Проигнорировав колкость, Кира невозмутимо продолжила:
– Отец к вам не слишком располагает, однако я нахожу идею разобраться в случившемся целесообразной. Он считает происшедшее несчастным случаем, а Роксана верит, что было совершено покушение на Дэниэла. – А у вас, стало быть, есть своя точка зрения? – включился в разговор Джон. – Полагаю, что если покушение всё-таки имело место быть, то его объектом стала моя сестра, однако она всё время твердит о Дэниэле. Для чего, скажите на милость, кому-то могло понадобиться травить этого ребёнка? – скривилась старшая Броуди, некрасиво изогнув широкий рот. – Совершенно ясно: комната Роксаны, значит, цель – это Роксана.
Хм, занятно. В словах Киры о брате сквозило пренебрежение. Следовательно, в отличие от сестры, она не питает к Дэнни сильных нежных чувств. Строго говоря, мальчик и не является им с Роксаной братом.
– У меня есть подозрение, что неприятность с камином мог устроить бывший бойфренд сестры, Уильям Нокс. В городе все знали его как Билли Нокса. Импульсивный, грубый и вспыльчивый. После того, как Роксана наконец-то его бросила, он угрожал убить её, а однажды, будучи вдрызг пьяным, разбил булыжником окно в комнате сестры. Однако вскоре после этой выходки Нокс уехал из города, и больше мы о нём ничего не слышали. – Как давно это случилось? – Приблизительно три месяца назад. – Думаете, этот Нокс мог оказаться настолько мстительным? – обеспокоенно спросил Джон. – Я высказала лишь предположение. В конце концов, далеко не только у Нокса мог быть подобный мотив, – женщина многозначительно ухмыльнулась и смерила доктора надменным взглядом: – Моя сестра разборчивостью в связях не отличается.
Стерва. В глубине души я злорадно улыбнулся тому, что она в разводе.
Испепеляя Киру взглядом, Джон сжал губы и зло засопел. Ещё на Бейкер-стрит я заметил, что доктор проявляет недвусмысленный интерес к Роксане. Надеюсь, что его увлечение, впрочем, как и все остальные, не продлится долго, иначе оно может осложнить расследование.
– Выходке Нокса были свидетели? – сухо поинтересовался я после звенящей паузы. – Да, Найджел Крикси – наш сосед напротив, – кивнув в высокое окно столовой на домишко через улицу, старшая Броуди сморщила нос, будто учуяла запах экскрементов. – Семьи у старика нет, живёт один. Его любимое развлечение – шпионить за нами с помощью навороченной техники. Старик даже позволяет себе фотографировать наш особняк и виды комнат в окнах! Однажды я собиралась подать на него в суд, но затем передумала – меньше всего отцу после смерти Эшли нужны были скандалы.
Отлично, любопытный старик напротив с манией подглядывания за чужой жизнью. Лучшего источника информации и не пожелаешь!
Холодно распрощавшись с Кирой, мы направились к дому Крикси.
Стандартная постройка 60-х годов. Удивительно, что до сих пор не развалилась. На фундаменте справа в цементе выцарапана кривая надпись: «Найджел + Лили = любовь навеки». Значит, отношения у него всё же когда-то были, однако быстро увяли: сделанная на заказ ваза с такой же надписью сейчас стоит возле крыльца в качестве мусорного ведра. Припорошенный снегом сад в полузапущенном состоянии, единственное ухоженное место – клумбы. Любимое место старика. А также сливовое дерево, заботливо подпертое палками. Вероятно, увидев чужаков на своей лужайке в лице меня и Джона, Крикси поспешил появиться на крыльце. Сутулый высохший старик резво заковылял к нам, размахивая деревянной тростью:
– В шотый раж говорю, не нужна мне подпишка на гажету! И не жаявляйтесь сюда больше, чёртовы шурналюги! – заворчал он невыносимо шепелявым голосом. – Мы не из газеты, мистер Крикси, – поспешил растолковать Джон. – Мы гости семьи Броуди, ваших соседей напротив. Зашли познакомиться с вами.
Старик недоверчиво пожевал губу:
– Броуди? Нечашто там гоштей увидишь. Кто вы такие? – Мы расследуем дело о несчастном случае с сыном Броуди, Дэниэлом. Я частный детектив Шерлок Холмс, а это мой напарник Джон Ватсон. – Холмш, Холмш, Холмш… Где-то я уже это шлышал…
Крикси подслеповато всмотрелся в моё лицо, на его физиономии поочерёдно сменялись подозрение, догадка, недоумение и внезапно нахлынувший ужас, перекосивший старческие черты. Крикси резко шарахнулся от меня, как от чумного, и заорал сумасшедшим голосом:
– Прочь от меня, ПРОЧЬ! Нечишть! Чур меня!!!
Что за муха его укусила? Непрекращающееся старческие вопли походили на чавканье болотной грязи, и я невольно морщился. Не хватало ещё, чтобы ценный свидетель так некстати выжил из ума. Ватсон опешил и пытался утихомирить старика. Прохожие уже стали оглядываться на нас, но Крикси продолжал захлёбываться слюной:
– Чур меня! Прижрак! Прижрак! Ты же умер!
Ах, вот в чём дело… Слава богу, старик не лишился рассудка, а лишь последние месяцы не смотрел новости – о моей «гибели» два года назад он слышал, а вот «воскрешение» пропустил.
С трудом нам с Джоном удалось всё объяснить Крикси, показывая новости со смартфона друга. В конце концов, он поверил, что я не призрак, однако продолжал поглядывать на нас настороженно. Неудовлетворительно. Необходимо расположить старого пня к себе. Хм, вся его одежда потёртая и блёклая, однако на шее ярко-синий шелковый палантин, новый, но уже изрядно заношенный. Модный брэнд. Дарила девушка, молодая, с непровинциальным вкусом, подбирая вещь под цвет глаз старика. Остальные предметы одежды, подаренные родственниками, служат у Крикси утеплителем и половыми тряпками, значит это от кого-то особенного, кого старик любит. Крикси холост, но родные имеются, значит, вероятнее всего, подарок от любимой племянницы.
– Какой чудный палантин, – медово улыбнулся я, разглядывая вещицу. – Кто вам его подарил, фея?
Джон недоумённо глянул на меня, а Крикси тотчас растаял:
– Моя внучатая племянница Агата. Она моя любимица. Умница, красавица… – У неё отличный вкус. Уверен, умом Агата пошла в вас. Старик аж заслюнявился от радости. И понеслось. Не переставая рассказывать о племяннице, Крикси провел нас в дом и предложил кофе. Внутри стоял характерный запах старости, отбивающий любое желание анализировать окружающее.
И вот уже битый час я сидел на скрипучем диване, нервно барабаня пальцами по засаленной обивке и наблюдая, как Крикси открывает и закрывает рот, издавая неоформленный для меня гул. От непрерывного шепелявения старика у меня самого стало сводить зубы.
Стоп, сработал фильтр. Стоит прислушаться. Матовый гул обрёл чёткость отдельных слов:
– …Эшли, эта вертихвоштка. Работала у Броуди бухгалтершей и жалетела от него, – прошамкал старик. – Пошлая иштория. Ну так вот, чтобы ижбежать шкандала, Броуди женился на ней. Пуштышка, кхе-кхе, была эта Эшли. Да, да, глупая и вороватая. Даже на последнем шроке беременности воровала! Шпёрла у меня две банки шливового варенья иж погреба – думала, жначит, бедный штарик не жаметит, а у меня всё подщитано. – Но ведь Эшли Броуди, вы сказали, была на последнем месяце беременности, – как ребёнку малому разъяснил доктор. – Она не смогла бы спуститься в ваш погреб, так ведь?
Наивный Джон. Старческий разум переубедить невозможно.
– Так Эшли не шама в погреб полежла, она швою подругу подошлала! – после секундного замешательства нашёлся Крикси.
Что и требовалось доказать.
Джон со стоном воздел глаза к потолку.
Через несколько минут вновь сработал мой фильтр:
– …девчонки у Броуди, кхе-кхе, прошто невыношимые. Зачем он удочерил этих проштолюдинок? Сухарь Кира. Два года назад вышла жамуж жа адвоката и уехала в Лондон, а потом он её бросил, и она, жлая на весь мир, вернулащ обратно ш поджатым хвоштом. Но Кира ещё, куда ни шло, хоть штараетшя вести себя шоответственно штатушу. Настоящий кошмар – Мэри…
Теперь, по крайней мере, ясно, почему наша клиентка предпочитает своё второе имя Роксана.
– Вждорная девчонка. Играет ш мальчишкой Дэном, будто шама пацан-подрошток. Шрамота! И такая ражвратница. Парней табунами жаводит и бросает. То Штэн, то Джуд, то Билли, дебошир и пьянь, разнёс однажды им окно в особняке, то Кайл, то Чарли, то…
