— Нет. Я сама убила её, тогда, когда признала, что те кого я жду не вернуться.

Рей замолчала. Рассказать о действительно беспокоищих вещах оказалась сложней, чем представлялось. Форсъюзер уставилась в гиперпространство, собирая остатки решимости.

— Я ведь убивала и до этого, но делать это куда проще, когда убеждён в своей праведности. Кажется, можно убить миллионы, если верить в свои благие намерения

— Ты бы так смогла?

— Нет.

Рей посмотрела в чёрные глаза Соло, и нашла в них понимание. Бен спросил:

— Почему ты тогда думаешь, что впала во тьму?

— Дело не в тех кого я убила, а кому позволила умереть. Тот мальчик был лишь жертва. Я могла спасти его, но не смогла заставить себя. Я смотрела как он умирает, и некая моя часть чувствовала облегчение, потому что мне не пришлось это делать своей рукой. Он был лишь жертвой. Но я виню его.

Кайло не отвел взгляда, а Рей ощущала лишь пустоту.

— Ты не настолько плоха как думаешь. Никто бы не простил массовое убийство близких людей. Таких не бывает.

***

Гиперпространство застыло, обратившись в знакомую систему, и вид на планету 5251977 вызвал в Рей паническую дрожь. Чувства вскипели, и Сила запульсировала. «В этот раз я точно спятю». Рей почти верила, что вновь увидит Сопротивленцев, высыпавших на зелёную траву, и пока опускался трап пустынница успела поверить в эту фантазию и отбросить десятки раз. Рей сказала:

— Я просто переложила ответственность на этого ребёнка, я так испугалась этого всёпоглощающего чувства вины, что выбрал самое лёгкое. Переложила ответственность. Так ведь поступают ситхи? Выбирают более лёгкий путь.

Железный трап соприкоснулся с землёй, и небо, залитое золотым солнцем, ослепило. Кайло ответил:

— Это не делает тебя тёмной.

Рей была благодарна за эти слова. Она приближалась ко входу в базу в состояние близком к обмороку. Пустынница точно не готова увидеть это вновь. Должна. Это слишком похоже на некую форму самоистязания. Рей и Кайло шли по серым коридорам, и пустынница ощущала это лопающиеся напряжение в Силе, и его источник Бен Соло. Он почти сокрушен мыслью о мёртвой матери, и Рей чувствовала его свирепый гнев. Он вился в Силе так густо, что кроме этого яростного чувства не было ничего. Рей понимала, что это лишь защита от боли, и её сердце наполнило сочувствие.

Они приблизились к столовой, и Рей ощутила слабость в мышцах. В голове мелькнули воспоминания об изломанных телах. Она так поглощена картинами вывернутых конечностей, а в ушах сочный хруст костей. Хрясь-хрясь! Рей хватает руку Кайло, не чувствуя себя способной встретить то что за дверьми в одиночку.

Рей и Бен входят в темно-серый зал, застывший и безмолвный, одинаковы сокрушенные болью потери. Рей уверена, что это галлюцинация.

— Бен.

Если это и мираж истерзанной души, то он способен двигаться и говорить. Принцесса Лея подошла ближе, тяжело опираясь на трость. Она говорила, глядя прямо в глаза Рей, и пустынница задрожала, а слёзы обожгли щеки.

— Мне жаль, что тебе и мне пришлось через это пройти.

— Вы живы?

Рей потянулась одной рукой к ладони Органы, но не коснулась её, ощущая себя предательницей убеждений этой стойкой женщины. Лея жива и этого достаточно: хоть кто-то не умер из-за сентиментального решения.

Принцесса невесело усмехнулась:

— Пока да.

Рей дрогнула от боли (Кайло сжал её ладонь слишком сильно) и прошептала:

— В смысле?

— Облучение доконает кого угодно.

Лея произнесла это с грустной полуулыбкой, и было так ужасно, понять, что принцесса уже приняла свою скорую гибель. Рей уверена: генерал бы не сдалась, если бы дело её жизни не погибло в судорогах.

— Тебе нужно в медотсек.

Голос Кайло был застывший как и его окаменевшие пальцы, впившиеся в руку пустынницы.

— Бен, я не хочу умирать среди врагов. Я не полечу в Первый Орден.

Кайло вздрогнул, и Рей задохнулась от его боли — рыцарь прошипел:

— Это не обсуждается. Рей, приведи её.

Он развернулся к выходу, и в его тёмных глазах была паника ребёнка. Пустынница ощущала смятение рыцаря как своё: буквально секунды назад Бен был разрушен смертью матери, но она оказалась жива, и теперь он почти вновь готов её возненавидеть. Но Лея умирает, и это ввергает в ужас и злость. Душа и разум разрушены.

Рыцарь Рен вышел прочь. Пустынница застыла на месте, не имея смелости взглянуть в лицо генерала.

— Мне жаль, это моя вина.

Лея коснулась её руки и осторожно сжала.

— Нет, Рей. В этом нет твоей вины или этого несчастного ребёнка. Будь я джедаем, я бы сказала тебе, что чувство вины и самоненависть это путь к тёмной стороне Силы.

Форсъюзер посмотрела в тёмные глаза Органы, и в полумраке столовой они казались черными.

— Я согласна с Беном. Вам надо пройти в медотсек. Я обещаю, что не позволю ему привести вас в Первый Орден. Вы выжили не для того чтобы умереть.

— Я выжила потому что не была здесь. Потому что была в медотсеке базы, и нового диагноза мне не поставят.

Рей знала, что это, хаттова, правда, которую теперь должна принять она и, самое главное, Бен.

— Сделайте это ради сына. Вы ведь понимаете как важно для него будет понимание, что он пытался помочь.

— Ты права.

Улыбка печали осветила лицо принцессы.

— Я и так была, похоже, не самой лучшей матерью.

***

Нового диагноза не было.

Рей не очень хорошо понимала, что из себя представляет лучевая болезнь, но она убивает, а знать больше и не нужно. Дроид холодно чеканил:

— На этой стадии помочь уже невозможно.

Лея ужасающи спокойно слушала синтетический голос «врача», сидя на металлическом столе так, словно это трон: спина по-королевски пряма, плечи расправленны, а подбородок гордо вздернут. Тёмные глаза принцессы прикованы к сыну, застывшему напротив, в метрах трёх от неё. Рей стояла между ними и чувствовала физическую необходимость уйти, но каждый раз, когда она хотела это сделать и разворачивалась к выходу, то ловила их взгляды. Они оба были не готовы столкнуться один на один.

Рей устала от тяжёлого молчания, и она точно не хотела быть чем-то вроде предохранителя, что блокирует выстрел.

Прямо в голову.

Рей спросила:

— Вы их похоронили?

Лея повернула голову к пустыннице — глаза генерала отражали бурю чувств. Рей стало жутко представить, что она ощутила бы, если бы ослабила контроль и позволила чувствам Бена Соло хлынуть в неё.

— Да.

— Где?

Лея сказала не сразу. Разумеется, генерал поняла, что стоит ответить и Рей уйдёт.

— Там есть открытая поляна, окруженная редким лесом. С3РО тебя может проводить.

Пустынница кивнула и покинула мать с сыном. Она вышла из черного Ипсилона под голубое небо. Золотой робот бегал из стороны в сторону и активно размахивал согнутыми в локтях руками.

— Мисс Рей! Там же Мастер Бен и принцесса? Он..она..они в порядке? Может мне лучше пройти к ним? Я так нервничаю. Я так давно не видел мастера Бена.

Рей улыбнулась суетливому беспокойству и отрицательно покачала головой.

— Проводи меня к могилам.

С3РО замолк и опустил голову.

— Пойдемте, мисс Рей.

Робот засеменил по зелёной траве к редкому лесу, а золотое солнце было уже близко к горизонту, и небо стало почти фиолетовым. Рей глубоко вздохнула вечерний кислород, расправив руки — пришла пора сказать последнее: «Прощай».

«Убей прошлое» — как бы она хотела это сделать. Как бы Рей хотела об нем забыть. Пустынница шагала за роботом, под железными стопами которого хрустели ветки и звенели камни. Рей знала, что не сможет себя простить, не сможет забыть.

Слишком глубоко задета.

Они вышли на поляну, что была утыкана холмами и табличками с именами. Форсъюзер нашла ту, где указано «Финн» и ощутила как внутри разрастается пустота. Рей достала из кармана камень, тот что называют «бриллиант для дураков» (Кайло вернул ей его) и покрутила в руках, она взглянула сквозь него на солнце и разноцветное сияние резануло по глазам. Побежали слёзы. Рей кинула «бриллиант» на свежий холм, и он заблестел на тёмном бархате. Закат окрасил всё в оттенки красного.