Донская икона – выносная, двусторонняя, обычно она во время крестного хода обносилась вокруг храма. На обороте изображено «Успение Божией Матери» – тоже удивительный образ. Вот на ложе – Богородица, с двух сторон апостолы, которые все Ее очень любили. А за ними стоит Христос в золотом облачении, в сиянии славы. Он спустился с Неба и держит в руках запеленутого младенца. Этот младенец – душа Богоматери. И мы понимаем, что смерти нет. Она родилась в новую жизнь. Оказывается, это потрясающее свидетельство возможно выразить языком изобразительного искусства, не прибегая ни к каким текстам! Фигуру Христа продолжает горящая свеча, которая стоит перед ложем Богоматери. Это вертикаль, устремление в Небо, и над головой Спасителя – красный шестикрылый серафим, а у свечи – красное пламя. И эту вертикаль пересекает горизонталь Ее тела, в основе всей композиции – крест. А вокруг Христа темно-синий, почти черный овал. Это мандорла (от греческого слова «мин-даль») – сияние Божественной славы. Вы вполне законно можете спросить: если это сияние, то почему оно не яркое, белое или золотое, а почти черное? Почему? Это гениальная догадка художника: сияние Христа было настолько ослепительным, что человек, увидевший нетварный свет, погружался в темноту. Иконописец изобразил эту мглу после ослепления.

В иконописи можно увидеть одно гениальное изобретение, которое, мне кажется, люди сами не могли придумать, оно – от Бога. Речь об обратной перспективе. Что такое перспектива прямая? Это когда все параллельные линии на картине сходятся в одной точке, лежащей на линии горизонта.

Обратная перспектива устроена совершенно по-другому. Там все линии сходятся в точке, которая находится перед изображением. Там взгляд как будто с той стороны пространства, которое внутри иконы, – то есть это взгляд Бога. А кто находится в точке, где сходятся все линии? Мы, молящиеся! Эта точка – наше сердце. Поэтому любая икона невозможна без нас.

Разве можно это назвать «гениальным изобретением»? Нет, это откровение, это с неба данный нам язык. И не сюжет, не литературное содержание важно в иконе, хотя его полезно знать. Никогда не останавливайтесь на том, что вы поняли сюжет. Как и в любом произведении искусства, в иконе важен язык – не «что», а «как».

Я думаю о бесконечности языков, которыми можно говорить о Боге, потому что Бог наш необъятен. И я уверена, что когда-нибудь будут еще открыты новые языки.

До разделения в XI веке церквей на Западную и Восточную в христианском искусстве было много общего, например, иконопись, которая была и на Западе, и на Востоке. Но потом постепенно пути в искусстве Запада и Востока разошлись. Наверное, это хорошо. Потому что Бог настолько необъятен, понять Его так сложно, что пусть будет много разных языков в христианском искусстве.

Можно сказать, что в Средние века на Западе главным языком искусства стала архитектура, тогда как на Востоке главенствовала икона. И это понятно, потому что Византия была наследницей античной культуры с ее развитой изобразительностью, а на Западе произошло смешение античности с культурой варварских народов. Но окультуренные варвары все равно стремились подражать античности, прежде всего Риму, поэтому первый большой стиль в архитектуре стал называться романским – т. е. римским[19].

Романское искусство – это в первую очередь романские храмы.

Раннехристианские церковные здания могучие, тяжеловесные. В их основании часто оказывались более ранние светские постройки – базилики[20]. Позже храмы стали строить по этой архитектурной модели, осмысливая ее по-новому: вытянутое с запада на восток пространство стало символом Крестного пути. В восточной части оно завершается полукруглой формой – апсидой, где расположен алтарь. Когда вы входите в такой храм, вас манит, привлекает какое-то свечение впереди. Вы еще даже не понимаете, что это, но вас тянет вперед, и мощные колонны рядом, как пилигримы, тоже спешат туда, к свету. И вот наконец впереди светится алтарь: из окон свет льется на мозаики, которые выложены из смальты – это маленькие кусочки стекловидного сплава, куда добавляется краситель или золото. Поверхность этих квадратиков неровная, и солнце, совершая свой путь по небу, играет на ней по-разному. Древние мозаики изображают Христа или Богоматерь с Младенцем, им предстоят святые. В нижнем ярусе алтарных мозаик в древних романских храмах можно увидеть овечек, которые с обеих сторон подходят к жертвенному Агнцу, увенчанному нимбом. Вы понимаете, конечно, что это тоже изображение Крестной жертвы Христа.

Романские храмы украшались не только мозаиками, но и фресками. У нас на Руси мозаика, к сожалению, не прижилась – возможно, потому, что у нас слишком мало солнца. А вот фрески есть в наших не менее прекрасных, чем западные, романских храмах. Строили их итальянские зодчие[21]. Например, Успенский собор города Владимира (внутри есть фрески Андрея Рублева, которые он написал через два с половиной века после постройки). Колокольня со шпилем – это, конечно, поздняя пристройка, XIX века, которая очень мешает увидеть силуэт храма. Недалеко от большого Успенского стоит маленький Дмитровский собор. Здесь, слава Богу, пока еще ничего рядом не пристроили. Снаружи собор весь в затейливых резных изображениях, причем все они загадочные, странные, например, полно изображений львов, которых русские люди сроду не видели, или павлинов, или каких-нибудь химер.

Русские храмы небольшие, гораздо меньше европейских, но они необыкновенно компактны и очень гармоничны. Несомненный шедевр архитектуры – церковь Покрова на Нерли в окрестностях Владимира. Она стоит на маленьком полуострове, и, когда Нерль разливается и затопляет все кругом, церковь оказывается посреди водной глади, отражается в ней – просто чудо красоты! В это время подплыть к храму можно только на лодке, и пока вы плывете, от красоты захватывает дух!

Русские храмы – смиренные, они не штурмуют небо, как готические, о которых мы поговорим дальше.

Начиная с XII-XIII веков на смену романскому стилю приходит готика. Один из типичных готических соборов – Кёльнский. Такие храмы возводились веками. Кёльнский собор начали строить в XIII веке, а завершили только в конце XIX, но и до сих пор время от времени еще где-то что-то достраивают.

Готика – это сложнейшая архитектура, невозможно понять, как это удалось построить в Средние века. Главное – основа, скелет, который держит все здание, а стены практически не несут тяжести. В этом – архитектурное открытие готики: если в романском храме стены тяжелые, массивные, потому что нужно удержать своды и купол, то в готике все почти невесомое, само пространство храма устремлено вверх и поддерживается связками колонн, переходящими в сводах в систему нервюр[22].

Мы-то с вами привыкли к высотным зданиям, но представьте себе людей Средневековья, которые жили в низеньких, в лучшем случае двух-, максимум трехэтажных домах. И вдруг – невообразимая высь! Кёльнский собор, например, достигает почти 160 метров – это больше 50 этажей!

Если романский храм называли «крепостью Бога», то готический – «кораблем Бога». Идея построить такой «корабль» пришла, как гласит легенда, в XII веке Сугерию, аббату монастыря Сен-Дени. Он увидел первый готический храм во сне, а проснувшись, все запомнил, зарисовал – и построил. Поскольку стены не должны были нести на себе тяжесть, их можно было превратить в огромные витражи. Свет, проходящий сквозь цветное стекло, делал внутреннее пространство храма очень светлым, в отличие от темного романского храма. Витражи озаряли цветными бликами алтарь, стены, а на западной стене сияла роза (розетка), символизирующая мироздание. Все это создавало такую игру света![23] И храм воспринимался просто как Царство Божие на земле!