К тому времени, когда поиски привели его к стене, окружающей Святилище Мразкима, он уже успел забыть о цели своей экспедиции, превратившись в обыкновенного зеваку. Раньше в городе ему бывать не доводилось. Даже во тьме ночи чужая архитектура поражала.

Гарун не мог уснуть. И не только он один. Весь Аль-Ремиш, казалось, не находил себе места. Фуад, начав ещё на закате, продолжал точить свой меч. Мегелин расхаживал туда-сюда, раздражая Гаруна своей болтовней. Радетик утратил столь присущую ему точность речи и нес какую-то чепуху, перескакивая с одной темы на другую. Нервное напряжение возрастало, не находя выхода ни в каком определенном направлении.

Первые возбужденные выкрики на улице даже принесли им какое-то облегчение. Когда они выскочили из своих шатров в лунную ночь, их лагерь уже кишел облаченными в белые балахоны Непобедимыми.

— Откуда, дьявол бы их побрал, они возникли? — бросил Фуад и крикнул:

— Алтаф! Белул! Ко мне!

— Мегелин, что происходит?

— Эль Мюрид здесь, Гарун! Возвратился, как и обещал, чтобы отпраздновать Дишархун.

Через несколько мгновений началась всеобщая, хаотичная свалка. Роялисты и Непобедимые сражались без всякого плана. Главной задачей сражающихся было желание выстоять в схватке с ближайшим к нему противником.

— Король мертв!

Десять тысяч глоток издали вопль отчаяния. Многие роялисты, побросав оружие, обратились в бегство. Это в полной мере проявилась та внутренняя гниль сторонников короля, которую ощутил Юсиф, едва успев появиться в Аль-Ремише.

— Ахмед предал своего отца!

Это сообщение о сыновней измене было даже более деморализующим, нежели весть о кончине короля. Как можно сражаться за Корону, если наследник монарха находится в стане врага?

— Отец, значит, был там? — спросил Гарун.

— Совершенно верно, — задумчиво протянул Радетик. — Но он…

— Я найду его, — прорычал Фуад. — Я ему нужен. Рядом с ним сейчас нет никого, кроме Али. Некому прикрыть его со спины! — С этими словами он, широко взмахнув острым как бритва мечом, срубил ближайшего к нему врага.

— Фуад! — выкрикнул Радетик. — Вернись! Там ты уже ничего не сможешь сделать!

Но Фуад ничего не слышал.

Гарун бросился вслед за дядей, но Радетик успел схватить его за рукав.

— Не будь идиотом!

— Мегелин!

— Нет. Это же глупо. Подумай. Теперь ты стоишь вплотную к троном. Кто наследует твоему отцу и Али? Никто. Во всяком случае, не Ахмед. Только не Ахмед. Ахмед — покойник, вне зависимости от того, кто победит сейчас. Нассеф хочет его смерти даже гораздо больше, чем мы.

Гарун попытался вырваться, но Радетик держал крепко.

— Стража, к нам! — приказал он.

Некоторые из людей валига повиновались. Они слышали, что перед этим говорил Радетик.

— Претендент должен остаться обязательно, Гарун. В противном случае все потеряно. За тобой в линии наследования стоит Нассеф.

Белые мантии продолжали рекой литься в Аль-Ремиш. Но впереди них мчались замешательство и паника. Дважды Мегелину и охране пришлось отбиваться от нападения. Радетик продолжал собирать вокруг себя сторонников короля.

С целью истребить семейство валига появился новый отряд Непобедимых. Воины были полны решимости. Радетик сражался словно демон, показывая те приемы боя, которые редко можно было увидеть за пределами фехтовальных залов Ребсамена. Его упорство подняло дух людей, которых он сумел собрать вокруг себя. Гарун бился бок о бок с учителем, стараясь улучить минуту, чтобы обратиться к своему искусству шагана. Однако Непобедимые так и не предоставили ему такой возможности. Его товарищи начали ослабевать.

Гарун тем не менее попытался запустить руку в мешок с магическими принадлежностями. У него над ухом просвистел клинок. Юноша выронил мешок и потерял его из виду.

Остановить Непобедимых было невозможно. Сейчас он умрет…

Дикий рев перекрыл шум ночного сражения. Вращая меч над головой обеими руками, в строй Непобедимых с тыла врубился Браги Рагнарсон. Через несколько секунд полдюжины белых балахонов валялась на земле. Некоторые бросились в стороны от меча безумца. Северянин набросился на оставшихся, колошматя своим тяжелым мечом по их саблям.

Непобедимые разбежались, а Гарун, истерически расхохотавшись и глядя на Мегелина, выдавил:

— Третий раз! Он сделал это трижды!

На заплетающихся ногах он побрел к Браги, который продолжал размахивать мечом, обзывая Непобедимых трусами и приглашая их вернуться. Гарун обнял гиганта и произнес:

— Не могу поверить. Снова ты!

Браги стоял и, тяжело дыша, смотрел вслед убегающим Непобедимым.

— Значит, я все-таки нашел тебя? Охотился с самого заката.

— Успел как раз вовремя! Угадал точно в срок!

— Вот уж не думал, что такое может случиться со мной, — содрогаясь произнес Браги.

— Мой отец впадал в безумие, когда хотел этого, но… Однако, что происходит? Как они сюда попали? Мне, пожалуй, лучше отправиться в лагерь.

— Отсюда, парень, тебе туда не попасть. — На склоне, чуть ниже лагеря наемников кипела битва. — Оставайся здесь. Гамел. Найди Королевский штандарт. Надо показать нашим людям место сбора.

Радетик делал все, что возможно, непрерывно упоминая Трон, Корону и короля, но предотвратить полное крушение не удавалось. Аль-Ремиш был обречен. Несмотря на отчаянные вылазки наемников из своего лагеря, инерцию разгрома остановить было невозможно.

— Мегелин, как могло случиться, что Аль-Ремиш так легко пал? — чуть ли не скуля спросил Гарун. — Ведь здесь так много преданных и храбрых воинов.

— Большинство из которых немедленно пустились в бегство, — ответил Радетик.

К ним подошла группа молодых людей под командованием раненого офицера.

— Сыновья знати, ваше величество, — прошептал он. — Позаботьтесь о… — Не закончив фразы, воин рухнул на землю.

Гарун в изумлении взглянул на тело.

— Ваше величество? — прошептал молодой человек. — Он назвал меня величеством.

— Новости распространяются быстро, — сказал Мегелин. — Посмотрите. Наемники уходят. Настало время двигаться и нам. Вы все, соберите животных, где только можете, и провиант.

— Мегелин…

— Времени для спора, Гарун, не осталось, — бросил он, а затем, обращаясь к Браги, произнес по-тролледингски:

— А ты присмотри за ним. Не позволяй ему творить глупости.

— Мне надо вернуться в часть, — возразил Рагнарсон.

— Боюсь, что ты опоздал, сынок. И притом сильно, — сказал Радетик и продолжил спор с Гаруном.

Гарун постепенно уступал неопровержимым доводам Мегелина. Аль-Ремиш потерян, так же как вся его семья. У него не осталось никого кроме Мегелина и этого странного юноши с севера. Дрожа от ярости и ненависти, он позволил Радетику увести себя в ночь.

Ахмед ждал среди мертвых, обнимая испуганную Лаллу. Вокруг стояли солдаты его личной охраны. Воины выполняли свой долг, несмотря на то что ненавидели кронпринца за отцеубийство и измену. Примерно дюжина Непобедимых наблюдали за ними, проявляя полнейше равнодушие к следам недавней бойни.

Сердце Ахмеда бешено колотилось в груди, похожее на чудовище, стремящееся вырваться из тесной клетки.

— Я сделал это ради тебя, Лалла. Я сделал это ради тебя.

Девушка не отвечала.

Непобедимые приняли стойку смирно. В помещение вошел человек в черном. Пришелец обвел присутствующих жестким взглядом. Полы его бурнуса попали в лужу крови. Человек недовольно проворчал.

Кровь здесь была повсюду. На стенах, на полу, на мебели и на телах. Трупы громоздились один на другом. Мертвецов в белом было гораздо больше, чем покойников в ярких одеждах, которые предпочитали роялисты. Абуд обрадовался бы, увидев подобное, хихикнул про себя Ахмед. На какой-то момент он забыл, кто здесь умер первым.

Пришелец что-то спросил, но Ахмед не уловил вопроса. Все его внимание было посвящено Лалле. Девушка плакала.

Его плечо сильно сжала чья-то рука. Все тело пронзила острая боль.