– Я уже давно подозревал, что это не сны, – честно сказал Ран. – Очень уж синяки и царапины… гм… настоящие. Слыхал, конечно, что от некоторых сновидений остаются вполне реальные следы, но чтобы так часто… Керр, что ты трясешься? Вся кровать от тебя вибрирует!

– Да думаю: то ли бежать и надеяться, что госпожа не догонит, то ли зажмуриться и уповать, что она память не до самых детских лет сотрет, – сознался тот.

– А тебе хотелось бы все позабыть? – покосилась на него Вера, поудобнее устроившись на плече Рана.

– Вовсе нет, госпожа.

– И чего тогда ты испугался?

– Вас, – прямо ответил он, помолчал, а потом вдруг захохотал.

– Это ты опять от страха? – поинтересовался Ран, подумал и обнял Веру за талию.

Судя по выражению его физиономии, он ничуть не боялся. Да и с чего бы, в самом деле? Не он же силой тащил Веру в постель, а с точностью до наоборот!

– Не-ет… – сквозь смех выговорил Керр и рухнул головой в подушку, едва не придавив Веру. – Пускай Лио выспорил двадцатку, но… Я как представлю его рожу, когда он очнется… а тут…

– А и правда что, – сказала Вера и ухмыльнулась. – Давненько мы не собирались квартетом!

«Что ты творишь, ненормальная! – попытался возмутиться внутренний голос, но Вера шикнула на него: – Ничего противоестественного. А ради хорошей шутки…»

– То есть память стирать не будете? – опасливо спросил Керр.

– Лень, – честно ответила Вера. – Долго, муторно, еще забудете что-нибудь важное… Да и многое ли для вас изменилось?

– Многое! – подал голос Ран. – На сны не пожалуешься, все кивнут на твою собственную больную фантазию. А вот на вас, госпожа…

– Друг другу, так и быть, жалуйтесь, – милостиво разрешила она. – Можете даже обмениваться опытом, я не возражаю. Но учтите… что вы на меня так уставились? Сама знаю, что вы об этом никому не сможете рассказать!

– Тогда о чем речь, госпожа? – нахмурился Керр.

– Вздумаете меня делить – выгоню всех троих, – прямо сказала Вера.

Как некстати, а! В любое другое время такая ситуация ее разве что насмешила бы, но не тогда, когда ей досталось ответственное задание!

– Госпожа… – осторожно произнес Ран, – вы как-то обмолвились, что вас слишком много для кого-то одного. И добавили, что на троих будет в самый раз. Тогда мы не поняли, к чему это было сказано, а теперь, полагаю…

– Да, ты прав, – кивнула она, решив не вдаваться в подробности. Этот эпизод вспомнить не получалось, значит, Соль Вэра унесла его с собой как нечто очень личное. – Но иногда мне становится скучно, не забывай.

– Ага, а потом мы таскаем за собой зеркало с духом внутри.

– С драконом, – поправил Ран.

– Это мы уже после узнали, да и какая разница? Все равно развлекается госпожа, а таскаем мы, – вздохнул Керр. – То зеркала, то просто тела, от которых еще поди избавься! Но что ж поделать… Мы не возражаем, одним словом.

– Ни в коем случае. По крайней мере, пару ночей в месяц удастся выспаться по-настоящему.

– Да вы вконец обнаглели! – сказала Вера, переварив услышанное.

– Госпожа хочет нас наказать, – перевел Керру Ран.

– О да! – согласилась она. – И еще как!

– По-моему, этот дождь ниспослан нам в качестве испытания, – сказал Керр на следующий день, выглянув в окно.

– За что? – поинтересовалась Вера.

– Мало ли… Высшие силы всегда найдут, к чему придраться. Может быть, мы неправильно питаемся…

– Слишком скудно, – вставил Ран, отвлекшись на мгновение от толстенной книги.

– Пожалуй, – согласился Керр, большой любитель поесть. – И однообразно.

– Мае только об этом не говори, она обидится.

Маей звали кухарку, служившую еще в первой школе Примирения: она единственная уцелела из троих слуг, превращенных Дженна Дассом в птиц.

Кто другой сбежал бы, едва придя в себя, но Мая осталась, сказав, что ученики привыкли к ее стряпне, да и сама она уже не мыслила себя на другом месте. Из совиных привычек у нее сохранилась разве что бессонница да любовь к зайчатине – кто-то научил ее ставить силки, а потому время от времени на столе появлялся знаменитый пирог.

– Я обобщаю! – сказал Керр. – Высшие силы, повторяю, найдут, за что наказать.

– За разврат, – подсказал Ран.

– Да ну вас, какой это разврат? – возмутилась Вера. – Едва успели разогреться, как вы осознали происходящее и принялись прятаться под подушками! Тоже мне, Гайя! Вдвоем одной женщины напугались…

– Зато какой! – воздел палец Керр и заухмылялся.

Очевидно, ему не давала покоя проигранная Лио двадцатка, но, с другой стороны, мысли о грядущем возмездии приводили в хорошее настроение.

– Болтай не болтай, а дождь от этого не закончится, – заключил Ран, встав и потянувшись. – Госпожа, в хрониках за интересующий нас период нет ничего, заслуживающего внимания. Либо это в них не отражено, что гораздо более вероятно.

– А что могло затронуть Мирайни, причем выставить его в дурном свете перед Императором, но в то же время не найти отражения в летописи? – живо спросила Вера.

– Скорее всего, какая-то серьезная интрига, которая не вскрылась благодаря участию Денна Риалы, – ответил Керр и потер подбородок. – Но о ней упоминаний тоже нет, так, Ран?

– Ни слова, – покачал тот головой. – Если мы ищем в нужном времени, то оно выдалось на удивление мирным. Император властвовал, как обычно, народ процветал, и даже связи с инородцами крепли. С ними, кстати, тоже не связано ни единого скандала.

– Хорошо, что проверил… – Вера подергала себя за длинную прядь. Забавно было смотреть, как она распрямляется, а потом вновь свивается кольцами. – В тот год вообще произошло хоть что-нибудь скверное?

– Да, – тут же ответил Ран. – Как раз на его изломе умер троюродный брат Императора, Айярей Лирра Наль.

– И ты говоришь, что год выдался исключительно мирным?! Да одного этого… Когда, как?!

– Госпожа, не думаю, что это имеет какое-то отношение к нашему делу.

– Я бы не была так уверена… Покажи, где об этом написано? – Вера впилась взглядом в убористые строки хроники. – Просто взял и умер? В его-то возрасте? Он же был немногим старше Императора, а тот жив и здравствует поныне!

– Император, да хранит его Великое Солнце, не злоупотребляет развлечениями и прилагающимися к ним удовольствиями, – заметил Ран.

– И другие его родственники тоже чувствуют себя превосходно, даже древняя многоюродная тетушка Ласса Лин, чьи внуки сами уже отрастили бороды, – не слушая, продолжила она. – Но тетушка нас не интересует, ее потомки тоже, а вот безвременно умерший Лирра Наль, сдается мне, то, что надо!

– Ну… – помолчав, произнес Керр, – вряд ли он мог не интересовать господина Мирайни, это во-первых…

– Еще бы, – ядовито произнесла Вера. – По долгу службы старика интересуют все родственники Императора, способные заявить права на престол, не забыл? И Лирра Наль был в первой дюжине, ручаюсь!

– Госпожа, но не хотите же вы сказать, что господин Мирайни сам причастен к этой смерти? – нахмурился он.

– Если бы это он убрал чересчур резвого претендента, – сказала она, – то уж постарался бы замести следы как следует. И не выглядел бы настолько подавленным… Жаль, нельзя его допросить! Уверена, старику известно много такого, что нам и не снилось…

– И лучше не надо, – хмыкнул Ран. – Не знаю, как другие, а я предпочитаю сны иного рода.

– Так или иначе, госпожа права: господин Мирайни может знать, что именно случилось с Лирра Налем, – вздохнул Керр, – и как твоя бабушка связана с этой историей. Только нам этого не выяснить.

– Ну, если на пути оказалась такая глыбища, которую никак не своротишь, придется рыть ход в обход, как наши приятели-подземники говорят, – усмехнулась Вера. – А насчет Денна Риалы… могу предположить: она стала свидетельницей чего-то такого…

– Тогда от нее бы просто избавились, – перебил Ран.

– Значит, участницей, – легко согласилась она. – Она была красива, так? Если ты на нее похож… Ну, могу представить себе такую женщину в расцвете молодости! На нее мог клюнуть даже кузен Императора – почему нет? Вряд ли он собирался взять ее в жены… Кстати, он был женат к тому времени?