Иорвет ворвался в кухню, едва придерживая на бедрах полотенце. Алиса еще успела про себя нервно хохотнуть – хотела, мол, полюбоваться, изволь! – прежде, чем стальная рука снова, как и неделю назад, схватила ее, стоявшую на том же самом месте, за горло, а лицо эльфа с ужасным шрамом, не скрытым более никакими повязками, приблизилось к самому ее носу и тихо, нехорошо вопросило:

- Так, говоришь, живешь одна? Отвечай мне правду, beanna!

Он сжал руку сильнее, но все же не так, чтобы лишить ее возможности дышать и говорить.

У Алисы мгновенно сложилось два и два. «Идиотка! Черт меня дернул сунуть ему эти проклятые штаны?..» - зарыдала она мысленно. Зачем она вообще стала с ним разговаривать? Зачем, зайдя в квартиру, тут же не выскочила обратно в подъезд, запирая дверь на ключ и набирая 112, 03 – да что угодно!..

Страх навалился на нее, затопил нутро. Колени стали ватными, губы дрогнули… Но вместе со страхом вдруг появилось что-то еще. Что-то, о существовании чего в себе самой Алиса никогда не подозревала. Что-то, с чем было легче умереть прямо сейчас, посреди собственной кухни – но только не плакать, не умолять и не оправдываться.

- Ты хочешь узнать ответ или задушить меня? – прыгающим голосом спросила она.

Йорвет ухмыльнулся, злобно на нее глядя.

- Как пойдет, - ядовито сказал он, но горло Алисино все-таки отпустил.

Алиса подалась назад, едва ли не вжавшись в раковину – но смотрела ему прямо в лицо. Неестественно бледная, она все же выпрямилась, сразу став чуть выше ростом.

- Я не лгу, Иорвет! - сказала она хрипло, но четко. – И если я сказала, что живу одна – значит, так и есть.

- Ты дала мне обноски какого-то мужика-d’hoine! – прошипел он. - И после этого говоришь, что ты в этом доме одна?

И тут вдруг, совершенно неожиданно, Алису понесло, не хуже, чем приснопамятного Остапа. Видимо, наступил в ней некий предел, после которого стирается грань между страхом и яростью, и ничем не примечательные люди лезут на амбразуры с голыми руками. Она вдруг вспомнила всё и разом – и синяки на своей шее, и разбитую кружку из Германии, и сломанный стул, и телевизор, и весь свой стыдный ужас. И ее затрясло, да так, что пришлось за край столешницы украдкой схватиться, чтобы попросту не упасть.

- Этот человек давно здесь не живет, - сказала она не своим, а каким-то чужим, металлическим голосом.

- А его тряпки лежат у тебя в шкафу! – ядовито проговорил эльф с вновь прорезавшимся странным акцентом.

- Ты предпочел бы после ванны облачиться в свои? Ты когда их стирал в последний раз, хоть помнишь? – сказала Алиса, деревенея лицом и смутно понимая, что сейчас, скорее всего, будет убита.

Эльф шагнул к ней. Глаз его разгорался адским пламенем. Он тоже словно стал выше ростом, хотя куда уж еще…

- Да как ты смеешь, bloede d’hoine?

- Смею что? Предлагать тебе чистую одежду взамен той грязи, в которой ты сюда явился?

Эльф уже нависал над ней, как смерть над плахой.

- Грязи?!

- А чего же еще? – охваченная каким-то безумием, Алиса криво усмехнулась, словно собиралась в этом перещеголять самого Иорвета.

Эльф дернулся к ней и занес руку. Она не вздрогнула, не отвернулась и не сделала ни единого движения, чтобы защититься.

- Давай, - сказала она, не отводя взгляда. - Если так цивилизованная раса благодарит за гостеприимство, стол и отсутствие лишних вопросов – я очень рада за вас. Вперед!

И тогда случилось то, во что Алиса и сама не верила даже в своем нахлынувшем безумии. Эльф сжал кулак, но опустил руку. Не ударил. Не сломал шею одним небрежным движением… И сделал шаг назад. На скулах его заходили желваки. Алиса чувствовала себя серфером, поймавшим самую большую в жизни волну. Адреналин кружил ей голову так, что она уже не помнила, кто она и как ее зовут.

- Ты говоришь, я – грязная d’hoine. А сам при этом скачешь по квартире, как первобытный, и готов башку мне оторвать только за то, что у меня нашлась для тебя пара штанов в придачу с куском мыла, а еще кусок мяса и хлеба! Прекрасный пример цивилизованности!

- Ты!.. - на секунду он, казалось, даже задохнулся, но продолжал тихо и глухо: - Ты хоть знаешь, скольких я убил за гораздо меньшее? Скольких твоих сородичей…

- Они не мои сородичи! – вдруг заорала Алиса прямо ему в лицо. – И твоя война – не моя война! Ты зачем пришел сюда, скажи на милость?! Убежища просить, или ограбить меня и вышвырнуть в окно? Так давай уже, не стесняйся!

Несколько секунд они сверлили друг друга дикими глазами.

А потом лицо эльфа неожиданно странно скривилось. Алиса, все еще бледная от дикой смеси ярости и ужаса, даже не сразу поняла, что он улыбается - дикой, сумасшедшей улыбкой-гримасой, уродующей его лицо куда хуже, чем шрам. Глаз его горел, как у кота.

- Не премину при случае, - сказал он кладбищенским тоном.

А потом… Коротко рассмеялся. Уже совсем по-другому. Алисе даже на какую-то секунду показалось, что он сейчас фамильярно похлопает ее по плечу. «Если он сейчас до меня дотронется, я в него зубами вцеплюсь, - быстро подумала она, - а он меня наконец зарежет. То-то будет развязка!..»

- Так, ну хватит, - сказал вдруг он властно и отрывисто, словно подводя черту. – Повеселились и будет.

И Алиса увидела, как из полусумасшедшего, бешеного эльфа, в которого до этого Йорвет перекинулся из оскорбительно спокойного aen seidhe, в одну секунду, будто по волшебству, проступает командир, за которым шли в огонь и в воду. «Да он же настоящий психопат!» - быстро подумала Алиса. А Йорвет уже спрашивал ее, отрывисто и четко:

- Кто этот мужчина? Что он делал в твоем доме? Советую тебе не играть словами, beanna, а отвечать прямо.

Алиса чуть склонила голову, скрещивая руки на груди – бессознательно повторяя его любимую позу.

- Понимаю, - сказала она твердо. – Этот мужчина - мой бывший муж.

Иорвет скривился.

– Пару лет назад мы разошлись. С тех пор я его ни разу не видела и ничего о нем не слыхала. Доволен?

Проворчав, словно пес, что-то невнятное на своем языке, эльф отступил еще на шаг и потуже затянул на бедрах полотенце. Взгляда он не отводил, но почему-то Алиса почувствовала, что если не победила, то, по крайней мере, каким-то образом ухитрилась сыграть матч вничью.

- Дать тебе эти чертовы портки – моя ошибка, - продолжала она, как могла, спокойно. – И я ее признаю. Я знала, кто ты и как болезненно относишься ко всему, что связано с человеком, причем любым. Для тебя это оскорбление. Прости меня.

Иорвет, слегка склонив голову, заломил бровь.

- Что?

- Я только что извинилась перед тобой, - безо всякого яда сказала Алиса. - Или этого недостаточно?

Они помолчали, мрачно сопя, а потом Алиса, понимая, что ничего встречного ей от Йорвета не дождаться, скомкано проговорила:

- Оставайся пока в полотенце, что уж… Заброшу стирать твои вещи. К утру высохнут.

И, не глядя на него, ушла в ванную.

========== Глава 5 ==========

Воды он налил на пол столько, что Алиса вознесла осанну прорабу, делавшему ей ремонт и не схалтурившему с гидроизоляцией. Она закрыла, наконец, кран, слила воду из ванны; потом, зло плюнув, вытерла лужи и закинула в стиральную машину валявшиеся на полу скомканные льняные штаны, какие-то непонятного вида тряпки и аккуратно повешенную на крючок зеленую сорочку с затейливой вышивкой, линялую, ветхую, пропахшую табаком и чем-то странным, но отнюдь не неприятным. За простыми, понятными действиями злость и ярость стремительно отступали. Держа в руках сорочку на секунду дольше, чем было нужно, она вдруг почти машинально поднесла ее к лицу, вдохнула запах. «Это же надо, - подумала она устало. – Даже пот пахнет не так, как человеческий!» Она вспомнила, как хотела приберечь запуск стиральной машины, словно какой-то цирковой номер… Ей стало стыдно за свою наивность и ребячество. Стыдно вообще за все, что она говорила и делала.

Как всегда после выплеска сильных эмоций, у нее резко заболела голова. А еще зверски, просто чудовищно захотелось курить. Впервые за два года…