Но на следующий день она спросила:
— Они вернуться?
— А ты как думаешь?
— Да.
Она царапала линии, и они стремительно разрастались, обращая Рей в уныние. Родители её не любят, совсем-совсем. С ней что-то не так? Это были лишь минуты разрушающих размышлений. У мусорщицы не было слишком много времени на мысли. Но каждый раз, выковыривая в металле новый день, Рей искала причины, по которым её могли оставить, и пришла лишь к общему знаменателю: она плохая.
— Они ведь вернуться?
— А ты как думаешь?
В покореженном икс-винги Рей нашла что-то вроде дневника, и тогда её осенило: все ведь любят и превозносят Повстанцев, потому что они хорошие, значит она должна стать как они. На следующий день Рей обнаружила другой корабль Республики, именно там был старый шлем, а после из остатков формы мусорщица сделала себе ярко оранжевую куклу. Тогда Рей и перестала спрашивать Ункара о родителях. Она ведь верили, что они вернуться.
Да! Да! Тысячу раз да. Они вернуться за ней. Она шептала себе это перед сном.
Рей не очень хорошо умела читать, но она разобрала отрывки фразы из книги Повстанца, имевшую общий смысл: ненависть и убийства не выход, надо всегда хранить лучшее в себе и видеть в других. И видят Силы, Рей следовала этому совету.
Джакку всегда давила в ней эти начала, но Рей запрещала себе ненавидеть и мстить. Всё кто её ударил, попытался ограбить или обворовал, обманул, или захотел изнасиловать и убить не получили ничего кроме ударов посоха и ног. Она защищалась и заставляла себя прощать, вопреки себе. Всегда. Даже когда забыла, что пыталась стать героем наперекор всему из-за родителей: если она будет хорошей, то они вернуться.
Рей открыла глаза, и её обступил белый холод медотсека и свет, такой неестественно яркий. Тихо жужа, подкатил дроид:
— Как ваше самочувствие?
— Хорошо.
Рей была пуста. Её мутило, и тело онемело: слишком много обезболивающих, но пустынница не отказалась бы ещё от пары доз. Пробуждение от туманных воспоминаний болезненно: осознать, что то кем пыталась стать было ради тех, кто просто отказался от неё. Так мучительно и навистно.
Рей неуклюже села на хирургическом столе, нагретом теплом её собственного тела. Она оглядела помещение: белое и металлическое, полное аппаратов, предназначение большинства мусорщица не знала. Рядом суетился медицинский дроид, он стянул с Рей бумажное платье и поочередно коснулся розоватых участков кожи. Этих точек было больше, чем Рей надеялась. После он спросил:
— Мне позвать Верховного Лидера?
Ей дали возможность решать, и это почти укрепило надежду Рей, что Кайло не попытается удержать её насильно.
— Позже, сначала дай мне одежду.
Дроид вернулся почти сразу, держа в руках темную стопку.
— Ваша одежда была безнадёжно испорчена, пришлось её выкинуть.
Ей выдали офицерскую форму, которая оказалась чуть великовата. Рей подворачивала рукава, говоря:
— Позови Кайло.
Она повертела в руках фуражку и положила на холодный стол. Двери распахнулись, бесшумно, и огромная чёрная тень вошла в белый свет ламп. Пустынница повернулась к новому Верховному Лидеру — его тёмные глаза оглядели её с ног до головы и остановились на лице.
— Как себя чувствуешь?
— Все раны зажили. Лучше.
Рен молчал, и его взгляд потрошил Рей изнутри.
— Не все.
Девушка вздрогнула, почти напуганная тем, как легко он читал её душу.
— Ты прав, не все. — Рей набрала воздуха в лёгкие, она почти уверена, что проблем не возникнет: — Я хочу вернуться.
Кайло развернулся к выходу, и на миг Рей разбита возможность быть запертой, он сказал:
— Я с тобой.
Яркая вспышка не ясно в Силе или голове: Лея..мама, и пустынница кивнула, не имея прав для отказа. В дебри своих желаний она даже не хотела лезть. Рей не могла сказать себе: согласилась бы она лететь с Кайло спроси он, и не будь причин в лице принцессы. Да или нет?
***
Да или нет?
Рей провели через Добивающий к ангарам инкогнито: Бен сказал, что так проще, пусть все думают словно она важный посол. Пустыннице было неважно, пожав плечами, девушка надела длинный плащ с глубоким капюшоном, он был ярко-багровый из дорогой ткани и невесомо касался кожи. Рей шла по правую руку Кайло. Она считала повороты в безликом белом коридоре из привычки: сорок шагов и налево, пятьдесят и направо. Все штурмовики и офицеры замирали перед ними и отдавали честь. Это было настолько странно, что мусорщица не могла сказать пугает её это или тешит самолюбие. Шестьдесят и налево, тридцать два и снова налево.
В огромном ангаре Рей попыталась найти взглядом Сокол, но вокруг лишь звёздные корабли Первого Ордена.
— Ты разве не забрал Сокол из Корусанта?
Кайло остановился, и Рей почти поверила своей панической мысли: он уничтожил судно отца. У Бена Соло было достаточно причин ненавидеть эту развалюху: Хан любил Сокол больше сына (маленький Бен в это верил) и постоянно улетал на нем, и этот корабль кричал, каждой своей частью о прошлом и старом контрабандисте, который был убит рукой Кайло Рена.
Верховный лидер ответил:
— Он не здесь. Будет лучше, если Сокол пока не будет будоражить Галактику.
Этот корабль, хаттов, символ.
— Я хочу забрать его.
Рей всё равно, что по факту у Бена больше прав на него. Сокол слишком много значит для неё.
— Он твой. Но летать на нем нельзя, не внеся изменения во внешний вид.
Слишком важно, чтобы «Тысячелетний Сокол» остался прежним, каким Рей запомнила его с Ханом, Леей и Фином. Нет-нет, она готова отстоять право этого судна быть таким какое оно есть.
— Или я могу дать тебе корабль с большим грузовым отсеком, где будет стоять эта консервная банка.
Похоже на компромисс, и это определённо огромный шаг в их взаимоотношениях.
— Хорошо.
Рей и Бен приблизились к Ипсилону, и по обе стороны трапа стояли вооруженные штурмовики, вытянувшиеся, они словно стремились вверх всем своим телом, и Кайло замедлился, остановившись, и Рей вынуждена сделать тоже. Верховный Лидер предложил мусорщице свою руку — девушка замерла, скованная нерешительностью и тем, что называют дежавю. Она отвергала Кайло до этого — пустынница вложила свою ладонь в его, и внутри всё замерло —, сейчас нет причин для отказа. Они взошли на командный шаттл Рена рука об рука на глазах всех, кто был в ангаре. Всё также, ладонь в ладони, они прошли в кабину пилота.
— Куда? — его голос хриплый и напряженный.
Рей выдохнула, собираясь с силами: она так жаждала вернуться и отдать друзьям последнюю дань, но теперь в ужасе. Пустынница сжала мужскую руку крепче, сказав:
— Планета 5251977
Рен ввел координаты и корабль покинул Первый Орден.
Да или нет?
Да.
***
Они летели целую вечность, на самом деле пару часов. Хаттовы часы врали. Рей успела сойти с ума от ожидания. Гиперпространство разорвано миллиардами звёзд. Она мяла в пальцах тонкую ткань цвета крови, и слишком громко внутри кричало желание поменять курс. Но пустынница так никогда не поступит. Кайло сидел рядом на месте пилота, и его присутствие в Силе резало. Нет-нет, Рей с Джакку не убежит, она посмотрит вновь в лица мёртвых и позволит всем ранам закровоточить. Рей готова захлебнуться кровью.
— Во мне всегда была тьма.
Бен Соло посмотрел на неё, сказав:
— Я знаю.
— Я убедила себя, что достаточно хороший человек, чтобы простить родителей и отпустить прошлое.
И в этом нуждаются они оба, и они оба это знали.
Рей вцепилась в подлокотники, отведя глаза от чувства стыда за свои чувства.
— На самом деле я в ярости от этого до сих пор. Пока у меня была надежда, кажется, я готова была смириться со всем. Ждать и выживать. Без этой надежды я была бы мертва во всех смыслах.
— Я лишил её тебя.
Голос Бена тих, но он задевал пустынницу так, что она хотела расплакаться на груди рыцаря и повиниться во всем. Ей хотелось побыть до отвращения слабой. Но гордая мусорщица с Джакку, выживавшая всю свою жизнь одна так не умела. Она неспособна на это в той же мере, что и провернуть свою голову на сто восемьдесят градусов, не умерев при этом.
