– Я его раздавлю, – шепнула тихо, глядя куда-то в пустоту. – Уничтожу. Только сперва проясню кое-какие моменты. Нужно собраться…

– Что ты там бормочешь, зай? – Стэфани с энтузиазмом рылась в баре Роджера. – Слушай, а что если мы откупорим эту бутылочку? Я как-то пила такое, оно дорогое безумно…

– Открывай, – кивнула я, поднимаясь. – И сыр сама нарежь, ладно? Мне нужно пока собрать кое-какие вещи.

– Куда ты спешишь? Роджер, кажется, на работе, а значит…

– Он выключил макбук, – прервала я подругу, отодвигая при ней картину и набирая пароль от сейфа. Не подошел. Роджер и его сменил.

Усмехнувшись, вернулась к столу и, подняв голову, попросила:

– Иди, Стэф, накрывай нам. Думаю, минут пять есть. Пока не приехала полиция.

– Не поняла.

– Он понял, что я в доме. Видимо, уведомление пришло. Наверняка обратился в правоохранительные службы. Так что…

– Я пошла нарезать сыр! В контейнер сложу, у меня съедим… – отозвалась подруга, выбегая из кабинета. Я же опустилась на корточки, вынула один из ящиков стола, засунула руку внутрь, с легкостью продавливая двойное дно и, подцепив его длинным ногтем, потянула на себя. Да, муж вычеркнул меня из списка приближенных лиц, но забыл, что за столько лет я узнала о нем многое. Вынув из тайника пакетик с наличкой, еще какой-то конверт и, к моему удивлению, связку ключей, выложила все это добро на стол. Роджер давно перешел на “умные” замки, считывающие данные с отпечатков пальцев, сетчатки глаз и узнающие наши голоса. Ключи же были вполне обычные, штук пять на небольшом железном кольце. Однако для чего-то он прятал их…

Решив не брезговать ничем, сложила все добытое себе в сумочку и отправилась в спальню. Там переоделась в более удобные джинсы, рубашку, взяла несколько пар нижнего белья и пару свитеров на смену. Все утрамбовала в небольшую сумку для фитнеса. Адам Боннер говорил, что муж приползет ко мне сам буквально через пару дней, поэтому много вещей брать не стала.

Выскочив на лестничную клетку, спрятала обе сумки – дамскую и с одеждой, в небольшую нишу за лифтом и вернулась домой, на кухню.

– Наконец-то! – Стэф протянула мне полный бокал рубиново-красного вина. – За нас, за девочек!

Я улыбнулась, присела рядом и отпила немного приторно-сладкой жидкости.

– Вкусно, – сообщила, прикрыв глаза от удовольствия. – Не знаю, насколько это вино дорогое, но на такое денег не жалко.

– Нищие вообще довольно-таки щедрые люди, – засмеялась подруга. – Чем меньше у человека денег, тем больше он расположен ими делиться. Слушай, а чего ты не собираешься в панике?

– Все равно как следует собраться не успею, – пожала плечами я. – А бегать и скидывать в чемоданы все, что под руку попадется – глупо. Половина барахла окажется ненужной, вторая половина того не стоит.

Стэф пригубила вина, задумчиво глядя на меня поверх бокала.

– Что ты там приняла в кабинете Роджа? Пока меня не было. Я тоже хочу эти таблетки.

Я засмеялась. Спокойно, раскованно. Не смеялась так уже много лет.

– Никаких таблеток, просто вдруг поняла, что делаю лишние телодвижения. Ну, разведусь. И что? Жизнь на этому не заканчивается. Мне тридцать лет, это ли возраст, когда пора впадать в маразм из-за всякой ерунды?

– Если все так, как ты говоришь, то браво, – натянуто улыбнулась подруга. – А как насчет борьбы за положенное тебе имущество?

– Ты ведь сама сказала, что квартира уже ушла, – сказала я. – А твой друг сегодня отказался вскрывать ее, потому что всем ясно: я больше здесь никто. Конечно, я схожу к какому-нибудь адвокату, предприму попытку поиметь с Роджа хоть что-то, но лучше готовить себя к худшему, чем потом разочарованно реветь. Кстати, я хотела попросить тебя дать мне приют на пару дней.

– А потом? – прищурилась Стэф. Она мне не верила, явно подозревая некие недоговорки, но и не настаивая на откровениях.

– Потом поеду на поклон к родителям, – улыбнулась я. На этот раз фальшиво. К ним я бы не поехала, даже если бы Стэф отказала мне: обида и непонимание были слишком сильны. Одно дело, когда о постоянных изменах Роджера знала и молчала подружка, и совсем другое – они. Мой тыл оказался ненадежным, и принимать это было почти также больно, как и измену.

– Живи, сколько потребуется, – осушив бокал, Стэфани с силой поставила его на стол. Подхватив недопитую бутылку, пару пластиковых коробочек с нарезками, она отправилась в прихожую. – Идем. Надоело здесь сидеть. Энергетика помещения безнадежно испорчена, соболезную твоей свекрови: жить здесь она сможет с большим трудом.

Я удивленно осмотрелась: квартира, как квартира, такая же, как и была с утра, и год назад. Но Стэф было, разумеется, виднее. Подруга была риелтором с магическим талантом, она видела суть вещей и чувствовала по-особенному тонко. Клиенты строились в очередь к ней, но лично она теперь занималась очень немногими, открыв после развода собственную фирму и наняв подобных себе новичков. Натаскав их, Стэф стала наслаждаться праздным образом жизни, пробуя рестораны, спа-салоны и любовников, как я суп на соль.

Поднявшись, я мысленно сказала квартирке, что мы пока не прощаемся, коснулась рукой деревянного стола, купленного на крупной выставке еще в первые годы совместной жизни с Роджем. О, этот предмет мебели был свидетелем многих жарких размолвок с мужем и не менее горячих примирений. Когда-то я плавилась в объятиях Роджа, сминая скатерть руками, а после мы накрывали скромный ужин… и все повторялось. Не знаю теперь, была ли между нами лишь голая страсть, или мы действительно любили друг друга, но вспомнить определенно было что. И напоминал о тех временах не только стол на кухне.

Усмехнувшись, я вдруг подумала, что и сама не смогла бы остаться здесь жить, даже будь муж столь благороден, чтоб отдать мне нажитое нами. Слишком много здесь было нас. В этом плане домик на юге, незапятнанный ни нашей страстью, ни последующим равнодушием, и правда подходил как нельзя кстати, и вот за него побороться я уже не откажусь.

Резко развернувшись, я пошла за подругой, мысленно перелистывая очередную страницу книги с названием жизнь. Пора было переходить к новой главе и пускать в сюжет новых действующих лиц.

Обуться мы не успели. Переговариваясь о том, хватит ли нам всего одной бутылочки вина, стали свидетелями того, как распахивается дверь, и в квартиру все-таки ввалились “органы”. Все сплошь статные мужики при форме, с лицами-кирпичами и горами мускулов, выпирающих то оттуда, то отсюда. Красота, да и только… Мы со Стэф откровенно залюбовались и даже сопротивляться не стали, когда они объявили нас нарушителями порядка.

– Накажите нас как следует, – улыбнулась подружка, откидывая назад белые локоны. – Только позвольте, я своему зае отзвонюсь? Чтоб отпустил с вами на прогулку.

– Издеваетесь? Ничего, в отделении вас научат уважению.

– Милый, я даже не сомневаюсь, – Стэф поднесла к губам визофон и дала команду голосом: – Кор Маллоун.

Все произошло так быстро, что мужики отреагировать и отнять у нее аппаратуру не успели, а потом уже просто не решились.

– Да! – рявкнул кто-то с той стороны так, что у меня сердце зашлось.

– Зай, ты занят? – продолжая улыбаться, уточнила Стэф.

– Да.

– Ну, ты освободи там пару минуток? Я через десять минут приеду. С твоими парнями. С мигалками. Мы же с мигалками поедем? – глупо моргая, подружка уставилась на мужиков, лица которых становились все более приветливыми и человечными.

– Какого черта?! – некто Кор Маллоун явно удивился заявлению Стэфани. – Что за самоубийцы решили тебя покатать?!

– Как вас зовут? – подружка уперла любопытствующий взгляд в ближайшего представителя органов.

Тот нахмурился, отступил к сослуживцам и покачал головой, кивая на самого левого. Тот обнаружился прямо рядом со мной.

– Капитан Томпсон, – спокойно произнес он, и я прям загордилась: бесстрашный какой, хоть один не боится стоять на страже закона.