Убийцы не пользуются магией. Та оставляет лишком много следов.
Меняю амулеты, когда плита тяжелеет, и поднимаемся в шахту. Привычный затхлый воздух, пыльный и тяжелый. Герцогу не хорошо, это видно, на него давят стены, и дышать тяжело. Но он послушно сдвигает землю, закрывая проход, и утрамбовывает ее все той же магией. Которая здесь, глубоко под землей, почти не восполняется. А потом не выдерживает, и, разбивая накопитель, открывает портал в особняк. Нас затягивает, вместе с плитой и редкими комками земли.
Магия. У него сильный дар, я так заметила, что он и чай остужает с ее помощью. И все больше меня беспокоит вопрос – как я-то без нее выживаю? И не жалуюсь ведь.
Магия не дает долгой жизни. Ну, лет там до двухсот доживешь, и все, старость, дряхлость. Хотя некоторые и до рубежа доходят в форме, так сказать. Ели ты полукровка – чуть проще, живешь дольше.
Когда передо мной стоял выбор, он не звучал «дар или долголетие», он звучал «смерть человеком, или жизнь непонятно кем». Хотя и существительное можно упустить. Просто «смерть или жизнь». Я выбрала жизнь со всеми вытекающими. Я не жалею. Это, пожалуй, едва ли не единственное, что я сделала верно.
Он оставляет плиту и убегает в ванную. Потом возвращается, отдает мне сумку и снова скрывается за дверью. Я смеюсь.
- Неужели ты и правда такой неженка?!
Спрашиваю громко, потому что мне смешно. Столетний мужчина! А ведет себя так, словно кроме честных дуэлей больше ни в каких поединках не участвовал. Будто грязи не знал…. Почему-то после этой мысли становится грустно. Голубая кровь, да? Гордость, чистота, честность, честь. У меня из этого не сохранилось ничего. Последнее – гордость, я растоптала, когда стояла в черном, глядя на опускающиеся в землю гробы, и окончательно потеряла ее стоя на мосту. Или чуть позже, когда целовала любимые холодные губы и игнорировала мольбы.
- Вообще-то я думал, ты мне компанию составишь. – Высовывается из-за двери, почти раздетый. Одни штаны, но и на них шнуровка уже распущена, и не могу не смотреть на не выразительную дорожку светлых волос, уходящих под ткань.
Мотаю головой, сглатывая, и сажусь на пол, подтягивая к себе рюкзак и сумку. Надо бы еще блокнотов закупить, на расшифровку сейчас много бумаги уйдет.
Вытаскиваю перебившиеся надписи, снятые со стен, по пути к хранилищу. Их там не очень много, да и я уже перебивала их там, в том мире, и получала копию перевода. Но решила сделать, на случай сравнения. К ним же добавляю перевод, вытащенный из шкатулки.
Как же много всего осталось в моем логове – комнате в организации, в которой я жила. Но и немало я таскала с собой, на всякий случай. Личные артефакты там никогда не рисковала оставлять, а вот тексты… носила с собой только самые ценные и необходимые. А копии захватила просто для изучения, как чтиво в дорогу. Вот и пригодились.
Устраиваюсь удобнее, всем своим видом показывая, что засела надолго.
Удивляется, вначале, а потом обижается и уходит.
Прекрасно, я могу заняться интересным делом. Надеюсь, хоть поесть мне дадут.
***
2
- Ачхи!
Ненавижу чихать. Чих – это маленькое сотрясение мозга. Лично у меня еще и каждый раз ощущение, словно легкие выплюну.
А вот в конкретно этой ситуации, чих повышает шансы быть обнаруженной. Кем? Ммм, ну, врагом. Логично?
Стоит, наверное, пояснить. С момента моего появления в этом параллельном мире прошло две недели, которые я почти полностью потратила на расшифровку скрижали и текстов найденных в том чертовом хранилище. Результат? О, он просто неоценим. Я обладаю главными знаниями алхимии, которые вот в шаге от секрета философского камня, дарующего бессмертие. Камень, кстати, делается из крови. Крови вечных перворожденных! Которых в наше время же нет. На что-то похоже, да?
А скрижаль? О, она поведала о ритуале, проводимом для «я так и не поняла чего». Какой-то рецепт зелья (не сильна в этом, да и старые названия ингредиентов на новый лад не перевести), пляски под лунами и жертвоприношение. Ведущий ритуала тоже концы отдает, еще и добровольно. Подозреваю, что так они силы призывали.
Проку от этого… хотя, если скучно станет – возьмусь за детальное изучение алхимии. Но до этого надо бы выжить, мир это, чертов, спасти, и благополучно скрыться. От герцога, излишне заботливого и любвеобильного.
В чем весь прикол? Не, ну я понимаю, что для мужика воздержание – это стресс и наказание. Но в платья меня зачем наряжать? Длинные, чуть ли не наглухо закрытые. Я ему монашка, что ли?
Все наши размолвки, приведшие к столь печальному положению дел, началась с конфликта стилей. Видите ли, я не могу постоянно в штанах и рубашках ходить. Ну и ладно, согласна, не имею ничего против платьев. Вызвал он портниху, и начался цирк. Каких усилий мне стоило заставить ее сделать такое платье, какое нравится мне (короткое и пышное, с открытым лифом, синее), а не «по последнему писку моды». Это пол беды. Она сделала. Но первый мой выход в этом платье на обед к каким-то гостям (мало того, что от работы отвлекли, так еще и нагрузили), закончился вторым скандалом. Не моим, прошу заметить. Герцог приревновал. Потому что на ножки мои в чулочках все пялятся. Ну так и радуйся, что я такая красавица. Так нет же. Следующее платье вида «монашка-целка» выбесило уже меня.
Вот так мы и спорили целую неделю, пока я не плюнула и не свалила на дело. Важное! Решила начинать движения по направлению уничтожения угрозы. Увидеть, так сказать, врага в лицо.
Проскальзываю из укрытия в коридор, все чувства на пределе, иду неспешно, едва слышно стуча маленькими каблучками. Пришлось использовать личину и одежду одной служаночки, чтобы не привлекать много внимания, если кого-то встречу.
Но нет. Почти спокойно все.
Кто бы мог подумать, что «злодей» нашего романа спокойненько живет себе в поместье в месяце пути от дома Анриэля. Живет и не тужит. А все свои злодейства творит под другой личиной, в обычной жизни прикидываясь пусей.
В пророчестве (которое я все же нашла, пусть и в тайне) говорилось, что мир спасу я…. Ну, не совсем я, а наш с белобрысиком тандем. А еще там говорилось: «только смерть принесет победу».
Я до сих пор не верю, что в нем говорится обо мне, но какая уже разница? Действовать придется по ситуации.
Прикладываюсь к замочной скважине серебристым браслетом, открывающим все замки, и проникаю внутрь.
План у меня прост. Следить за этим злодеем охоты нет, да и опасно это, а встретиться с ним один на один возможности не представляется. Для этого как минимум придется все-таки следить за каждым его шагом, так и еще «расписание дел» стырить. А так – я подожду его там, куда он уж наверняка заявится. Все спят. Разве что он решит придаться отдыху в кабинете.
Хорошо с другой стороны, что души через глаза не вижу. Хоть и не могу так отслеживать чувства в конкретный момент, но умею полностью считывать человека.
Это, как бы сказать, и не телепатия, а смесь мыслей, характера и всего, что формирует личность. Считав кого-то однажды, я могу своего рода влезть в его шкуру, думать как он и понимать все решения и действия его логикой. И могу проделать такое и с женщинами. Во время секса сознание уязвимо, все на поверхности, и настоящее удовольствие не терпит фальши. Подобрав ключ однажды, дальше все просто.
Сейчас поздний вечер, но хозяин поместья не спешит отдыхать, занимаясь работой. Ему принадлежит совсем небольшой кусок земли объединенного королевства, его и герцогом не назовешь – всего-то один город, три поселка и пара полей и лесов, и все это почти на отшибе, почти глушь. Лучше и не придумаешь. Нигде не мелькаешь, надо – есть пропуск к верхушке правительства, а нет – так сиди тихо, и никто внимания не обратит. Наверняка и не помнят уже ни его, ни герцогства этого.
Прошлась, осмотрела комнаты. Ну, что сказать. Мрачненько, но уютненько. Чем-то мое логово напоминает (мою личную комнату в организации). Стены какого-то светло-серо-коричневого цвета, ковер – черная шкура у кованной кровати, небольшое окно со шторками в цвет и на этом порядок заканчивается. Не смотря на то, что у парня (или мужчины?) есть кабинет, а соседняя комната – гостиная, здесь стояли книжный шкаф, с десяток полок (красивенькие досочки прибитые к стенке) и стол с мягким стулом. Все изящно, но в то же время как-то… дико. Словно здесь живет самец. И в тоже время, кучи книг и канцелярских принадлежностей, в каком-то первобытном порядке разложенных везде. Везде, кроме кровати. Даже на полу парочка нашлась.
