-А я? - тупо спросила я, вздернув брови.
-И тебе тоже пора идти, - он оглянулся, ища что-то глазами, - Родители, наверное, переживают и вообще.
-Но я боюсь темноты.
-Знаешь, тебе не кажется, что помогать девушке дважды за день — это перебор?
-В смысле? - опять тупо уставилась я на него.
-Я, между прочим, тебя из воды вытащил, если ты не заметила.
-Не заметила. А того, второго?
-Кого?
-Ну, следом за которым я прыгнула.
Парень расхохотался. Я непонимающе нахмурила брови.
-Ты... Ты меня хотела спасти? - сквозь смех выдавил он.
-Это не ты прыгал, - возмущенно начала я, но он меня перебил.
-Откуда тебе знать, здесь темно, хоть глаз выколи.
-Нет, - упрямо повторила я.
Он присел рядом и, опустив ресницы, твердо ответил:
-Да.
-И спасал тоже не ты, - я заметила, как его плечи напряглись, а ноздри раздулись, как у разъяренного быка.
-Ну все, мое терпение кончилось. Еще никогда не встречал таких неблагодарных девиц, - он поднялся на ноги и пошел прочь.
-У тебя штаны сухие, - проговорила я вслед, - И кеды тоже.
Он повернулся и напряженно заговорил:
-Я же не дурак, как некоторые, в одежде прыгать.
-Тогда, наверное, ты и трусы снял?
-Хочешь пощупать мои трусы?
-Не отказалась бы.
Мы уставились друг на друга, сверля глазами. Деревья зашевелились, нарушая тишину. Наконец, он заговорил:
-Хорошо, я тебя провожу. Кстати, меня зовут Роберт, можно просто Роб.
-Вита, - ответила я и протянула руку.
3.
-Только давай без глупых вопросов, хорошо?
-Глупых не будет, - я поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела в сторону моста, от которого меня значительно унесло течением.
Роб шагал рядом, бесцеремонно разглядывая меня. Наверняка, я выгляжу ужасно в мокрой, грязной одежде, с которой свисают водоросли и другая зеленая гадость.
-Знаешь, а тебе идет эта прическа.
Я вздохнула, представив свою шевелюру, и молча выругалась. Вот чего мне стоило собрать волосы перед выходом?
-Я серьезно. Особенно вот эта зеленая прядка... - он вытянул из моих волос длинную водоросль и ойкнул. Я хихикнула.
Впереди уже виднелся мост, я ускорила шаг настолько, насколько могла, находясь в таком состоянии. Я была не одна, но все же темнота пугала. Что-то первобытное наблюдало за мной из-за деревьев, бесшумно двигаясь следом. Мне нужно было как-то отвлечься от этих жутких мыслей, и поэтому, превозмогая боль в горле, я заговорила:
-Ну, так ты скажешь, кто это был?
-О чем ты? - парень безупречно сымитировал удивление.
-Я не дура! - возразила я, повышая голос.
-А я и не утверждаю. Так только, предположение, - мне невыносимо захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым, но мое моральное воспитание не позволяло. Да и, судя по мускулам Роба, мне бы все равно не удалось.
-Хорошо. Зайдем с другой стороны. Я слышала два голоса.
-О, ну что я могу сказать... У тебя двоится в ушах!
-Ага. А сейчас ты скажешь, что у тебя раздвоение личности. Твое второе «Я» думало, что первое «Я» меня уже откачало, и вы жутко поспорили, обвиняя друг друга в бездействии.
Он молчал, прикусив нижнюю губу. Как только я ступила на мост, зажглось местное освещение. Думаю, они опоздали с этим на часик-другой.
Спустившись с моста, я споткнулась и едва не упала. Роберт подхватил меня и презрительно фыркнул.
-Под ноги научись смотреть!
Я смутилась и промолчала. Остаток парка мы так и не сказали друг другу ни слова, а на выходе я мотнула головой в сторону своего дома и, смутившись, проговорила:
-Спасибо. Вот мой дом.
-Пожалуйста, - буркнул он в ответ и, развернувшись, ушел в, освещенный фонарями, парк.
Я посмотрела ему в след и удивилась, что он не пошел в обход, как сделала бы это я, если бы не тот злосчастный автомобиль.
Окна дома тети Джуди были задернуты шторами и я сделала вывод, что она уже легла спать. Так и не решившись ее разбудить, чтобы забрать ключи, я вошла в калитку своего дома и с удивлением заметила, что в холле горит свет. Я неуверенно постучала, но дверь мне никто не открыл. Моя комната расположена на втором этаже и окна в ней всегда распахнуты настежь. В Майами температура никогда не падала ниже 15 градусов и, потому, воздух здесь очень теплый и влажный. Мне как-то пару раз приходилось забираться домой через свое окно, для этого когда-то давно мама очень удачно посадила дерево. Очень давно, когда ее еще заботили такие вещи.
Я неуклюже поползла вверх, цепляясь за ветки руками и ногами. Усталость отдавалась во всем теле, мешая сосредоточиться на подъеме. Поравнявшись со своим окном, я попыталась дотянуться ногой до подоконника и, едва, не упала. Пришлось применить другую тактику и, уцепившись руками за карниз, я все же влезла в окно, которое, как никогда раньше, показалось мне слишком маленьким. Поспешно нащупала выключатель на стене и свет загорелся. Я прошла в мамину комнату, проверить как она там, но кровать оказалась пуста и сердце сжало нехорошее предчувствие. Бегом спустившись по лестнице, я оглядела холл в поисках мамы. Она сидела в кресле возле телефона, держа руку на трубке. Губы потрескались, а под глазами виднелись синяки, но это ее обычное состояние, а вот мокрые дорожки на щеках — это что-то новенькое.
-Мам, все в порядке? - неуверенно спросила я, все еще стоя на последней ступеньке.
Она молча подняла голову и мне стало стыдно за то, что я считала ее ко всему равнодушной.
-Где ты была? - голос прозвучал, как никогда, твердо.
-Мам, ну я ведь говорила, что пойду на пляж с Мией и Кла...
-Я им звонила, - перебила она меня.
-Интересно, с каких это пор ты запоминаешь имена моих подруг и, тем более, знаешь их номера телефонов? - язвительно заметила я. Она молча указала на записную книжку, лежащую на столике около телефона, - Хорошо, я гуляла по городу.
-Одна? - опять такое же выражение: немного вытянувшееся лицо и чуть поджатые губы.
Я скукожилась под ее взглядом, лихорадочно соображая, что бы ответить.
-Нет, мам, конечно нет. Я гуляла... эм... с Робертом.
-В твоей книжке нет ни одного Роберта, - ее брови встретились на переносице и поприветствовали друг друга. Я вытянулась в струнку и быстро ответила:
-Я знаю его номер наизусть, - а сама думала лишь о том, чтобы она отказалась от идеи звонить парню в два часа ночи, так как я вообще ничего о нем не знаю, не то что номера.
-В любом случае, кем бы ни был твой Роберт, думаю, что в пятнадцать лет приходить домой в два часа ночи — это слишком, - ну кто же знал, что именно сегодня мама придет в себя. Хотя... Если мое отсутствие возобновляет ее деятельность, стоит задерживаться почаще.
-Мам, давай я помогу тебе подняться. Уже поздно.
Я взяла ее под руку, помогая встать. Ноги ее не слушались, норовя уронить свою хозяйку. Стоило маме подняться с постели, как она падала, поэтому ее руки и ноги были покрыты синяками, а на обеих коленках зияли раны под коркой запекшейся крови. Я вдруг подумала о том, как она самостоятельно спускалась по лестнице со второго этажа, чтобы обзвонить моих подруг, и мне стало вдвойне стыдно.
-Мам, я люблю тебя.
-И я люблю тебя, детка, - мне показалось, что она улыбнулась, и я даже увидела краешек зубов, но видение быстро исчезло, оставляя после себя все ту же тридцатидевятилетнюю старуху.
С большим трудом поднявшись по лестнице, мы свернули в левый коридор, в конце которого находилась мамина комната. Она была очень маленькой, но я совсем не удивилась, что мама переехала в нее после смерти отца. Это единственная комната в доме, которая не напоминает о нем, потому что они, будучи счастливыми молодоженами, так и не придумали, как ее оборудовать и под что приспособить. Двухэтажный дом в центре Майами — это едва ли не роскошь. Большинство домов в моем городе одноэтажные и несут в себе дух Дикого Запада, но маме с папой повезло. Ведь они приехали сюда, устав от многолюдных улиц и ярких огней Нью-Йорка, штат Вашингтон, почти богачами. Однако, найти достойную работу, как оказалось, в таком маленьком городке слишком сложно, и, потратив почти все деньги на покупку и обустройство этого дома, им пришлось отказывать себе в еде и одежде. Мама устроилась продавцом в местном магазинчике, и вскоре ушла в декретный отпуск, а папа, будучи инженером-строителем по образованию, продолжил расширять площадь города, став бригадиром, а потом и заместителем директора строительной фирмы.
