту сцену. «Так это ты?» – удивился подполковник. «Такое женщины не прощают» – закончила Она и села на место. Женщины в аудитории зааплодировали, а он стремительно покинул аудиторию.

Но самыми трудными остались в памяти сессии после рождения дочери, оставаться жить в столице Она не могла и моталась, то туда, то обратно с двухмесячным ребёнком на руках на экзамены. Готовилась дома сама, в основном по ночам – днём были кухня, пелёнки, огород. Сцена её подготовки к экзаменам выглядела примерно так: руками она моет посуду или лепит пельмени, одновременно ногой качая коляску, а на столе лежит книга, по которой она при этом умудряется учить.

Однажды, пока она добралась, уже все сдали экзамен – оставался один староста курса – здоровенный парень, который никогда в жизни не держал в руках маленького ребёнка и ужасно этого боялся. Делать было нечего – Она положила двухмесячное дитя на его огромные ладони, беспомощно вытянутых вперёд ручищ и побежала сдавать экзамен по предмету, по которому не было учебников, и все сдавали по конспектам, которые писали на лекциях, а она их не могла посещать. Вопрос попался: «Последняя перепись населения…» – на это у неё была практика, по второму вопросу Она не имела понятия. Помочь могла, казалось, только фантазия и логика, а помогла дочь. Дочь кричала дурниной в коридоре не только мокрая и не только голодная. Пожилая преподаватель с жалостью сказала: «Да что же там делают с ребёнком? Где эта мать? Как она может это слышать?» «Не могу, сердце разрывается – сказала мать, вставая из-за стола, – можно выйти?» «Ну, скорее же – последовал ответ преподавателя – закричится ребёнок!» Раздвинув на столе, стоящем в коридоре университета, где полным ходом шёл ремонт, ободранную со стен штукатурку, Она пеленала ребёнка, кормила. Староста же листал перед её глазами конспект с ответом, прячась за её спину. Экзамен был сдан успешно!

На зачёт Она ехала со страхом. Все на курсе побаивались ещё весьма молодую преподавательницу, о которой рассказывали, что она одинокая и потому такая строгая и придирчивая – никто никогда не видел её улыбающейся. Но бывают чудеса: листая её толстую тетрадь с конспектами, преподавательница улыбалась всё сильнее. Наблюдая за ней, Она никак не могла понять, что же вызывало улыбку и, вытянув шею, заглянула в свою тетрадь. О, ужас! – тетрадь была страница за страницей исчёркана рукой её сынишки вдоль и поперёк синим карандашом, который он почему-то называл «Бабади». Почти не задавая дополнительных вопросов, так же с улыбкой, протянув Ей конспекты, преподавательница отпустила Её, поставив зачёт. Извинившись, Она не знала винить или благодарить сына, огорчаться или радоваться тому, что перед зачётом не увидела сыновьи художества. Наверное, всё же радоваться – если бы знала заранее, никогда не поехала бы на зачёт с такими конспектами.

Заочникам хоть и на короткое время, но жильё необходимо. Пару первых сессий она жила у Кузины, за что ей безмерно благодарна, в одной спальне с ней, её мужем и ребёнком – это, конечно же, было ненормально и, она постоянно искала жильё. В поисках решения этого вопроса она познакомилась поближе с сокурсницей, очень закомплексованной девушкой, лицо которой было всегда завешено волосами. Две сессии Она жила у них – ей выделили небольшую комнатку слева, где она была хозяйкой: она учила ночью, что называется до упора, когда мозг уже не воспринимал, затем давала себе команду: «Спать 3 часа. Встать в 5.00», и это срабатывало – в 5.00 она снова принималась за книги. Ставить будильник было нельзя – в доме трое: мать, отец и брат в 7 часов уходили на работу; бабушка вставала раньше и пекла просто замечательные белые прозрачные блины. Вся домашняя работа была на бабушке.

Однажды ранним солнечным утром у них на веранде Она впервые услышала голос В. Толкуновой «Топ, топ, топает малыш…» и влюбилась в этот голос – её восторг никто не разделял – все в этом семействе были далеки от лирики и музыки, в доме царила напряженность. Сокурсница комплексовала по поводу своей внешности, обвиняя родителей в том, что её «сделали» такой косоглазой некрасивой и посему с родителями почти не общалась, а те из чувства вины угождали ей во всём. Девушка ничего по дому не делала, нигде не работала и имела возможность подготовиться к сессии заранее, поэтому долго валялась по утрам в постели, а Она за утренним чаем подружилась с бабушкой – единственным открытым человеком в этой семье. Как и бабушка, Она в упор не видела в сокурснице никаких дефектов, никакого косоглазия – какой-то мальчишка так обозвал сокурсницу в 5 классе – и та закрылась. Никакие ни родительские, ни Её уговоры не помогали – помог случай. Она находилась на пути совершенствования своей внешности и однажды купила просто превосходную шляпку, которая Ей очень шла, что сокурсница отметила с завистью, и Она решила пожертвовать шляпкой ради спасения этой молоденькой девочки, которую ей было искренне жаль. Она предложила: «Дай мне один раз свою голову в моё распоряжение и позволь сделать с ней то, что я посчитаю нужным, я хочу попробовать и, если я найду вариант, который тебе понравится – шляпка твоя!» Это были хороших полтора часа экспериментов. Победил тот вариант, которого сокурсница больше всего боялась – волосы собранные назад, полностью открывающие лицо. Слегка подкрашенные губы и ресницы – остальное у неё было чудесно от природы, и чуть вперёд и одновременно на бочок эта чудесная бордовая с чёрным украшением на боку шляпка сделали чудо – перед зеркалом стояла соперница «Незнакомки». Обе были в восторге! Родители были очень благодарны – их дочь за долгие годы опять первый раз смеялась – шляпку она не снимала целый вечер. На курсе был фурор, все спрашивали у Неё, кого это Она привела, а мужчины просто открыто выражали восторг! Нормальной реакции на себя хватило ненадолго – сокурсница настолько задрала нос, что уже и на свою спасительницу стала смотреть свысока, осуждала за то, что она живёт с шофёром. Это было неприятно. Она имела другие понятия о благодарности за добро, да и бабушка однажды за утренним чаем попросила: «Вы мне очень нравитесь, но проблема в том, что Вы ещё сильнее нравитесь моему внуку, а Вы его не замечаете; я не могу видеть, как он мучается даже ради денег, что Вы платите. Будьте добры, пока не поздно, пока он сам Вам этого не сказал и ситуация не усложнилась, пожалуйста, не приезжайте к нам на следующую сессию».