— Шерлок, у Эмсворта была проказа! Вот почему родители его укрывали! Они не хотели, чтобы их сына упрятали в лепрозорий*.
— Отлично.
Шерлок посмотрел на меня с одобрением и некоторой лаской, так что я невольно распалилась ещё больше.
— Давай следующее дело.
Весело хмыкнув, детектив начал:
— Один железнодорожный магнат обратился ко мне с почти безнадёжной просьбой. В убийстве его жены обвиняли няню их детей, молодую девушку, к которой он испытывал глубокие чувства, но положением своим никогда не злоупотреблял. Магнат утверждал, что девушка невиновна. С женой же он был в отвратительных отношениях, — подобрав под себя ноги, Шерлок наклонился вперёд ко мне и продолжил. — Убитую нашли у основания старого каменного моста с пулей в черепе. В её руке был зажат телефон, на экране которого находилась СМС от няни, назначавшей жене магната встречу возле моста как раз в предполагаемое время убийства. Девушка призналась, что написала это сообщение, но только по просьбе своей работодательницы, которая, якобы, хотела с ней встретиться и просила подтвердить координаты. Когда няня пришла на встречу, по её словам, женщина начала осыпать её оскорблениями, и девушка убежала. Спустя два часа после этого обнаружили труп. На парапете моста возле тела находилась небольшая выбоина. Оружия на месте преступления не нашли, однако на дне платяного шкафа няни обнаружили как раз такой пистолет, из какого была убита женщина. Это было личное оружие магната, таких пистолетов в доме имелось два, однако при обыске второй так и не смогли найти.
Я огорчённо вздохнула. Все улики в рассказе говорили против няни, и мотив у неё был, но Шерлок не стал бы упоминать о таком очевидном деле, значит, девушка была невиновна. Так, напрягись. Если бы няня действительно убила соперницу, она не стала бы хранить оружие у себя в шкафу, там, где его будут в первую очередь искать. Обрадованная, я сообщила об этом Холмсу. Он одобрительно кивнул.
Но дальше строить предположения не получалось. Кто же убил женщину? Муж? Неизвестный любовник?
Я постаралась расслабить рассудок и позволить словам детектива там просто плавать. В руке телефон с СМС от няни, два пистолета, отвратительные отношения…
СМС и пистолет — не слишком ли очевидные улики? Почему жертва держала в руках телефон с сообщением, словно пытаясь доказать вину няни?
И вдруг в голове неожиданно стало легко и светло. Жена магната совершила самоубийство, чтобы подставить соперницу. Детали посыпались на меня потоком и сами собой выстраивались в ряд. Интересно, у Холмса это бывает также? Когда он отчётливо представляет себе всю картину происшествия?
— Шерлок, я поняла. Женщина назначила свидание няне, вытянула из неё сообщение, затем подложила девушке в шкаф один из пистолетов, а второй взяла с собой. Когда няня пришла на свидание, жена магната высказала ей всё, что было на сердце, потом открыла сообщение от соперницы и застрелилась. Она поступила так из ревности и от отчаяния, для того, чтобы погубить возлюбленную своего мужа, — выпалила я на одном дыхании и тут же сникла, поняв, что не знаю, как именно жена совершила самоубийство и избавилась от оружия одновременно.
А с Шерлоком случилось что-то странное. Он застыл, как мне показалось, в удивлённом молчании, а потом черты его медленно разгладились, и взгляд потеплел:
— Верно… — мягко произнёс он и широко улыбнулся.
Для меня это было лучше, чем сотни слов похвалы. От Шерлока сейчас исходила искренняя человеческая теплота, а не обычный его эгоистичный азарт или отстранённая холодность. Я вдруг осознала, что впервые за время общения с сыщиком не чувствовала напряжения, волнения или суетливости. Была лишь лёгкость, непринуждённость и взаимное веселье. Всего лишь на один-единственный миг я представила, что так Шерлок мог бы проводить время со своей спутницей… и ей… могла стать…я.
И сейчас мне хотелось лишь одного — продлить эту засаду на всю оставшуюся жизнь.
POV Шерлока
Нерациональные…
Именно этот эпитет как нельзя лучше охарактеризовал бы мои чувства и поступки на данный момент. Нерационально было говорить девушке комплименты и двусмысленности, испытывать ревность к какому-то рыжему незнакомцу и, наконец, совершенно нерационально было продолжать поддерживать Молли, когда она уже обрела равновесие и не нуждалась в опоре. Нерационально было прижимать к себе крепче тёплое мягкое женское тело, ощущать запах её волос и жар от лица…
Флирт — несложное искусство, и я отлично знал, как использовать его приёмы для получения каких-либо услуг. Однако в этот вечер мне ничего не требовалось от Молли Хупер. Пожалуй, впервые в жизни я сократил дистанцию между собой и девушкой, повинуясь порыву, без определённой цели. И мне доставила удовольствие её реакция: смущение, радость, лёгкое замешательство, а, в особенности, румянец, темнеющие глаза и полуоткрытые в пробивающейся улыбке губы.
Что это за звук? Ах да, Молли голодна.
— Левый карман.
— Что, прости?
— Опусти руку в левый карман моего пальто.
Почему она решила, что я купил еду для себя? Неужели я не могу сделать что-то для неё?
Сообщение от Молли застало меня в тот момент, когда мы с Джоном и сержантом садились в такси. Отъехав на полквартала, чтобы создать видимость того, будто мы убрались из госпиталя, мы вышли из машины и направились к чёрному ходу пешком. За время короткой поездки я успел посвятить в суть плана остальных, и они удивительно быстро согласились. Лично я считал маловероятным, что преступник вернётся за пузырьком. Затея была почти безнадёжной, однако небольшой шанс, что она сработает, существовал. Стыдно признаться, но основной причиной моего возвращения в госпиталь было желание разобраться в чёртовых эмоциях, а идея устроить засаду стала хорошим предлогом, даже скорее для меня самого.
По дороге я предложил зайти в круглосуточный супермаркет за провизией, чем крайне удивил и обрадовал Джона. Я прекрасно знал кулинарные предпочтения Молли, наблюдая за ней в Бартсе, и легко нашёл то, что нужно. Французский рулет с яблочным повидлом и виноградный сок. После утомительного вечера в ожидании долгой засады идея перекусить пришлась бы Молли по душе. Но я руководствовался не практическими соображениями. Мне вдруг захотелось увидеть на её лице выражение признательности и радости, которое удивительным образом преображало её просто миловидные черты в по-настоящему красивые.
Пока Молли поглощала пищу, я откинулся на стенку, пытаясь сосредоточиться на деле Ребекки. Распространяющийся запах повидла мешался в воздухе с лёгким ароматом орхидеи и этанола в составе духов девушки и запахом шампуня с ореховым маслом. Концентрации мысли это никак не способствовало. Эту же эфирную смесь я впитывал, когда ощущал в руках приятную тяжесть тела Молли, когда слышал работу её сердечной мышцы, когда чувствовал собственной кожей, как горячая кровь прихлынула к её лицу.
А потом я нашёл улику. Должен признать, что слегка погорячился, разбив её о стену. Я сознавал, что есть связь между находкой и тем, что я слышал на допросе. Догадка плавала где-то в подсознании, но каждый раз, когда я пытался оформить её в чёткую версию, она уплывала сквозь пальцы. Дело «о скандале со смертельным исходом» (так бы обязательно назвал его Джон в своём блоге), в сущности, было довольно заурядным. Ограниченное число подозреваемых и нехитрый способ убийства. Увлекательными были в нём лишь дерзость и почти полное отсутствие прямых улик. Я бы давно раскрыл его, если бы мой разум находился в адекватном состоянии, и его бы не бередили странные, раздражающие, но сладкие эмоции.
Эмоции, пробуждённые этой девушкой.
Сказав, что мне не хватает беззаветности, я не кривил душой. Поведение Молли, пусть и неуловимо, но изменилось, и я хотел спросить её об этом, о том, что именно щёлкнуло между нами в ночь перед моим исчезновением. Сейчас я чувствовал, что она ускользает от меня, когда она проявляла упорность в непослушании, какую-то небрежность в отношении ко мне, и когда я увидел ее с другим. Заставить девушку краснеть было не трудно, но пробудить более глубокие чувства — совсем другое дело. Внезапно я почувствовал острый дефицит из-за того, что Молли мне больше не принадлежала.
