Это вполне в духе Пако – украсть что-то настолько глупое, чтобы подразнить Сатин Гуда. Когда я перевожу взгляд на епапо, то замечаю, что теперь у него в руке нож. И он идет прямо в меня. О боже! Я убью моего лучшего друга, когда разберусь со всем этим.

Мой напарник по химии не появлялся в школе с того момента, как мы получили тему для проекта. Неделю спустя он наконец пришел в класс. Меня бесит такое отношение, потому что, как бы плохо мне ни было дома, я все равно прихожу в школу.

– Неужели ты все-таки появился?

– Неужели ты заметила? – Он снимает свою бандану.

Миссис Питерсон заходит в класс. Когда она видит Алекса, то, кажется, испытывает облегчение. Расправив плечи, она объявляет:

– Я собиралась дать вам сегодня контрольную. Но вместо этого вы будете работать с вашими партнерами в библиотеке. Я жду первых отчетов через две недели.

Мы с Колином идем в библиотеку, держась за руки. Алекс где-то позади нас болтает с друзьями на испанском. Колин сжимает мою ладонь:

– Давай встретимся после уроков?

– Я не могу. После тренировки мне нужно домой.

Багда уволилась в субботу, и мама всполошилась. Пока она ищет новую сиделку, я должна больше помогать дома. Он останавливается и отпускает мою руку.

– Черт возьми, Брит. Ты собираешься уделить время мне или как?

– Ты можешь прийти ко мне, – предлагаю я.

– Чтобы смотреть, как ты нянчишься со своей сестрой? Нет, спасибо. Я не хочу казаться уродом, но я хочу побыть с тобой наедине… только ты и я.

– Знаю, я тоже.

– А в пятницу?

Я должна побыть с Шелли, но мои отношения с Колином сейчас под угрозой. Он не должен думать, что я не хочу быть с ним.

– В пятницу, отлично.

Перед нами появляется Алекс и не дает скрепить наши планы поцелуем:

– Никаких публичных проявлений привязанности. Школьные правила. К тому же она моя напарница, придурок. Не твоя.

– Заткнись, Фуэнтес, – бормочет Колин в ответ и присоединяется к Дарлин.

Я упираю руку в бок и сверлю Алекса взглядом:

– С каких это пор тебя волнуют школьные правила?

– С тех пор, как ты стала моим партнером по химии. Вне химии ты принадлежишь ему. Но на химии ты моя.

– Хочешь основать свое племя и за волосы притащить меня в библиотеку?

– Я не неандерталец. Это твой парень – обезьяна.

– Тогда перестань себя так вести.

Все столы в библиотеке уже заняты, поэтому нам приходится идти в глубь библиотеки и устраиваться на ковре в разделе научной литературы. Я раскладываю книги и ловлю на себе взгляд Алекса. Он будто видит настоящую меня. Но это невозможно – я прячу от всех истинное лицо. Я смотрю на него – в эту игру можно играть и вдвоем. Внешне он непроницаем, только шрам над левой бровью доказывает, что… он человек. Под рубашкой проступают мышцы, которые можно нарастить только физическим трудом или регулярными занятиями спортом.

Наши глаза встречаются, и время останавливается. Его глаза пронзают мои, и я могу поклясться, что в этот момент он видит меня насквозь. Без предрассудков, без маски. Настоящую Бриттани.

– Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание? – спрашивает он.

– Ты это серьезно?

– Разве похоже, что я шучу?

Миссис Питерсон подходит к нам и спасает от необходимости отвечать:

– Я слежу за вами. Алекс, тебя не было на прошлой неделе. Что случилось?

– Поранился ножом.

Она недоверчиво качает головой, а затем идет дальше проверять учеников. Я распахиваю глаза от удивления:

– Нож? Ты же шутишь, да?

– Не-а. Я резал помидор, но он как-то выпал и порезал мне плечо. Доктор уже зашил рану. Хочешь посмотреть? – Он стал закатывать рукав.

Я провожу рукой по глазам.

– Алекс, не выводи меня из себя. Я ни за что не поверю, что ты порезался. Ты дрался с ножом.

– Ты не ответила на мой вопрос, – меняет он тему, не признавая и не отрицая моей теории о его ранении. – Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание?

– Ничего. Я никуда не пойду с тобой.

– Если мы поцелуемся, ты изменишь свое решение.

– Если это когда-нибудь вообще случится…

– Ты многое теряешь… – Алекс вытягивает длинные ноги и кладет на колени учебник. Его шоколадно-карие глаза настолько глубоки, что, клянусь, могут загипнотизировать.

– Ты готова? – спрашивает он.

В течение наносекунды, когда я смотрю в эти темные глаза, я думаю, каким бы был поцелуй с Алексом. Я опускаю взгляд на его губы. Меньше чем на наносекунду я чувствую, как они приближаются. Какие у него губы, грубые или мягкие? Он целует медленно или набрасывается жадно и быстро?

– К чему? – я наклоняюсь ближе.

– Проект, – говорит он. – Грелки. Урок Питерсон. Химия.

Я качаю головой, выбрасывая дурацкие мысли из моего гиперактивного подросткового сознания. Я, должно быть, сплю.

– Точно, грелки. – Я открываю учебник по химии.

– Бриттани?

– Что?

Я невидящим взглядом утыкаюсь в книгу. Я не могу понять, что читаю: я слишком смущена, чтобы сосредоточиться.

– Ты смотрела на меня так, будто хотела поцеловать.

Я выдавливаю из себя смех.

– Именно, – саркастично соглашаюсь я.

– Никто не смотрит, поэтому если хочешь, то можешь попробовать. Не хочу хвастаться, но в этом деле я эксперт.

Он лениво улыбается – такая улыбка может расплавить сердца всех девушек на свете.

– Алекс, ты не в моем вкусе. – Мне нужно что-то ответить. Пусть он перестанет смотреть на меня так, будто сделает со мной то, о чем только что говорил.

– Тебе нравятся только белые парни?

– Хватит, – говорю я сквозь зубы.

– Что? – он становится серьезным. – Это правда?

Миссис Питерсон появляется перед нами.

– Как продвигается проект? – спрашивает она.

Я с натяжкой улыбаюсь:

– Прекрасно.

Я достаю домашние наработки и перехожу к делу. Миссис Питерсон наблюдает за мной.

– Вчера вечером я провела исследование грелок. Мы должны развести шестьдесят граммов ацетата натрия в ста миллилитрах воды, нагретой до семидесяти градусов.

– Неправильно, – перебивает меня Алекс.

Я поднимаю глаза и понимаю, что миссис Питерсон ушла.

– Прости?

Алекс скрещивает руки на груди.

– Ты ошибаешься.

– Нет.

– Думаешь, ты никогда не ошибаешься?

Он обращается со мной как с легкомысленной глупой блондинкой, что приводит меня в бешенство.

– Конечно, ошибаюсь, – говорю я высоким голосом, как юная южанка. – Например, буквально на прошлой неделе я купила блеск для губ «Бобби Браун» с оттенком «Лепесток пустыни», хотя «Розовый цветок» подошел бы мне больше. Естественно, эта покупка была огромной ошибкой, – говорю я с сарказмом.

Он ожидал услышать нечто подобное. Интересно, поверит или по моему тону поймет, что я иронизирую?

– Спорим? – говорит он.

– А ты никогда не ошибался? – спрашиваю я.

– Конечно, – уверяет он. – На прошлой неделе, когда грабил тот банк за аптекой, я попросил кассира сдать мне все пятидесятидолларовые купюры. А надо было просить двадцатки – их было намного больше.

Он понял, что я притворялась, и ответил своей нелепой историей. В этом мы как-то извращенно похожи. Я прижимаю руки к груди и подыгрываю ему:

– Какая катастрофа!

– Поэтому считаю, мы оба можем ошибаться.

Я взмахиваю подбородком и упрямо заявляю:

– Ну, насчет химии я не ошибаюсь. В отличие от тебя я серьезно отношусь к урокам.

– Давай поспорим. Если я буду прав, ты поцелуешь меня.

– А если права я?

– Проси что хочешь.

Я как будто отбираю конфету у ребенка. Нужно поставить мистера Мачо на место, и я рада, что могу это сделать.

– Если я выиграю, ты будешь серьезно относиться ко мне и нашему проекту, – ставлю я условие. – Никаких подколов и дурацких комментариев.

– По рукам. Не хочу тебя расстраивать, но у меня фотографическая память.

– Алекс, не хочу тебя расстраивать, но я взяла информацию из учебника. – Я просматриваю свои заметки и открываю нужную страницу в учебнике.