— Что ты имеешь в виду?

— Ты помнишь, что произошло?

— Молния. Колдун, который смог обрушить гору. Но Эль Мюрид ненавидит колдовство.

— Верно. Но один вид магии вплетен в его легенду. Он не пользовался этой магией после того, как вышел из пустыни.

— Амулет, который якобы дал ему Ангел? А я-то думал, что это выдумка.

— Нет, однажды он его использовал и теперь решил повторить. Думаю, в следующий раз он испробует силу амулета на наших стенах.

— Значит, Эль Мюрид здесь?

— Да.

— В таком случае отец должен устроить вылазку. Если мы его убьем…

— Лучшего подарка для него и придумать невозможно.

— Но…

— Я обсуждал эту проблему с твоим отцом и генералом. Они решили позволить Эль Асваду понести некоторый урон. Пусть разрушат часть стены. Использовать амулет в ближнем бою будет невозможно.

Гаруну подобная стратегия не нравилась. Она отдавала инициативу в руки врага и, кроме того, предполагала, что противник будет действовать так, как от него ожидают, и что он не получит подкреплений. Возражать, однако, он не стал. У него появились проблески кое-какого плана, и подозрений Мегелина вызывать не следовало.

— Ты говорил отцу об этих солдатах из Гильдии?

— Да, он знает. Он найдет время что-нибудь для них сделать.

Гарун был доволен. Браги и Хаакен спасли ему жизнь и заслуживали награды.

— Благодарю тебя, — сказал он.

— Да кстати, ты решил задачи по геометрии? — Радетик был совершенно лишен чувства жалости. Занятия не должны прерываться — даже для выздоравливающих.

— Я был занят…

— Занят тем, что симулировал. Отправляйся к себе и не высовывай носа до тех пор, пока все не решишь. И будь готов доказать правильность решений.

— А вон и старец, — сказал Хаакен.

Браги обернулся и увидел шагающего по стене Мегелина Радетика. Старик направлялся к ним, чтобы поговорить.

— Он тебе не напоминает деда? — спросил Браги.

— Следил бы ты лучше за этими придурками внизу, — проворчал Хаакен. — Если не хочешь, чтобы Сангинет тебя заживо сожрал.

О провале роты новобранцев во время битвы говорили очень мало. Никто не получил внеочередных нарядов, никто не был наказан. Даже ходили слухи, что Хоквинд остался доволен действиями рекрутов, учитывая характер местности и то сопротивление, которое они встретили.

Ветераны, правда, отнеслись к молодежи с меньшим пониманием. Репутация их генерала оказалась запятнанной. Сотни их товарищей погибли. Они не желали знать ни что соленый раствор был глубиной чуть ли не по пояс, ни что молодежь приняла на себя основной удар армии Эль Мюрида. Старики видели, что потери новобранцев меньше, чем в остальных ротах, и это им не нравилось.

Радетик подошел к братьям и остановился, задумчиво глядя вниз. Внизу под стенами без устали трудились люди Эль Надима.

— Самоуверенны, как муравьи, — заметил Радетик.

— Наверное, не без основания, — проворчал Хаакен.

Браги оставил замечание Радетика без комментариев. Он не знал, как относиться к старику. Тот, вне сомнения, занимал здесь важный пост, но предпочитал держаться в тени.

— Как там Гарун? — все-таки спросил он.

— Выздоравливает. Валиг шлет вам свою благодарность. Он поблагодарит вас лично, как только сможет.

— Ладно.

— Не вижу энтузиазма! Напрасно. Валиг — богатый человек, а Гарун — его любимый сын.

— Я загорюсь энтузиазмом лишь тогда, когда узнаю, что мы отсюда сваливаем.

Радетик в ответ издал задумчивое «хм-м-м…».

— Здесь нет ничего кроме жары, суши и многих миль пустого пространства.

— Узнаю свое желание увидеть хотя бы одно приличное дерево. У меня иногда возникают такие же чувства. — Радетик потрепал Браги по плечу и спросил:

— Тоскуешь по дому, парень?

Браги покраснел, а затем неожиданно для самого себя выложил старику всю свою историю. Радетик слушал его с интересом и подбадривал, когда Браги сбивался.

Да, он действительно скучал по дому. Как бы Браги ни пытался обмануть самого себя, он по-прежнему оставался мальчишкой, которому приходилось играть роль мужчины. Ему страшно не хватало близких людей.

Браги поделился с Радетиком тем, что он чувствует после. Радетик ещё раз потрепал его по плечу и сказал:

— Вам нечего стыдиться. Генерал поражен тем, как здорово вы держались. Если и можно кого-либо винить, так это его и валига. Они задрали нос, а расплачиваться за это пришлось вам, солдатам. Ну ладно, мне пора.

Браги не понял, как это удалось старому ученому, но теперь ему стало значительно лучше. Да и с Хаакена слетела по меньшей мере половина его мрачности.

Через несколько секунд появился сержант Трубачик.

— Рагнарсон, тебя хочет видеть лейтенант. Мигом тащи свою задницу к нему.

— Но…

— Иди!

И Браги пошел. Его била дрожь, хотя день был таким же палящим, как всегда. Ну вот, начинается, думал он. Возмездие приближается.

Сангинет обосновался в какой-то кладовке вблизи конюшен. Это было темное, затхлое помещение, едва-едва освещаемое единственным фонарем. Браги постучал в дверной косяк и доложил:

— Рагнарсон, сэр.

— Входи. Закрой за собой дверь.

Браги сделал как ему было сказано, страстно желая оказаться где угодно, только не здесь. Он, конечно, мог сказать себе: не имеет значения, что думают остальные. Ведь сам он знает, что сделал все, что было в его силах. Но если бы он так сказал, то это была бы не правда. Мнение других для него имело значение. И ещё какое значение!

Сангинет молча смотрел на него секунд пятнадцать, а затем произнес:

— Бердсонг умер этим утром.

— Мне очень жаль, сэр.

— Мне тоже. Он был хорошим солдатом. Ему не хватало воображения, но отделение он содержал в порядке.

— Так точно, сэр.

— Я готовлю доклад. Ты там был. Расскажи мне, как все произошло.

— Мы упорно дрались в этой соленой воде. Капралу в локоть попал камень из пращи, и он выронил щит. Прежде чем он успел его поднять, ему под мышку — чуть выше нагрудника — вонзился дротик. Думаю, что пробило легкое, сэр.

— И ты взял командование на себя?

— Так точно, сэр. Ребята привыкли к тому, что я им говорил, как следует поступать. В учебной команде.

— И после этого вы потеряли лишь одного человека?

— Так точно, сэр. Драконоборец был ранен.

Рескирд как всегда разволновался, сломал строй, чтобы достать одного, особенно не понравившегося ему противника, и поплатился за нарушение дисциплины.

— Капрал Стоун командовал отделением слева от тебя. Говорит, что вы хорошо удерживали позицию.

— Я старался… Мы старались, сэр. Но держаться стало невозможно, когда все вокруг начали отходить.

— Естественно, невозможно. Однако ты, Рагнарсон, преуспеваешь. Я вношу в доклад рекомендацию повысить тебя в звании. Со дня ранения Бердсонга тебе назначается жалованье в полуторном размере.

— Сэр? — Ему показалось, что он что-то не так понял.

— Ты принимаешь отделение. На постоянной основе. Если, конечно, утвердит генерал. Отправляйся к своим людям, капрал.

Целых полминуты Браги молча стоял перед лейтенантом. У него кружилась голова, ему хотелось протестовать и спорить. Он ожидал вовсе не этого.

— Я сказал, что ты свободен, Рагнарсон.

— Слушаюсь, сэр, — выдавил Браги и на заплетающихся ногах побрел на свой пост.

— Поздравляю, — сказал Трубачик и не спеша заковылял прочь.

— Это с чем же? — спросил Хаакен.

Браги попытался было объяснить, но у него ничего не получилось. Он и сам мало что понимал. Рагнарсон считал, что не заслужил повышения.

Каждый день Эль Надим выстраивал своих людей в боевые порядки, предлагая начать битву, и каждый день защитники Эль Асвада отказывались принять его вызов. И этот день вначале ничем не отличался от других. Сразу после полудня Эль Надим расположил войско на расстоянии полета стрелы от крепости и направил к стене герольда с требованием капитуляции. Валиг отослал глашатая назад с пустыми руками.