— С ним могло быть и хуже, — заметил Густав, откладывая иглу с нитью и смазывая пострадавшее место мазью. — Мальчишки из этого дома регулярно обращаются ко мне за помощью. Мне иногда приходится накладывать по несколько швов. Эх, не тем мальчишки думают, не тем, — покачав головой, печально вздохнул мужчина, подходя к тазу с водой. Та сразу покраснела от обилия крови на руках.

— Здесь так много юношей? — уставшим голосом спросил Азъен. Он уже перестал чему-либо удивляться. — Я думал, что тут в основном женщины.

— Так и есть. Никогда не интересовался, сколько их у Самуила. У меня побывало человек семь, может, десять. Если тебе так интересно, спроси у него сам. Я тебе в этом не помощник. Моя работа заключается в другом.

— Я благодарен вам за то, что вы сделали — это многого стоит…

— Благодарить будешь, когда я поставлю их на ноги, — сухо ответил мужчина, перебивая Азъена. — Я не могу пока сказать, как будет проходить их выздоровление. Можешь прийти через два дня. Не раньше. Тогда и сможешь поговорить с друзьями. А пока возвращайся домой, Янес.

Азъен кивнул понимая, что Густав прав — в замке его ждала сестра и наверняка очень переживала. Самуила он уже не увидел, когда уходил, но сейчас его меньше всего волновало наличие хозяина публичного дома. Сегодняшний день показался ему длиной в неделю, и всё никак не закончится. Вернуться в замок ему удалось незадолго до рассвета. Едва он открыл дверь в комнату сестры, та бросилась ему на шею, повиснув всем телом.

— Ну наконец-то ты вернулся, братик! Я уже была готова идти туда сама.

— Не нужно никуда идти, Катарина, — устало ответил Азъен, закрывая дверь.

— Почему ты так долго? С ними все в порядке?

— Они живы — это главное, — Азъен сел на пол под подоконником, подпирая стену головой. На простом табурете он просто боялся не удержаться. — Я помогал лекарю. Он сказал, что с ними можно увидеться через пару дней — им нужен покой…

— Они должны выжить, иначе мы старались напрасно. Братик? Азъен? — позвала его Катарина. Когда тот не ответил, она заметила его низко опущенную голову и глубокое дыхание.

Девушка покачала головой, глядя на уснувшего брата. Она и сама изрядно устала, но заметила это лишь сейчас, когда напряжение отступило — веки начали тяжелеть и не осталось сил сопротивляться усталости. В своем шкафу она нашла ещё одно одеяло и подушку. Уложив брата на полу, она сама легла спать в одежде и даже не запомнила, как голова коснулась подушки.

— Азъен, проснись! — Катарина настойчиво трясла брата за плечо и не собиралась сдаваться. — Азъен!

— Да… — ему с трудом удалось раскрыть тяжелые веки и посмотреть на сестру, нависшую над ним. — Катарина, можно я ещё посплю?

— Поспишь в своей комнате. А если тебя здесь увидят, то нам обоим не поздоровится — отец уже спрашивал, где ты.

— Что ты ему ответила? — Азъену нехотя пришлось просыпаться. Усталость моментально навалилась на него, вместе с воспоминаниями вчерашнего дня. — Зачем он меня искал?

— Я не знаю. Мне пришлось соврать ему, что видела, как ты брал лошадь утром и уехал в сторону леса.

— Когда это было? Я долго спал?

— Уже вечер, братик. Тебе бы надо привести себя в порядок после «прогулки по лесу», — Катарина улыбнулась, протягивая брату руку.

Перед ужином Азъен успел сильно перенервничать — незнание того, зачем отец хотел его видеть, пугало и заставляло предполагать худшее. Конечно о том, что двое мужчин сбежали ночью, в замке знали уже с самого утра, а вот подозревал ли его отец, он боялся даже подумать. Азъену казалось, что кругом все уже знают, что это именно он помог Алэну и Эрику бежать — все устремлённые на него взгляды осуждали, видели в нём преступника.

— Доброго вечера, — поздоровался Азъен со своей семьей, собравшейся за столом. Катарина пришла раньше и оказалась единственной, кто улыбнулся при его появлении. Ему стоило немалых усилий, чтобы спокойно сесть за стол и скрыть свои трясущиеся руки.

— Где пропадал все это время, братец? — спросил Мартирас, растягивая тонкие губы в кривой улыбке.

— Я был в лесу, — ответил Азъен, стараясь не смотреть на брата. Ему казалось, что посмотри тот в его глаза, то сразу же узнает ответ. А может — уже знает?

— Опять играл серенады для белочек? — усмехнулся брат.

— Серенады обычно поют вечером или ночью для возлюбленных, — возразила Катарина, спасая стушевавшегося брата.

— Я так и сказал. Значит, ты ничего не знаешь, раз убежал с самого утра?

— Что-то произошло? — он посмотрел с начала на недовольных братьев, потом на Катарину, пожимающую плечами.

— Кто-то очень смелый помог сбежать твоим дружкам этой ночью.

— Кто? — Азъен побледнел, уже готовясь услышать свой приговор, ведь тех, кто помогает бежать преступникам, ждёт наказание в двое больше.

— Его не нашли, — ответил Фредерик за старшего сына. — Как и мужчин.

— Какие они после этого мужчины? — скривился Мартирас. — А стража плохо ищет. Нужно было больше людей послать…

— Не нужно, — оборвал его король. — Нескольких людей вполне достаточно. Двое раненых людей не могут исчезнуть так быстро.

— Я же говорил, что нужно было поставить стражу к помосту, — фыркнул Гавриил, отпивая вино из кубка. — Хотя на мой взгляд такое наказание для них слишком мягкое. Таких людей вообще не должно существовать.

— Гавриил, что сделано, то сделано. Пятнадцать ударов плетью достаточно.

— Надо было больше… — едва слышно сказал Гавриил, снова поднося кубок к губам. А Азъена, сидевшего рядом с братом, осенила ужасная догадка, но подтверждения ей он найти пока не мог и отказывался верить.

— Отец, что с ними будет, если их найдут? — полумертвым голосом спросил Азъен.

— Я ещё не решил. Свое наказание они уже получили.

— Вздернуть их надо и всё, — предложил Мартирас.

От слов брата вздрогнула даже Катарина, а Азъен понял, что не сможет больше есть сегодня. Ему пришлось дожидаться окончания ужина, чтобы поговорить с отцом.

— Азъен, — тихо позвал его отец, когда они остались одни. Юноша подошёл ближе. Фредерик долго молча смотрел на него, прежде, чем заговорить. — Сын мой, я понимаю, что эти двое твои друзья, но они совершили преступление перед нашим богом и нашей верой. Ты должен это понимать.

— Прости, отец, но я отказываюсь это понимать. Они не только мои друзья, но и хорошие люди, которые никогда и никому не делали зла. Они не заслужили подобного наказания лишь за то, что любят друг друга.

— Ты знал об этом?

— Знал, — после долгого молчания ответил Азъен — в глазах отца он уже прочел ответ и не мог ему соврать.

— Тогда ты должен был знать, что их ждало. Ты всегда был добрым и мягкосердечным, Азъен, поэтому я закрываю глаза на то, что ты хранил эту тайну. Но ты должен понять, что я король и вчера просто не мог поступить вопреки закону после того, как сам же вынес им приговор. Ты можешь считать, что я поступил жестоко, но я не мог иначе. Пятнадцать ударов плетью — еще не самое худшее наказание.

Азъен прикусил нижнюю губу, чтобы не проговориться, ведь их было намного больше. На его глаза навернулись слезы.

— Отец, что с ними будет, если их найдут?.. — спросил Азъен, глядя на отца сквозь мутную пелену. Тот долго смотрел на сына.

— Их не найдут, — ответил Фредерик, поднимаясь из-за стола. А Азъен так и остался стоять на месте, не веря собственным ушам.

========== Глава 11 ==========

— Он так и сказал — нас не найдут? — вопрос Алэна прозвучал хрипло и едва слышно, но в нем слышалось много надежды и радости.

— Да, так и сказал.

Азъен уже полчаса находился у друзей. Они чувствовали себя намного лучше, но Густав ещё запрещал им подниматься и делать резкие движения. Мужчина не хотел пускать посетителей на долгое время, но всё же поддался на уговоры и ушёл из комнаты, дав Азъену один час.

— Азъен, ты понимаешь, что тем самым он дал нам неофициальное помилование? — спросил Эрик, пытаясь подложить руку под голову, но, скривившись от боли, оставил попытки.