Тело больше не сочилось кровью, и трупное окоченение еще не наступило. Это не правильно. Открыв глаза, он тронул ее щеку, убрал измазанные кровью утратившие белизну волосы с лица. Сместил руку на грудь, пытаясь уловить сердцебиение. Тщетно.

Сколько он так сидел – и сам не знал, не замечая бега времени.

Она показала ему место и механизм открытия тайной базы «Шальных костей». Почему он не понял?

Тело содрогнулось. Он замер, уставившись на нее не мигая. Но не повторилось. Измерил пульс – без изменений. Но одного движения хватило, чтобы посеять зерно надежды. Подхватив ее, уходит.

И уже в своем доме, в своих покоях кладет ее на покрывало, неспешно раздевает и омывает, избавляя от грязи и крови. И наблюдает.

Вскоре ужасная опухшая рана на шее меняется. Опухоль спадает, края заглаживаются, постепенно срастаются. И глубокая, почти сквозная рана в груди затягивается изнутри.

Он оставляет ее ненадолго – десять минут, чтобы вернуться на место ее смерти и забрать вещи – рюкзак, оставленный ею.

А по возвращению увидел невероятное – она уже сидела. Спустив ноги на пол, смотрела бездумно в картину на стенке – удивительное место, о котором слагают легенды – библиотека ненаписанных книг.

- Амира?

Она оборачивается, глядя на него со смесью… тревоги, похоти и непонимания. Голос этого незнакомца отзывается в ней сладостной дрожью.

- Меня так зовут?

Его бьет дрожь. Забыла? Но почему?

Нет. Она об этом предупреждала, если подумать. Что-то должно быть, что вернет ей воспоминания. Но что? Открывает рюкзак, зарывается в него, вытаскивает все, останавливаясь на шкатулке. Открывается от касания хозяина. Передает ей.

Она держит ее какое-то время, а потом открывает. Достает записные книги. И замирает, найдя дневник. Ее руки дрожат, когда открывает и читает первые строки.

«Любимая Я. Этот дневник создан на случай, если однажды я все же потеряю память, что, как мне кажется, неизбежно. Поскольку третий глоток не нужен. Моя настоящая кровь уходит, а ее место заменяет древняя. Возможно, когда-нибудь мы узнаем, кому она принадлежала, но сейчас это не важно.»

Дальше слова немного другим почерком, неровным.

« Сейчас я провожу очень важный и опасный эксперимент. В результате я или умру, или изменюсь, или стану бессмертной. Если кинжал не сработает, я рискну запустить замену крови и вызову принудительно свою метаморфозу. Эта кровь исцелит меня и … я не знаю, что произойдет. Вероятность потери памяти составляет больше 90%-ов. Вероятность полной смерти 40%. Удачи не желаю. И Эндрио ты можешь верить. Если читаешь.»

Дальше идет краткое описание жизни и важных моментов.

Темный не смотрит, не подглядывает, просто сидит рядом.

И когда она заканчивает, просто укладывает в постель, ложась рядом и обнимая.

- Тебя как зовут?

- Эндрио.

- Ясно.

И молчит дальше, не шевелясь.

- Я … могу тебе верить?

- Да. Я… обещаю, что не причиню тебе вреда. Я помню, какой ты была, и постараюсь помочь тебе во всем.

- Тогда…. Я бы хотела кое-что найти…

- Тайну мира, да? Я тоже хочу ее найти.

- Тогда… сделаем это вместе?

- Да. Вместе. Я не оставлю тебя. И приму каждую иглу, что ты прячешь под кожей и за синевой глаз.

Девушка вздрагивает. Он знает? События последних дней описаны довольно детально. Между ними нет отношений, позволяющих так говорить. Так почему?

- Почему?

- Потому что понял, что не хочу тебя терять.

Эти слова прозвучали неожиданно. В ней никто и никогда не нуждался просто так. Это оказалось… приятно.

Амира вытягивается, прильнув к нему, и получает в ответ объятья. И тепло. Живое тепло, которым делятся добровольно. Тепло не тела, а… души.

- Я не оставлю тебя.

Повторяет, и это звучит лучше всяких признаний в вечной любви.

Он видел ее изменившиеся глаза, все такие же синие, но теперь в них блестели лезвия, словно наполненные льдами. Ее кожа почти не изменилась, разве что светлее и холоднее стала. Возможно, позже тело изменится еще больше. Но он к этому был готов.

- Я приму тебя любой. В кого бы ты не превратилась.

Девушка вздохнула. На душе разливалось тепло и уют, которые, казалось, не испытывала очень давно.