– Сделай фото, – предлагает Педро. – Или видео. Мы сделаем muchos billetes[35] на этом. И назовем его «Бриттани переходит южную границу».

Из-за подобного идиотского трепа у нас такая плохая репутация. Не то чтобы богатые дети не трепали языком, уверен, что тоже так делают. Но у моих друзей нет никаких границ. Честно говоря, они чертовски забавные, когда болтают о ком-то другом. Но когда они подкалывают меня, мне вообще не смешно.

– О чем разговор? – К нам подходит Пако с тарелкой из столовой.

– Мы поспорили на мою машину и мотоцикл Алекса, что он не переспит с Бриттани Эллис до Дня благодарения.

– Ты псих, Алекс? – спрашивает Пако. – Этот спор просто самоубийство.

– Отвали, Пако, – предупреждаю я.

Это не самоубийство. Глупость – возможно. Но не самоубийство. Если я смог справиться с горячей Кармен Санчез, то уломаю и ванильную печеньку Бриттани Эллис.

– Бриттани Эллис не в твоей лиге, амиго. Может быть, ты и красавчик, но ты стопроцентный мексиканец, а она белая, как хлеб для тостов.

Девушка на класс младше, Летиция Гонсалес, проходит мимо нас.

– Привет, Алекс, – улыбается она мне, прежде чем сесть к своим друзьями.

Другие парни пускают слюни по Летиции и перемещаются к ее друзьям, мы с Пако остаемся одни под деревом.

Пако подталкивает меня.

– А вот она, бонита мексикана, точно для тебя.

Но я смотрю не на Летицию, а на Бриттани. Игра началась, и я должен сосредоточиться на призе. С ней надо начать флиртовать, но любой бред с ней не сработает. Почему-то мне кажется, что она привыкла, что и ее парень, и другие засранцы пытаются с ней переспать.

Я выберу новую тактику, которой она не ожидает. Я буду изучать ее все глубже, пока она не будет думать только обо мне. И я начну прямо на следующем уроке, когда ей придется сидеть рядом со мной. Маленькая прелюдия в классе химии, чтобы зажечь ее.

– Carajo![36] – негодует Пако, бросая свой обед. – Они думают, что можно купить У-образные лепешки, положить туда начинку и называть это тако, но в столовой не отличат мясо для тако от какашки. У него именно такой вкус, Алекс.

– Меня сейчас стошнит, чувак.

Я не могу смотреть на еду, которую взял из дома. Благодаря Пако теперь все выглядит как дерьмо. Я засовываю остатки ланча в бумажный пакет.

– Хочешь попробовать? – ухмыляется Пако и протягивает мне тако с говном.

– Если поднесешь его ко мне ближе хоть на дюйм, ты пожалеешь, – предупреждаю я.

– Я трясусь от страха.

Пако крутит тако и выбешивает меня. Ему нужно было лучше подумать.

– Если на меня попадает хоть крошка…

– Что ты сделаешь, надерешь мне задницу? – Пако саркастически напевает и по-прежнему вертит тако. Может быть, надо было дать ему по морде, чтобы не разбираться с этим сейчас?

Пока я размышляю над этим, чувствую что-то на моих штанах. Я смотрю вниз, хотя я знаю, что там увижу. Да, большой кусок мокрого нечто, что раньше было тако, падает прямо мне в пах, на потертые джинсы.

– Вот черт! – На лице Пако написан шок. – Хочешь, чтобы я это вытер?

– Пусть только твои пальцы приблизятся к моему члену, и я отстрелю тебе huevos[37], – рычу я сквозь стиснутые зубы.

Я убираю непонятное мясо с джинсов. Остается большое жирное пятно. Я поворачиваюсь к Пако:

– У тебя есть десять минут, чтобы принести мне новые штаны!

– Твою мать, как я должен это сделать?

– Подойди к этому творчески.

– Возьми мои.

Пако начинает расстегивать джинсы прямо посреди двора.

– Может быть, я неточно выразился, – говорю я ему. Как я собираюсь быть крутым парнем на химии, когда выгляжу так, будто обмочился? – Я имел в виду, найди новые штаны, которые подойдут мне, pendejo. Ты настолько тупой, что можешь пройти кастинг на роль эльфа Санта-Клауса.

– Я приму твои оскорбления, потому что мы почти братья.

– Девять минут и тридцать секунд.

В то же мгновение Пако уже бежит к школьной парковке.

Мне серьезно наплевать, где он найдет брюки; я должен получить их до следующего урока. Мокрая промежность – не лучший способ показать Бриттани, что я мачо.

Остальные закончили обедать и уже вернулись в школу, а я до сих пор сижу под деревом. Из динамиков полилась музыка, а Пако нигде не видно. Здорово. Теперь у меня есть пять минут, чтобы добраться до класса миссис Питерсон. Стиснув зубы, я иду на химию и стратегически прикрываю книгами пах. Я сажусь на стул и пододвигаюсь как можно ближе к лабораторному столу, чтобы скрыть пятно.

Бриттани заходит в класс, ее золотистые волосы, заканчивающиеся идеальными локонами, лежат у нее на груди и подпрыгивают, когда она шагает. Но это меня не заводит, а пробуждает желание их растрепать.

Я подмигиваю ей, когда она смотрит на меня. Она фыркает и отодвигает от меня стул как можно дальше.

Я вспоминаю правило «нулевой терпимости» миссис Питерсон, снимаю бандану и кладу ее на колени прямо над пятном. Затем поворачиваюсь к королеве помпонов, сидящей рядом со мной:

– Тебе придется когда-нибудь поговорить со мной.

– Чтобы у твоей подружки появилась причина побить меня? Нет, спасибо, Алекс. Мне нравится мое лицо таким, какое оно есть.

– У меня нет девушки. Не хочешь ей стать? – Я оглядываю ее сверху донизу и сосредотачиваюсь взглядом на декольте.

Она прикусывает бледно-розовую верхнюю губу и усмехается:

– Не в этой жизни.

– Mujer, если бы у тебя был такой же уровень тестостерона, ты тоже не знала бы, что с ним делать.

«Все правильно, Алекс. Подразни ее, заставь хотеть тебя. Она заглотит наживку».

Она отворачивается от меня.

– Ты отвратителен.

– А если я скажу, что мы отличная пара?

– Тогда я скажу, что ты идиот.

Как только я обозвала Алекса идиотом, миссис Питерсон попросила внимания.

– Вы будете тянуть тему вашего проекта из этой шляпы, – объявляет она. – Они все одинаково сложные, поэтому вам в паре нужно будет работать над ним и вне класса.

– А как же футбол? – встревает Колин. – Я не могу пропускать тренировки.

– И группа поддержки… – Дарлин буквально читает мои мысли.

– Учеба на первом месте. Вы должны найти удобное для вас обоих время. – Миссис Питерсон останавливается перед нашим столом и протягивает шляпу.

– Миссис Пи… а здесь есть тема «Лечение склероза»? – Дерзкие вопросы Алекса выводят меня из себя. – Не думаю, что за это время мы сможем завершить этот проект.

Я уже сейчас вижу в своем табеле огромную «D». Приемную комиссию Северо-Западного университета не волнует, что мой партнер по химии решил превратить наш проект в шутку. Ему плевать даже на свою жизнь, так почему его должен заботить урок химии? Мысль о том, что от Алекса зависит, какую оценку я получу по этому предмету, угнетает меня. Для моих родителей оценки – отражение твоей ценности/успеха. Разумеется, «С» или «D» означают, что ты никчемен.

Я опускаю руку в шляпу и вытаскиваю маленький белый листок бумаги. Я медленно открываю его, прикусывая губу в ожидании. Жирным шрифтом написано: «Грелки для рук».

– Грелки? – переспрашиваю я.

Алекс наклоняется и в замешательстве смотрит на бумажку.

– Какого хрена грелки?

Миссис Питерсон предупреждающе смотрит на Алекса.

– Если ты хочешь остаться после уроков, то у меня на столе уже лежит бланк с твоим именем. Или задай вопрос еще раз без ненормативной лексики, или приходи ко мне после занятий.

– Я бы с радостью провел с вами время, миссис Пи, но лучше позанимаюсь химией с моей партнершей, – отвечает Алекс, имея при этом наглость подмигнуть Колину. – Так что я переформулирую вопрос. Что это за грелки?

– Тепловая химия, мистер Фуэнтес. Мы используем их, чтобы согреть руки.