— Ты забыл, в каком виде я играю? — Тобиас снова глумился и подарок не принимал. — В лучшем случае телефон останется в кармане штанов, а штаны за ширмой. И даже, если я услышу звонок, я уже никуда не успею уйти.

Об этом Франклин не подумал. В пятницу у Тобиаса занятия заканчивались раньше и если дружки сорвутся в последний момент, затея с телефоном теряла всякий смысл.

— Ну… Мне будет тебя не хватать.

— Будешь звонить по ночам и дышать в трубку, как придурок из кино?

— Если ты в это время будешь играть на скрипке.

Тобиас всё-таки забрал телефон, и даже позволил Франклину крепко обнять себя на прощание. И он действительно пару раз звонил Тобиасу перед сном, но на скрипке тот не играл, только желал спокойной ночи и отключался. И сам ни разу не позвонил.

Концерты в часовне прекратились. А встретиться хотя бы на пару минут выходило только совсем рано утром на перекрёстке. Потому что даже после школы Винни или Дэйв подвозили Франклина до самого дома. И он ненавидел своих друзей за эту заботу больше, чем за их побои. Лучше бы гоняли и били, шпыняли и презирали, но не видеть их целыми днями, в школе и после занятий.

Уже на третий день Франклин жалел, что ввязался в это дело. Со старой компанией уже не казалось так весело проводить время, как раньше. Ему казалось… Ему не казалось. Франклин отчётливо понял, что он впустую теряет время, которое мог разделить с Тобиасом. От осознания, что так он проводил последние десять лет, стало совсем муторно. И тогда он загадал на будущее, что если в эту пятницу налёта не случится, он бросит всё это к чёртовой матери, что бы ни случилось потом.

***

До чёртовой даты оставалась неделя, но утром двадцать третьего ноября, в пятницу Франклин проснулся с полной уверенностью, что налёт случится именно сегодня. Ни в следующую пятницу, ни в декабре, ни в следующем году, а сегодня. Возможно, в этом было виновато напряжение, в котором он провёл последнюю неделю, а может тревожный сон, который разбудил его, но отчего-то совсем не запомнился. Он тут же набрал Тобиаса. Тот дважды сбрасывал звонки и включил связь только на третий.

— Чего тебе? — прозвучал сонный недовольный голос из динамика.

— Не ходи сегодня к мистеру Клостеру.

— С чего это?

— Сегодня всё случится.

— Вот и хорошо, — на том конце невидимой связи Тобиас протяжно зевнул.

— Значит, ты не пойдёшь?

— Пойду.

— Зачем?!

— Посмотреть хочу. А вот ты прижми задницу, и оставайся дома. Ты дал слово. Помнишь?

— Это несправедливо. Почему я…?

Возмутился Франклин, но Тобиас уже отключился. На что он надеялся?

***

На что он надеялся, отключаясь на полуслове? Что Франклин так просто возьмёт и послушается? Может, когда-то давно Франклин и был размазнёй, но плохая компания воспитала в нём не самые добродетельные качества. В частности, слушался Франклин только маму и только из вежливости. Именно поэтому Франклин назло пошёл в школу, а после занятий без расспросов сел в машину к Бобу. Потому что так сказал Боб. Остальные поехали на другой машине, так что можно было подумать, что это все остальные едут веселиться в масках и с петардами, а Боб повезёт Франклина в какое-нибудь безлюдное место и оставит там навсегда. Но они ехали за машиной Винни в сторону особняка мистера Клостера, так что смертоубийство отменялось.

Или нет?

Хорошо, что за завтраком, когда мама вышла из кухни, он успел предупредить отца, чтобы сегодня он не совался в этот дом. И хорошо, что тот не стал задавать идиотских вопросов и ограничился кивком. Хоть кто-то сегодня был с ним согласен.

— Я знаю, что всё это время ты встречался со Скрипачом, — сказал Боб, когда в конце улицы показался особняк семейки Аддамс, ещё более жуткий чем обычно.

Франклин даже не понял, кто это сказал, подумал, что нафантазировал от страха, потому что до этого Боб довольно зловеще молчал.

— Что?

— Ты встречаешься со Скрипачом, — повторил Боб. — Вместе вас никто не видел, но вы не настолько тупы, чтобы ходить под ручку по центральной улице. Крепко втрескался, да? Поэтому, когда этот тупой олух Роджер наплёл тебе про особняк и Скрипача, ты бросился в ноги Дейву, чтобы он принял тебя обратно. Чтобы прикрыть задницу своего чёрного дружка, да Фрэнки?

— Да, — ответил Франклин, потому что до чёртиков боялся, когда Боб оказывался таким догадливым.

— И что ты будешь делать, если мы на этот раз доведём дело до конца? — продолжал Боб, как будто они обсуждали поход в аквапарк. — Что, если мы пустим Скрипача по кругу? Отымеем, как шлюшку во все дыры. Ему же не привыкать в этом доме матушки-крольчихи… Что ты будешь делать, Фрэнки? Пойдёшь против Дэйва? Или присоединишься? Ты же только пинки горазд получать. Ты трус Фрэнки. Твоей смелости хватит только на то, чтобы подставить свой зад…

— Зачем тебе это? — осторожно спросил Франклин, потому что уже сам не понимал, куда клонит Боб.

— Просто скажи, на что ты надеешься, Фрэнки?

На самом деле это был чертовски хороший вопрос, и Боб ужасающе точно описал перспективу текущих событий. Как он сможешь помочь Тобиасу, когда против него будут пятеро бывших дружков? Кинется в драку? Смешно, Роджер в одиночку уложит его с одного удара, а остальные добавят. Или подставиться самому?

От этих раздумий вспотела спина и пришло малодушное сожаление о том, что не послушался Тобиаса и не остался дома. Чтобы не видеть, не быть там, не принимать этих кругом неправильных решений.

— Я не знаю, — ответил Франклин. Не говорить же, что пошёл просто из вредности, и ни о чём он не думал, ничего не планировал, он не знает, как спасёт Скрипача и сможет ли. И единственное, что у него остаётся, это тупая надежда, что всё закончится хорошо.

— Это хуёво, Фрэнки. Не завидую тебе. В другое время, я бы выебал тебя раскаленной кочергой… Но ты же наш друг, Фрэнки. С друзьями так не поступают. Даже такими.

— Зачем ты всё это говоришь? — поёжился он. — Если ты всё знаешь, то можешь просто выкинуть меня из тачки на ходу.

Было бы здорово, если бы Боб так и сделал. Это было бы почти милосердно, но именно поэтому Боб никогда бы так с ним не поступил.

— Чтобы ты постучал в двери и на голубом глазу рассказал хозяину дома, что у него гости? Нет, Фрэнки. Ты пойдёшь с нами. Как миленький, залезешь через окно. А я буду идти за тобой и следить, чтобы ты не смылся и не отколол ничего лишнего. Ты меня понял?

— Понял, — выдавил Франклин, мусоля в потных руках резиновую маску панды, в которой ему предстояло идти в дом мистера Клостера.

========== Часть 7 ==========

Снаружи — холод и слякоть, внутри — копоть и грязь.

Упырь и паяц, хохот и пляс, подонок и мразь.

Увы, меня не подчинить, не починить, мне плевать на чины.

Тут пир во время чумы, калечат умы и нас нечем умыть. (Баста. Скрипка Страдивари)

Много лет спустя Франклин с содроганием вспоминал о той ночи.

Они оставили машины в переулке на другой стороне улицы и, напялив маски, пробежали на задний двор особняка. Уже тогда Франклин подумал, что добром это всё не закончится.

Карманы топорщились от пиротехники всех сортов и расцветок. От маленьких бомбочек до римских свечей и самодельных дымовых шашек. Близнецы прихватили с собой несколько мотков скотча. Роджер раздал по баллончику с краской, видимо для того, чтобы рисовать на стенах что-то высокохудожественное. Также Винни снабдил всех обвязками с гандонами, наполненными разноцветной и крайне вонючей жижей. Франклин успел это выяснить ещё перед особняком, когда один из презервативов лопнул и окатил его кроссовок зелёными блевотными брызгами. Сразу дохнуло смесью выгребной ямы, скипидара и серы.