Катарина ждала его, где и договаривались, заметно нервничая, потому что брат сильно задерживался. Подготавливая телегу, она настелила там соломы и спрятала в углу широкое покрывало.

— Катя, ты готова? — шепотом спросил Азъен, подходя к сестре. Та вздрогнула от неожиданности и едва не закричала.

— Азъен, где ты ходишь? Я скоро сама поседею от страха, — так же шепотом, едва не срываясь на крик, сказала Катарина.

— Извини, я не думал, что так долго получится. У тебя всё готово?

— Да. Садись и поехали скорей! — Катарина накинула на голову капюшон, становясь совсем неразличимой в черном плаще. Тоже самое сделал и Азъен. Если их кто-то и увидит, то никогда не подумает об их принадлежности к королевской семье.

Телега медленно тронулась. Колеса тихо заскрипели, а напряжённому, точно струна, Азъену казалось, что их слышит весь город и их вычислят ещё до того, как они подъедут к помосту. Но несмотря на весь созданный ими шум, город уже крепко спал. В редких домах горели огни, а на улицах не наблюдалось ни одного человека. Фонари тускло освещали центральную площадь, но этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть двух мужчин, закованных в колодки. Сердце Азъена болезненно сжалось при виде друзей, а на глазах вновь начали наворачиваться слезы.

— Не смей реветь, братик, — тихо произнесла Катарина, в голосе которой тоже слышались еле сдерживаемые слёзы. — Этим мы им не поможем. Пошли скорей, — она взяла Азъена за руку, когда они подъехали в плотную к помосту.

Ещё тогда они почувствовали вокруг смрад: запахи крови, испражнений и несвежих овощей, лежавших повсюду вызывали тошноту и чувство отчаяния. Но похоже, что Катарину совершенно не пугала представшая перед ней картина, потому что она, несмотря ни на что, подбежала к мужчинам, раскидывая мешающий под ногами мусор. Азъен подошел к колодкам, в которых находился Алэн. Его голова безвольно опустилась, из-за скудного освещения он мог видеть лишь его размытый силуэт. Мужчина вздрогнул от легкого прикосновения к голове и вымученно застонал, пытаясь вырваться.

— Алэн, это я — Азъен. Ты меня слышишь? — юноша опустился ниже, чтобы друг мог его разглядеть.

— Азъен… — прохрипел Алэн едва слышно.

— Мы вас вытащим. Только потерпите немного, — он услышал сдавленный стон рядом — Эрик пришел в сознание и чувствовал себя не лучше своего любовника. — Катарина, отпирай колодки. Алэн, ты сможешь идти? — спросил Азъен, когда Катарина начала выколачивать деревянным молотком не большой шпиль, державший колодки.

— Воды… — только и смог ответить Алэн слабым голосом. Азъен понимающе кивнул, доставая флягу из сумки, но в таком положении напоить друга он точно не мог.

Катарина быстро справилась с колодками, но открывать их начала лишь тогда, когда Азъен подошел к другу, чтобы уберечь от тяжелого падения. Алэн мучительно выдохнул, почувствовав свободу. Опираясь на подставленное плечо, он припал к фляге, жадно глотая воду. Ему пришлось полностью навалиться на Азъена, иначе самостоятельно идти он не мог. Катарина старалась поддержать его под другую руку, оказывая посильную помощь.

Алэна уложили в телегу, оставив свободное место для Эрика. С тем всё оказалось намного сложнее — он был значительно тяжелее и не мог сам стоять на ногах. Едва колодки открылись, мужчина свалился на деревянный пол. Азъену удалось удержать его лишь на коленях, предотвращая тяжелое падение. Катарина держала флягу с водой, пока Эрик не напился и не начал проявлять хоть какую-то активность.

— Эрик, поднимайся. Мы не сможем тебя одни дотащить, — после нескольких попыток поднять мужчину, у Азъена почти не осталось сил, а от Катарины помощи и того меньше.

— Оставьте меня, детишки… — простонал Эрик не поднимая головы. — Не могу я…

— Можешь! Мы не для того сюда пришли, чтобы тебя бросать, — возразила Катарина.

— Зачем ты мне помогаешь?..

— Потому что не могу иначе. Ты должен бороться ради Алэна. Ты ведь его любишь?

— Люблю, — подняв голову на Катарину, ответил Эрик.

— Тогда ради него ты должен сейчас подняться и идти, потому что он без тебя не сможет.

— Ты была бы мудрой королевой… — Эрик потянулся рукой к полупустой фляге. Осушив её полностью, он попытался подняться на ноги. Слова Катарины придали ему сил и цель, чтобы двигаться. Оказавшись в телеге, он сжал руку любовника, насколько того позволяли его скудные возможности, и провалился в тяжелое забытье.

Телега медленно сдвинулась с места, теперь управляемая Азъеном. Он всё ещё сомневался, что поступает правильно, только иного выбора он не имел. Катарине он пока не говорил, куда они едут. Остановился он лишь у большого трехэтажного здания — единственного, где ночью всегда лился мягкий красно-желтый свет. Азъен поставил телегу в самом темном переулке.

— Азъен, куда ты нас привез? — полушепотом спросила Катарина, слыша льющийся из окон женский смех и стоны. — Это же дом разврата…

— Да, но я вряд ли нашел бы место лучше за такое время. Жди меня здесь. Я постараюсь скоро вернуться.

Азъен оглянулся по сторонам, чтобы не столкнуться со случайными прохожими и низко натянул капюшон. Открыв дверь в публичный дом, он словно попал в другой мир: кругом горели свечи и масляные лампы, ярко освещая просторные помещения, окрашенные в красные и пурпурные цвета. Женские стоны теперь доносились отовсюду, как и тихая мелодия, настраивающая клиентов на нужный лад.

— Доброй ночи, господин, — рядом появился невысокий стройный мужчина, бесшумно подкравшийся по мягкому ковру. Азъен кивнул в знак приветствия, стараясь не смотреть по сторонам. — В нашем заведении вы найдете любое удовольствие для себя. Скажите, чем я могу вам помочь?

— Вы хозяин этого заведения? — Азъен поднял глаза на мужчину, которого не видел в прошлый раз. Но тогда он приходил с другой целью.

— К вашим услугам. Меня зовут Самуил, — мужчина поклонился, любезно улыбаясь, а глаза с любопытством заглядывали под капюшон юноши. — У нас самые лучшие девушки в городе на любой вкус. Или, может, господин предпочитает юношей?

— Ни того, ни другого, — как можно спокойней ответил Азъен. — Мне нужна ваша помощь и я готов щедро заплатить за неё.

— Какого рода помощь вам нужна? — нахмурился мужчина.

— Мы можем поговорить с вами там, где нас никто не услышит?

— Конечно. Пройдёмте со мной.

Мужчина развернулся и не спеша пошел мимо снующих повсюду полуобнаженных женщин и предающихся разврату мужчин. Азъен старался не смотреть на окружающих людей и прятал лицо, чтобы его не узнали. Вскоре Самуил довел его до своего кабинета с тяжелыми дубовыми дверьми, полностью отсекающих от всех посторонних звуков.

— Здесь вы можете снять свой капюшон. Я гарантирую вам, что ваши секреты не выйдут за пределы этих стен.

Азъен кивнул, спуская капюшон на плечи. Только сейчас в свете свечей он разглядел на своих руках кровь — пока они с Катариной помогали друзьям, ему приходилось держать их, от чего подсохшие раны снова открылись. Он заметил удивление на лице Самуила и, похоже, узнавание.

— Моим друзьям нужна помощь, — заговорил Азъен, смотря на мужчину. — Они находятся в тяжелом состоянии и, возможно, умрут, если их не вылечить.

— Необычная просьба к хозяину дома увеселений, — голос мужчины изменился — поменявшись на сухой и рассудительный, не осталось и нотки раболепия. Таким и должен быть деловой человек, к которому обращаются с серьезной просьбой. — Почему именно сюда? Ваши друзья преступники?

— Они не преступники! Они хорошие люди, которых наказали незаслуженно. Я не знаю, куда бы мог обратиться — их выдадут сразу же и накажут ещё больше. Об их наказании знает весь город…

— Вы, должно быть, говорите сейчас о тех юнцах, которых выставили сегодня на площади? — дождавшись утвердительного кивка, Самуил глубоко вздохнул. — Вы хоть понимаете, какой это риск, если их найдут здесь? Чем это может для нас обернуться?

— Я оплачу вам все неудобства. Они не должны умирать так. Никто не должен, — упрямо повторил Азъен, подходя к Самуилу. Взяв его за руку, он вложил в широкую ладонь несколько монет. — Я дам вам ещё столько же, если они выживут.