Если бы случилось что-то серьезное, типа как когда брат Софи Лаурентис позвонил и сообщил о бомбе, чтобы не писать предварительный экзаменационный тест, народ бы уже разбегался по парковке во главе с учителями. Но все было тихо. Наверное, они по поводу футбола приехали. Мы всегда устраивали домашние матчи с ребятами из соседнего городка Санни-Вэлли и старательно делали вид, будто их действительно волнует, какая группа старшеклассников дольше продержится против другой в этой потасовке. Но я решила, что мне все равно пока лучше близко не подходить. С моей удачливостью наткнусь еще на журналистов, у меня захотят что-нибудь спросить о команде – а я ее видела только мельком, – и интернет получит лишний повод надо мной позабавиться. Придется идти через среднюю школу.

В отличие от Восточной средней школы Западная располагалась не отдельно: она лепилась вдоль короткой стены старшей школы. Их соединял узкий коридор, уставленный шкафчиками, по традиции предназначенными для девятиклассников. И шансы, что на этом пути меня не ждет полный пипец, представлялись все-таки выше. Я несколько раз вдохнула и выдохнула, закрыв глаза и пытаясь сосредоточиться на чем-то успокаивающем, типа гладкой поверхности озера. Предполагается, что это должно помочь, или нет? И наверняка кто-то в интернете пожелал мне утопиться в таком озере.

Горько улыбаясь, я выбралась из машины и потопала к двери. Скользнув внутрь, я свернула налево в почти пустой коридор, опустив голову и шагая так быстро, как только могла, чтобы не удостаиваться излишнего внимания. Над головой жужжали лампы дневного света. В полупустом коридоре этот звук казался мне зудением роя насекомых, наблюдающих за мной.

– Это ведь ты, не так ли? – вдруг донеслось откуда-то справа. Я замерла на полушаге, хотя вовсе не собиралась этого делать.

– Офигеть, это точно ты. Рейч_атакует. – Голос незнакомки становился все выше, она говорила все быстрее, словно кто-то нажал на кнопку перемотки. – Тебе должно быть стыдно.

Я наконец посмотрела на девушку возле одного из шкафчиков, выстроившихся вдоль стены. Сантиметров на пять выше меня, тонкая как тростинка, с длинными темно-каштановыми волосами, кажется чуть-чуть волнистыми. Должно быть, девятиклассница, и явно из тех, кто всегда привлекает внимание. Такая из разряда «уже встречаюсь с выпускниками». Девушка приложила руку ко рту – типа, «ой, что это я говорю», – но глаза ее по-прежнему злобно улыбались. Я пошла дальше.

– Не боишься, вдруг все подумают, что он слишком хорош для тебя, а? – крикнула она мне вслед, захлопывая шкафчик. Ее голос звучал вроде заинтересованно, но я уже, слава богу, видела, как это бывает у девушек: приятные интонации, а словами будто четвертует.

Я ускорилась.

– Если тебя это утешит, то ты вовсе не такая жирная, как я ожидала.

Я попыталась не обращать внимания ни на ее тихий смех, ни на комок, вставший у меня в горле. Плевать, что там себе воображают глупенькие девятиклассницы, правильно? Да нет конечно, не плевать. Я раздосадованно сжала кулаки.

Глаз я больше не поднимала, пока не добралась до своего шкафчика. Вся дверца была увешана десятками копий той злополучной фотографии. Самая большая – вырезана в виде сердца, а в середине ее красовался смачный отпечаток губ. Рядом с ними кто-то наклеил мои фотографии из средней школы, будто проведя границу между красотой и уродливостью. Я разглядела и фотки с ночевок у Джесси – их-то уж точно ни у кого, кроме нее, не было. Похоже, дружба с элитой не шла моей бывшей подруге на пользу. Поперек всего этого иконостаса кто-то красным маркером жирно вывел «#лузерша». А потом другие – почерк явно разный – добавили эпитетов. Среди мелких каракулей можно было прочитать «#этогонебудет», «#похудеймаленько», «#уродина», «#жалкая» и еще кучу других слов.

Я не стала читать остальное, не стала психовать, а просто медленно порвала фотки одну за одной на глазах у всех. Мобильники записывали исторический момент, а я только сильнее щурилась, стараясь не дать слезам вырваться на волю.

На первый урок, физику, я опаздывал. А у мисс Кейси, если сдал домашку позже чем через пять минут после звонка, оценку получишь на балл ниже. Я воткнул машину на первое же попавшееся на парковке место, схватил с переднего сиденья рюкзак, вытащил из кармана телефон и лихорадочно напечатал флит.

Странно как-то идти в школу после всего, что было вчера. Пожелайте мне удачи!

Ну да, не очень-то глубокомысленно, но на это всем, по ходу, пофиг. Прошлой ночью после часовых споров у меня в комнате, что сказать, я наконец флитнул:

Очуметь. Хм… всем привет (?)

За первые пять минут мое сообщение рефлитнули 3297 раз. Серьезно. И сейчас телефон в кармане на бедре уже сходил с ума. Да, трудно было примириться с мыслью, что другим людям действительно не все равно, что я говорю. Может, я гораздо интереснее, чем сам думал?

Машины на гостевой парковке – новенькие сияющие минивэны – я заметил, только когда подходил к школе. Наверняка что-то насчет встречи выпускников. Местные новостные каналы крутили эту историю каждый год. Рядом с главным входом я заметил нашего директора доктора Рейм (мы звали ее Рейх). Она тянула свою тонкую длинную шею и крутила головой по сторонам, словно проводила перекличку. Или ждет кого?

Я поднялся к школе по лужайке, так что не пришлось пробираться мимо операторов, столпившихся на тротуаре. Их там было как минимум двое, плюс вокруг толклись еще какие-то люди, чью профессию мне опознать не удалось. Рейх отреагировала первой и замахала когтистой рукой.

– Кайл, подойди сюда, пожалуйста!

Спина у нее была еще жестче и прямее, чем обычно. Моя персона ей кадр загораживает что ли? Я все-таки двинулся к директрисе, но было уже поздно.

– Кайл! – крикнула женщина в темно-синем платье. На талии у нее виднелись какие-то странные закрученные штуки. – Кайл, мы с канала NowNemFive, и мы хотели бы с тобой поговорить!

Она побежала ко мне. Узкая юбка и высокие каблуки мешали ей, шаги получались слишком короткими. Она двигалась на прямых ногах, словно Барби. Репортерша не очень-то много успела преодолеть, как люди вокруг тоже начали кричать и всей толпой подались вперед. Уголком глаза я заметил Рейх, плывущую ко мне: спина прямая, губы плотно сжаты.

А потом меня озарило. Репортерша знала мое имя. Она явно высматривала меня среди учеников. Так вот что это за новости. Я – новость. Они приперлись сюда ради меня. Обалдеть.

– Я не совсем понимаю, что здесь делают репортеры, мистер Бонэм. Кажется, они упомянули Flit? – не терпящим возражений голосом осведомилась Рейх.

В горле у меня пересохло, поэтому я просто кивнул.

– Вы не обязаны с ними общаться. Очевидно, их появление не распространяется на разрешение, которое подписали ваши родители. А пока мы не свяжемся с мистером и миссис Бонэм, вы не…

– Мама с папой даже не поймут, о чем вы говорите.

Да, я не рассказал родителям о Flit. А что, собственно, рассказывать-то? «Знаешь, мам, куча левых чуваков в инете лайкнула мою фотку»? Она просто кивнет, напомнит, что нужно быть осторожным, чтобы колледжи чего-нибудь неприличного не разнюхали, и снова вернется к своему айпаду. Папа вообще уйдет к себе в кабинет и ни на что не отреагирует, как он делал в те редкие дни, когда находился дома.

– А они правда приехали поговорить со мной?

Директриса кивнула. Я изо всех сил старался не лыбиться, а то Рейх все так серьезно воспринимает… Грудь будто пронизали тысячи нервов, заполнили ее, расширив ее так, что в конце концов мне едва удавалось вдохнуть. Интервью с журналистами – все равно что тысячу раз выступить на публику, но с другой стороны, это офигеть как круто. Даже Картер ни разу не попадал в новости. А ведь уже два года капитан школьной команды по лакроссу, чемпион штата. Я попробовал представить, как мама с папой увидят меня в телевизоре. Вот удивятся, наверное!