На записи я выскочила за дверь, и доктор, не поворачиваясь в сторону кровати, тут же её захлопнул.

И тут произошло нечто странное.

Шерлок подтянув колени, приподнялся на кровати. По затылку было видно, что он уставился на дверь. Просидел так около полуминуты, потом медленно поднял руки, вцепился в кудри и уронил голову, чуть было не вырвав себе клок волос. Детектив застыл, казалось на века, но цифры на записи показали, что на три с четвертью минуты. И за это время до динамиков камеры долетел один тихий прерывистый вздох. Мучительно хотелось увидеть выражение его лица. Наконец, Шерлок отмер, откинулся на подушки, но теперь лицо было непроницаемым, став лишь немного мрачнее, что усиливалось гримом «умирающего». Джон промотал запись вперёд, причём Холмс чуть быстрее реального перемещал руки по одеялу. Когда снова пошло нормальное воспроизведение, где-то издалека послышались голоса («это пришли мы с Николсом» – догадалась я). Шерлок поспешно вскочил с постели и направился к углу, где находилась камера. Объектив показал его лицо крупным планом. Сыщик протянул руку, затем замер и, вскинув бровь, посмотрел куда-то чуть выше и левее. На лице удивление сменилось раздражением. («Не знал, что камера была включена» – поняла я). Затем быстро вернулся на место. Джон остановил воспроизведение.

Это… Это действительно то, о чём я подумала? Увиденное было сухим, но всё же проявлением чувств и беспокойства, очень похожим на …

Неравнодушие?

Неужели Шерлок в самом деле не бесчувственное бревно? Неужели он действительно переживал из-за увиденной сцены отчаяния? Возможно ли, что ему не безразличны мои страдания? Запечатлённое на этих кадрах было настолько необычно, что я боялась неправильно это истолковать. Господи, могла ли я жестоко ошибиться в Шерлоке, наговорив ему мерзостей и выставив вон? Ведь даже в собственных надеждах я не в силах как следует разобраться. Если так, то я – чудовище! Сомнения раздирали меня пополам.

– Я не пытаюсь повлиять на твоё решение, Молли, – тихо произнёс Джон, выводя меня из транса. – И Шерлок, скорей всего, убьёт меня, если узнает, что я показал тебе видео. Лестрейд совершенно случайно обнаружил эти кадры. Я просто хотел, чтобы ты их увидела, и всё. – Джон… я… спасибо, что показал мне это, – проговорила я севшим голосом. – Да, и… Шерлок не появлялся ни вчера, ни сегодня. С ним всё в порядке? – Он сейчас в каком-то маленьком городишке недалеко отсюда, кажется, в Анерли*. Поехал к давнишнему клиенту собрать материалы для собственного архива. Сказал, что пробудет там до конца недели. – Понятно. Спасибо. – Не за что.

С минуту в ординаторской висела тишина, прерываемая лишь шумом кондиционера и звуками суеты из коридора. Наконец, Джон прервал молчание, тактично покашляв:

– Обеденный перерыв скоро заканчивается. Я, если не возражаешь, пойду. – Да, конечно, до свидания, Джон.

А мне необходимо собраться заново по кусочкам, на которые меня разбили мысли о Шерлоке и его противоречивом поведении.

С одной стороны был холодный циничный Шерлок, который не способен на перемены и думает лишь о себе. А с другой – призрачный волшебный Шерлок, подверженный страсти, заботливый, покупающий мне угощение, ценящий помощь и прислушивающийся к моим словам. В которого мне теперь верить? Со стороны могло показаться, что я уже не желаю отношений с сыщиком и выдумываю оправдания, только это не так. На самом деле я безумно хотела, чтобы «второй» Шерлок оказался истинным, но боялась вновь ошибиться. Я большая трусиха. Детектив и так доставил мне много боли, но моё сердце не выдержало бы нового удара. Поверив в Холмса ещё раз, я бы уже не перенесла разочарования. Оно сломило бы меня окончательно.

Вечером после работы я не отправилась домой, а зашла по дороге в супермаркет на Нортумберленд-стрит за специальным кормом для Тоби, который продавался только там. Уже в очереди у кассы я заметила миссис Хадсон впереди. После того, как расплатилась, я подошла к женщине и поздоровалась. Она удивилась и обрадовалась встрече. У домовладелицы были тяжелые сумки, и я вызвалась ей помочь. Миссис Хадсон от души поблагодарила меня и посетовала, что её мальчики совсем ей не помогают.

Вечерний воздух был чистым, хоть и прохладным, и мы решили пройтись пешком. Слава богу, миссис Хадсон не пыталась заговорить со мной о Шерлоке, и мы болтали на отвлечённые темы. Но быстро мы поняли, что прогулка пешком оказалась не слишком хорошей идеей – погода начала портиться. Тучи над головой всё собирались и собирались, пока, наконец, не пролились на землю первыми крупными каплями. Оставшиеся метры до двери с табличкой «221 В» мы буквально пробежали, при этом я умудрилась наступить в лужу и промочить туфли насквозь.

Зайдя в квартиру, мы сбросили с себя намокшие пальто, и я помогла женщине занести пакеты с едой в её комнату на первом этаже и уложить всё в холодильник, после чего взглянула в окно. Гроза разыгралась не на шутку, так что даже деревья сгибались от ветра.

– Дорогая, тебе стоит остаться, пока дождь не закончится. Если захочешь, можешь даже переночевать здесь. – Спасибо, миссис Хадсон, но я, наверное, вызову такси, – замялась я. – Удобно ли оставаться…?

…после всего, что было между нами с Шерлоком.

– Глупости, милая. Да и при такой грозе просто опасно ехать в машине. Мальчиков сегодня дома не будет, Джон на ночном дежурстве, Шерлок уехал. А мы устроим девичьи посиделки! – оживилась домовладелица.

На её небольшой кухоньке было так уютно и светло, сама женщина казалась такой счастливой, что нашлась компания в моём лице. А на улице сверкало, и порывы ветра со звоном бросали брызги на стекло, потоки стучали по козырьку, то наращивая темп, то чуть затихая. И я убеждала себя, что можно не опасаться встречи с детективом.

– Хорошо, я останусь, – с облегчением сдалась я. – Только сниму промокшую обувь.

Я вышла в прихожую, скинула туфли, и уже надевала мягкие ворсистые тапочки для гостей, как вдруг дверь распахнулась, и, к моему ужасу, сквозь пелену дождя и ветра в прихожую вошёл Шерлок. Наши взгляды встретились – я застыла с полуодетой тапочкой, он – с растрепавшимися блестящими, словно от росы, кудрями.

Боже, что он подумает, застав меня в своей квартире!? Зачем я вообще сюда пришла?

Но во взгляде Шерлока не было и тени враждебности, лишь удивление и растерянность.

Спустя несколько мгновений я отвела взгляд. Шерлок, наконец, захлопнул дверь и, отряхиваясь, снял пальто, отчего вдруг напомнил мне взлохмаченного пса.

– О, дорогой, ты уже вернулся… – показалась из своей комнаты растерянная миссис Хадсон и с извиняющимся видом посмотрела на меня. – Да. Дел оказалось меньше, чем я предполагал, – Шерлок перевёл взгляд с меня на свою хозяйку. – Тогда я, наверное, вызову такси, – я направилась к двери. – Ну что ты, девочка! Девичник всё ещё в силе. Мы запрём дверь и будем болтать всю ночь, – попыталась разрядить обстановку домовладелица. – Я поставлю чайник.

Я попыталась было протестовать, но, к моему изумлению, вмешался Шерлок:

– В вашей комнате, миссис Хадсон, сломан камин. А у Молли промокли ноги. Я разведу огонь в гостиной.

И проходя мимо меня, шепнул в самое ухо: «Не стоит из-за меня подвергаться риску заболеть».

Домовладелица застыла в проходе, Шерлок исчез наверху. Я колебалась ещё некоторое время, затем приняла решение и стала подниматься по ступенькам. Войдя в гостиную, я увидела, как Холмс сидел на корточках возле камина и огромной спичкой поджигал сложенные дрова.

– Присаживайся, – махнул он рукой в сторону коричневого кресла и при этом даже не посмотрел на меня.

Я опустилась на мягкое кожаное сидение и протянула ноги к разгорающемуся огню. Молчание было сейчас настолько невыносимым, поэтому я тихо проговорила:

– Джон сказал, что ты был у давнего клиента в Анерли. – Вообще-то это была клиентка, – ответил Шерлок, созерцая каминную решётку. – Женщине лет за восемьдесят, но она с удивительно хорошей памятью, сотней шалей и игуаной в стеклянном аквариуме.