- Несвет пошла собирать. Он распускается с первыми лучами солнца всего один день в году. Сегодня тот самый день.

- «Несвет... несвет. Блин, я же знаю.... Нет, ну точно знаю».

Хоть слово и вертелось на языке, смысл его ускользал от меня. Что не укрылось от внимания одной черноволосой всезнайки-зазнайки.

- Несвет - очень редкий цветок, главный компонент всех целительных зелий. Произрастает он лишь в устьях полноводных рек, омытых когда-то кровью сотен и сотен убиенных душ. Неспроста ведь поля боя генералы выбирают обычно у рек. Таков негласный обычай, принятый задолго до падения Разрушителя и последующей за ним столетней войны королевств, - пояснила мне Калмея.

Ну и наконец, я задал последний, третий вопрос. Сам не знаю зачем, просто любопытно стало.

- Сколько ваш отец задолжал? В общей сложности.

Я-то думал, что они сейчас считать начнут. Но нет, Сарак выпалил на одном дыхании сумму, от которой меня чуть на смех не пробило. Еле сдержался, чесслово.

- Семь золотых и тридцать шесть серебряных драконов.

Мой кошель несколько исхудал после покупки мана-кристалла. Надо кстати не забыть пополнить запас. Но даже за вычетом тех тридцати, что перекочевали к Саркашу, у меня оставалось еще что-то около пятнадцати золотых.

- А заработать никак? Тебя ведь отец наверняка обучил кузнечному делу? Неужто отработать долги не способен? - поинтересовался я у Сарака.

Кажется, я задел его за живое. Потому как такую длинную речь мне от этого молчуна-драчуна прежде слышать не приходилось:

- Я у него всего два года отходил в подмастерьях. Кое-что, конечно, умею. Но этого недостаточно. К тому же еще при отце все к новому кузнецу ходить начали. Он к нам из столицы в позапрошлом году перебрался. Весь из себя такой мастер, жена-красавица гостей у него встречает. Мне с ним не тягаться. Да и поздно уже. Близятся белые ночи.

- «Птица-говорун, оказывается, когда надо отличается умом и сообразительностью». - А что если я скажу, что вы не только сможете расплатиться по отцовским долгам, но еще и переживете зиму в своем доме?

- Что ты имеешь в виду? - заинтересовался Сарак.

- Зиму? - озадаченно спросила Калмея.

 «Дамы вперед». - Там где я родился, зимой называют белые дни. Теперь, что до твоего вопроса, - самодовольно улыбнулся я брату. - Я легко могу ссудить вам тридцать золотых. Этого хватит на все: и долги раздать, и к белым дням подготовиться, и еще на жизнь останется.

- Вот так просто? - почуял он подвох.

 «Молодец». - Нет конечно. Просто никогда не бывает. Я плачу авансом, за голову по золотому в год.

- Рабство? - не на шутку перепугалась Калмея.

Ее волнение можно понять. Рабы лишены каких-либо прав. Они, по сути, и не люди в глазах общества. Они даже говорить права не имеют, пока хозяин не разрешит. Да что говорить, жить рабу или умереть, он может решить щелчком пальца.

В рабство попадают множеством путей. В основном, конечно, рабами становятся взятые в плен солдаты и так называемые военные трофеи с захваченных территорий. Гораздо меньше среди них должников, разбойников, контрабандистов и прочего сброда. На Гронтхейме и темниц-то нет. Есть только два наказания - смерть и рабство.

Мужчины рабы, как правило, занимаются грязной, тяжелой работой или отправляются на гладиаторские бои. Кормят их отбросами, одевают в лохмотья. А умирают от голода или болезни - не беда. Хозяин просто купит себе нового. Дешевле обойдется.

Женщины рабы. С ними все понятно. Тяжелый труд не для хрупкого тельца, так что либо швейную иглу или метлу в руки, либо становятся игрушками для утех. Все зависит от внешних данных рабыни.

- Нет, что ты, - замахал я руками. - Я говорю про наем. В следующем году я отправлюсь в столицу, чтобы стать магом и мне понадобятся... эммм... люди. Ты, например, - обратился я к Сарану, - если согласишься, продолжишь обучаться кузнечному делу у выбранного мной мастера, и если хватит способностей, пойдешь в Обитель Войны. Все расходы естественно за мой счет. А ты, - посмотрел я на Калмею, - если тебя не выберут со мной на Райкасе, откроешь магазинчик и будешь зарабатывать для меня деньги. У меня в голове множество идей, которые после реализации принесут огромную прибыль. Так вы не только избежите проблем настоящих, но и подготовитесь к будущему. Пятнадцать лет и вас ждет светлая жизнь. Поверьте, вы не пожалеете.

В следующем году в Саренхольте пройдет Райкас. Учитель уже давно рассказал мне об этом. А так же о том, что если я не хочу всю оставшуюся жизнь скрывать магию от окружающих, мне придется пойти в Башню.

Как попасть в Башню без внедрения сосуда и чтобы никто не раскрыл обман - об этом позаботится какой-то старинный друг учителя. В детали он не вдавался, а я не настаивал.

Если честно, если бы учитель не предложил мне пойти в Башню, я бы сам затеял этот разговор. Гортон Санмарейт - бесспорно великий маг, непревзойденный некромант и отличный учитель. Но для меня этого мало.

Чтобы найти Разрушителя и убедиться, что Алиса мертва, мне потребуются специфичные заклинания и ритуалы. А где если не в Башне хранятся все магические знания этого мира? К тому же перед магом Башни откроются двери, к которым безродного парнишку вроде меня и на пушечный выстрел никто не подпустит.

Стоило мне закончить, скрипнула дверь. Прошел уже не один час и за окном вовсю светит солнце. А я все ждал, когда она придет. Ждал, и вот дождался.

- Не торопитесь. Все тщательно обдумайте и обсудите. А когда будете готовы дать ответ, вы знаете, где меня найти, - бросил я им и побежал встречать человека, который вернет мои вещи, чтобы я смог, наконец, вернуться домой и рассказать учителю о произошедшем в Железном Лесу.

- Учитель, почему мы еще здесь? Почему не вернемся домой? - не выдержал и спросил я у сидевшего напротив учителя, прихлебывая из глиняной чашки сладковатый травяной настой в доме знахарки.

Олкенья не отпустила меня, когда я об этом просил. Почему, не сказала. Послала Сарана за учителем и велела ждать.

- Потому что мы сегодня же отправляемся в Саренхольт вместе с ней и приемышами, - безмятежно ответил он.

- Что?! - воскликнул я от неожиданности. - Постойте учитель, а как же... как же полнолуние?

- Нам нельзя здесь больше оставаться.

- «Да что такое? Почему из него все клещами тянуть приходится?». - По....

- Потом. Все потом, - грубо остановил он меня и уставился на дверь. - Они пришли.

Дверь открылась, и в дом ворвался сильный ветер с улицы. Тонкая ткань позаимствованной у Сарана рубахи не уберегла меня от сквозняка. Пробрало, так пробрало. С каждым днем, нет, с каждым часом близость белых дней ощущается все сильней.

Первой дом вошла хозяйка. Сгорбившаяся в три погибели старуха, опираясь на палку, пыхтела как паровоз. Следом за ней за порог ступили и брат с сестрой. У обоих в руках по авоське. В одной зелень и хлеб, из другой торчит свиная нога.

- Мы не задержимся, - остановил их Гортон. - Несите все сразу в повозку.

Калмея встала как вкопанная и посмотрела на старуху вопрошающим взглядом.

- Нет повозки, - тяжко вздыхая, сказала Олкенья.

Учитель резко встал, повалив стул на котором сидел, и вперил в нее свой фирменный взгляд, от которого у меня кровь в жилах стынет:

- Как же ты, старая, без повозки-то собираешь уходить? Ждать тебя никто не станет.

- Старая? Да ты на себя посмотри, сморчок. Не меня, а тебя ждать придется.

- «Не верю своим ушам. Она что, смерти ищет?».

Удивительно, но учитель абсолютно спокойно ответил:

- В отличие от тебя, у меня нет с собой поклажи.

- «Они что же, друзья?».

- Поклажу детки понесут, - самодовольно заявила Олкейна.

- У них всего по две руки. А у тебя вон одних только трав на четыре мешка. Иди ищи телегу или пеняй на себя.