— Ничего, — ответил гэррани.

Дверь повозки распахнулась. Кестрель забилась в угол. Огромный силуэт стражника загородил ее от яркого света. Валорианец шагнул внутрь.

— Что ты ему дала?

Снаружи раздавались голоса. Протесты. Бесцеремонный обыск. Но что мог увидеть валорианский стражник? Лишь мертвого мотылька. Ничего ценного или важного. Совершенно обычное насекомое, которое так легко сливается со всем вокруг. Стражник схватил ее за плечи. Кестрель вскинула руки, пытаясь спрятаться за кандалами.

В городах и на фермах просыпались люди, начинался новый день, обычный и ничем не примечательный, как этот мотылек. Как бы Кестрель хотела, чтобы для нее он тоже наступил. Она зажмурилась и представила, как могла бы провести самое обычное утро в своей жизни. Она бы прокатилась верхом вместе с Арином. Наперегонки.

«Я буду скучать по тебе, когда проснусь», — сказала Кестрель во сне, когда Арин приснился ей на дворцовой лужайке. «Так не просыпайся». В то прекрасное, обычное утро она бы налила отцу чаю. И генерал остался бы и никуда больше не уезжал. Кто-то продолжал ее трясти — Кестрель вновь увидела перед собой стражника.

Она вспомнила, что сегодня ей исполнилось восемнадцать. Кестрель расхохоталась, давясь собственным смехом, представляя, как император будет объяснять гостям, почему его невестка не явилась на выступление. Кестрель казалось, что она смеется, но потом смех вдруг исказился, оцарапал горло. По щекам побежала соленая влага. Слезы обожгли губы.

День рождения. «Помню день, когда ты родилась, — сказал ей отец. — Я легко держал тебя одной рукой».

Стражник ударил Кестрель по лицу:

— Отвечай, что ты дала гэррани?

«Даже тогда я чувствовал в тебе дух воина».

Кестрель сплюнула кровь.

— Ничего, — ответила она стражнику. Кестрель подумала об отце, об Арине и солгала в последний раз: — Ничего я ему не давала.

Эта книга далась мне нелегко, и я писала ее довольно долго (возможно, сыграло роль рождение ребенка). Поэтому я выражаю огромную благодарность всем, кто читал черновики «Преступления победителя» или отрывки из них: Энн Агирре, Марианне Бэр, Кристине Кашор, Донне Фрейтас, Дафне Граб, Мордикаю Ноуду, Анне Хельцль, Саре Мезл, Джилл Сантополо, Элиоту Шреферу и Робину Вассерману. Вы всегда находили для меня нужные слова, которые не давали мне остановиться на полпути и помогли сделать эту книгу лучше.

Спасибо и тем, кто обсуждал со мной хитросплетения сюжета, чувства персонажей и вопросы, касающиеся устройства мира. Спасибо пользователям портала Kindling Words за прекрасные обсуждения, советы и комментарии, которые помогли мне собрать по кусочкам «Преступление победителя» на этапе, когда я знала, какой результат хочу получить, но еще не до конца понимала, что для этого нужно сделать.

Хочу выразить особую благодарность Фрэнни Биллингсли, Джуди Бланделл, Саре Бет Дарст, Деборе Хайлигман, Ребекке Стед и Нэнси Верлин. Атмосфера парижских кафе Сое Booth и Aviva Cashmira Kakar помогла мне создать образ Тенсена. Также в Париже, в кафе Broken Arm («Сломанная рука»), мы с Памелой Друкерман обсуждали отношения Арина с букмекером и дакранской королевой. С Ли Бардуго мы говорили об огнестрельном оружии, кое-что на эту тему добавил Мордикай Ноуд. Он же рассказал мне о кипу, узелковом письме инков, когда я дала ему почитать отрывок о Хранителе услуг. А после обеда с Сарой Маклейн родился сюжетный поворот, от которого я просто в восторге, но которым, увы, не могу поделиться (простите, но это будет спойлер к третьей книге!).

Кристина Кашор так часто проводила со мной мозговой штурм, что я даже не смогу перечислить все идеи, с которыми она мне помогла. Робин Вассерман вы можете поблагодарить (или отругать) меня за то, что книга стала трилогией. Барри Лига, или мой особый эксперт по пыткам (он попросил так его назвать), предложил подходящий метод допроса для Тринна, а Кристин Рейвен, врач, рассказала в кровавых подробностях о том, как будут выглядеть пальцы бедняги после такого допроса. Она также подтвердила мою догадку о том, что брюшную рану генерала будут лечить, забивая марлей. Мириам Джейкобсон, ученый и пианистка, помогла мне подобрать, как она выразилась, «le mot juste» для пьесы, которую играет Кестрель: экспромт. Мордикай и Дженни Ноуд консультировали меня во время работы над картой, и я хочу выразить свое восхищение Киту Томпсону за то, как мастерски он изобразил этот мир. Мой муж Томас Филиппон всегда был для меня главным советчиком, когда нужно было разобраться в собственных идеях. Особенно много он рассказал мне о войне и лошадях.

Я поставила перед собой цель прочитывать по одному древнегреческому или древнеримскому источнику при написании каждой книги трилогии. На этот раз я выбрала «Истории» Геродота, откуда я почерпнула идеи о том, как описать восток. Должна также признать, что нагло позаимствовала шекспировскую метафору и, адаптировав ее, использовала в сцене на берегу канала (даю подсказку: метафора из «Много шума из ничего»).

Спасибо всем библиотекарям, книготорговцам и блоггерам, которые хвалили «Проклятие победителя». Я с огромным удовольствием общалась с вами лично и в интернете. Ваш энтузиазм заразителен, и я очень ценю ваши отзывы.

Macmillan Children’s Publishing Group. Мне так с вами повезло! Я очень благодарна всем, кто поддержал меня и эту трилогию. Моему замечательному редактору, Джанни О’Мэлли. Моему преданному рекламному агенту Джине Гальяно. Дизайнеру потрясающих обложек, Бет Кларк. И еще другим замечательным людям: Николь Банхольцер, Саймону Боутону, Анне Бут, Молли Бруилетт, Энджи Чен, Дженнифер Эдвардс, Джин Фейвел, Дженнифер Гонзалес, Лиз Фитиан, Кэти Халата, Ангусу Киллику, Кэтрин Литтл, Карен Ниннис, Джой Пескин, Карле Реганолд, Кейтлин Суини, Клэр Б. Тейлор, Мэри Ван Акин, Эллисон Верост, Марку фон Баргену, Ксении Винники и Джону Ягеду. Шарлотта Шиди, мой агент, просто прекрасна, и я очень признательна ей, а также Маккензи Брейди и Джоан Розен.

Иногда люди спрашивают у меня, что главное в написании книги, и я совершенно серьезно отвечаю: помощь детям и забота о них. Спасибо нашим няням, моим родителям и родителям мужа: Монике Чукурель, Анне Хельцль, Шайде Хан, Джорджи МакКарти, Шэрон Синг, Мэрилин и Роберту Руткоски, а также Кристиане и Жан-Клоду Филиппонам.

Мой старший сын, Элиот (ему сейчас пять с половиной лет), уже начинает понимать, почему я иногда сижу за компьютером, вместо того, чтобы пойти с ним в Музей естественной истории. Младший сын, Тео (ему всего два), пока что просто считает это великой несправедливостью и настоящим предательством. Мальчишки, поверьте, я всегда скучаю, когда не могу быть рядом с вами. Знайте, я люблю вас больше всего на свете.