Не слушая дальше, я ошарашенно обдумывал слова инспектора. Выходит, у Шерлока как раз был мотив отомстить Андерсону. Тут я вспомнил, что по лицу друга пробежала тень, когда я заговорил с ним об этом инциденте. Ещё минуту назад я был уверен в обратном, а сейчас почти не сомневался, что Шерлок действительно подставил эксперта, потому что вмазать ему не получилось. Ухмыльнувшись про себя, я вспомнил, как друг несколько раз выбрасывал из окна американца из ЦРУ за то, что тот ударил миссис Хадсон. А Молли для него была таким же близким другом, как и наша домовладелица. Но я не мог отделаться от одной навязчивой идеи, что…

— … и поступил на службу к нам. Джон, ты меня слушаешь? Не заболел, случаем? Ты какой-то зелёный.

— А...? Я в норме, просто задумался, — взяв протянутый мне стакан воды, я сделал большой глоток. — О чём ты говорил?

— Неважно.

В этот момент из допросной вышли сержант Хопкинс с Шерлоком.

— Есть подвижки? — поинтересовался Лестрейд.

— Остальные лишь подтвердили рассказы первых четырёх свидетелей, — ответил сержант.

— Шерлок, у тебя есть версия?

— Я предпочёл бы её вначале обдумать.

— Лично я считаю, что убийство совершил Смит, — начал Лестрейд. — у него наиболее веский мотив. Николс ясно сказал, что у его коллеги нет другой жилплощади, — и, хохотнув, добавил. — Или кто-то мог подсыпать отраву прямо в автомат.

— Чушь. Смиту в данной ситуации убийство было не выгодно.

— Но, Шерлок, — возразил я, — сейчас я согласен с Грегом. Смиту как раз было выгодно убийство, пожалуй, единственному из всех подозреваемых. И, если на то пошло, он не очень уж сильно был расстроен смертью жены. Скорее, боялся того, что его могут обвинить в убийстве.

— А я считаю, что Шерлок прав, — произнёс сержант. — Смит, скорее всего, невиновен.

Мы дружно повернули головы в сторону Хопкинса.

— Объясните, — заинтересованно попросил мой друг, в упор глядя на сержанта.

— Ну, если бы Кэлвертон Смит действительно захотел убить жену, то совершил бы это по-тихому, стараясь не привлечь к её смерти никакого внимания, — пояснял Хопкинс, засунув руки в карманы и стараясь подавить волнение под пристальным взглядом детектива. — Потому что ввиду квартирного вопроса его заподозрили бы первого. И он уж точно бы не стал травить жену при толпе свидетелей во время ссоры.

— Продолжайте, — едва заметно улыбнулся Шерлок.

— Я считаю, что настоящим убийцей Ребекки двигала острая необходимость. Он отважился на такой рискованный шаг, так как у него не было выбора. Возможно, накануне Ребекка угрожала кому-нибудь или узнала нечто компрометирующее. У убийцы было в запасе немного времени, чтобы припасти яд. И он или она воспользовались первым попавшимся удобным случаем.

Выслушав сержанта, Шерлок одобрительно кивнул:

— Приятно слышать, что хоть один работник Скотланд-Ярда достоин своего звания.

Хопкинс смущённо кашлянул в кулак, пригладил тёмные коротко стриженные волосы и улыбнулся.

— Это всё? — осведомился несколько уязвлённый Лестрейд.

— Всё, за исключением той мелочи, что у мисс Сэндинг с доктором Смитом любовный роман, хотя оба это отрицали.

— Откуда?.. — начал было сержант.

— Каждый из них во время допроса настаивал на невиновности другого, — перебил его Шерлок. — Смит называл своего коллегу Николса только по фамилии, не прибавляя «доктор», видимо, таким образом выражая своё презрение. Он его недолюбливает. Памела неосознанно скопировала манеру Смита, хотя остальных коллег она называла по должности. Если этого недостаточно, то остаётся ещё медальон мисс Сэндинг.

— Какой медальон?

— Вы не заметили, инспектор? И вы, сержант? Для чего же вы так настойчиво рассматривали декольте Памелы? У девушки на шее висел тёмно-бордовый медальон в виде сердца. Совсем новый и явно подаренный — не её цвет. Зато Смит как раз предпочитает именно этот оттенок. Тёмно-бордовые запонки, тёмно-бордовая обложка блокнота, торчащего из его кармана, носовой платок в тёмно-бордовую клетку.

— Ясно, — заключил Лестрейд. — Ты намекаешь, что убийца — мисс Сэндинг?

— Разумеется, нет, — фыркнул Шерлок. — Я лишь уточнил один факт.

Тут до меня дошло:

— Так ты поэтому ко мне подкрался и сказал, чтобы я не пялился? Чтобы рассмотреть медальон?

— Естественно. Чужие декольте меня не волнуют.

Хопкинс громко закашлялся.

— Что ж, свидетелей мы опросили. Думаю, нам пора, — встрепенулся детектив. — Инспектор, сержант Хопкинс, — коротко кивнув полисменам, он бросил «Пошли, Джон» и бодрым шагом направился к лифту.

Я чуть отстал, и, воспользовавшись моментом, когда молодой сержант отвлёкся, задал Лестрейду не дающий мне покоя вопрос:

— Из-за чего вдруг сержант Донован перевелась из Лондона в провинцию?

— Салли не переводилась. Её уволили, — ответил инспектор.

— Да ну!

— Правда.

— Когда?

— Тогда, когда поднялась шумиха, что детектива оклеветали, что Мориарти существовал на самом деле, и когда всплыли документы, доказывающие полную невиновность Шерлока. Начальство стало искать виноватых, и вспомнили, что Андерсон и Донован первыми подкинули идею арестовать сыщика. Эксперт сумел отвертеться, а вот из бедной Салли сделали крайнюю и уволили. Мне жаль её. Недавно Донован удалось восстановиться на службе в Андовере. Отчасти, я ей в этом помог — дал хорошие рекомендации.

Даа, как всё странно вышло. Честно говоря, в этот момент я искренне посочувствовал Донован. В конце концов, Мориарти запудрил мозги не только ей, но и всему Лондону.

Когда я выскочил на улицу, сверкающую неоновой рекламой и фарами автомобилей в черноте вечера, Шерлок уже забирался в такси. Он, как обычно, не обратил внимания на то, что меня не было рядом. Я еле успел заскочить в машину вслед за другом, перед тем как она отъехала.

Разглядывая сосредоточенное лицо Холмса, я прикидывал, с чего бы мне начать не слишком приятный разговор.

— Джон, на данный момент у меня три версии, но… — начал было друг, почувствовав мой взгляд.

— Но ты ими пока не поделишься, знаю. Я хотел спросить не о том.

— Тогда о чём?

(Да ты прекрасно знаешь о чём, просто тянешь время. Догадался по моей кислой физиономии и попытался отвертеться, заговорив о версиях.)

— Как тебе удалось стащить документы прямо из рук этого Андерсона?

Шерлок долго буравил меня взглядом, и мне уже стало казаться, что он проделает дыру промеж моих глаз, когда детектив наклонился к полам своего пальто, достал, к моему изумлению, из-под подкладки несколько альбомных листков и отдал мне в руки. Я уставился на бумаги, исписанные широким, до ужаса корявым почерком судмедэксперта.

— Он не может уследить даже за собственным языком, не то что за материалами дела, — сухо прокомментировал Шерлок.

Я продолжил молча разглядывать украденные другом документы. Украденные, чтобы подставить другого…

— Джон…

Наконец, я повернулся к соседу. Вид у него был хмурый, напряжённый и, я бы сказал, расстроенный.

— Джон…

— Ты переживаешь, что из-за этого поступка опустился до уровня Андерсона?

Друг ничего не ответил, но молчание было красноречивее.

— Думаю, что Лестрейд, — произнёс я, разрывая стопку листов пополам, — ещё не научился, — я раздробил куски на четвертинки, — читать китайские иероглифы, — измельчил я остатки. — Так что… — вместо конца фразы я опустил стекло и выкинул обрывки за окно автомобиля, где их тут же закрутил в весёлый вихрь вечерний ветер.

Может, это был не самый благородный поступок друга, но зато самый человечный. В конце концов, он мстил не за себя, а за бедную Молли. Андерсон это вполне заслужил.

Обернувшись, я увидел, как оттаяло лицо Шерлока, и мы дружно сотрясались от хохота около трёх минут.

Выровняв, наконец, дыхание, я снова глянул в окно и только тогда заметил, что кэб направляется не на Бейкер-стрит.

— Шерлок, я умираю от усталости! Куда это ещё мы едем?

— В Бартс. Я намерен провести следственный эксперимент, — улыбка детектива в этот момент напоминала скорее оскал.