Теперь он отчётливо помнил лишь запах его грязкнокровки, любящие объятия бабушки и раскаявшегося отца. И теперь это для него является реальностью, и с этим придётся смириться.

Прошлое медленно, но верно освобождало его от своих стальных объятий, отпуская дитя навстречу чему-то совершенно иному. Настоящему.

Наверное, стоило всерьёз отпустить всё это и просто жить.

Но ведь он совсем не умеет это делать!

Но будем надеяться на то, что Гермиона его научит.

Тем временем сама Гермиона судорожно кидала вещи в чемодан, не подозревая о том, что творится в голове у Риддла. Впрочем, она никогда не могла понять это, и этот случай не стал исключением.

Тем не менее, ей было непонятно, почему он вёл себя так странно. Например, почему он кричал «нет» в том состоянии? Даже директор Диппет отпрыгнул от него, когда Риддл стал так надрывать лёгкие.

Гермиона тогда посмотрела на мужчину недоуменно, а тот лишь поднял руки вверх и сказал, словно оправдываясь:

— Эти заклинания не болезненные. Я не знаю, почему он так реагирует.

Девушка тогда поджала губы и посмотрела на мечущегося в бреду Риддла ещё более настороженно. Если он притворяется, то делает это очень качественно.

Позже выяснилось, что он, похоже, действительно был не в себе. Только вот за этот короткий срок что-то в голове у него переменялось, и он даже сам признал, что он ненормальный.

А как она ещё должна думать? Разве будет Риддл в здравом уме и памяти

Девушка пнула чемодан и разозлилась на саму себя.

И куда она бежит? И главное, зачем?

Он ведь всё равно достанет её везде, зачем тогда прятаться? Тем не менее, убежать хотелось. Но не хотелось признавать, что бежит она вовсе не от Риддла.

Риддл почти убил её, а она так испугалась, когда из его лица брызнула кровь, а сам парень завалился на пол и следующие несколько минут, пока директор спешил на вызов Патронус Гермионы, мог лишь стонать.

Девушка не понимала, что делает и лишь качала головой из стороны в сторону, отказываясь признавать то, что он лежит у неё ног полумёртвый.

Почему ему было наплевать на её жизнь и боль, а она, несмотря ни на что, беспокоиться о нём? Хотелось спихнуть всё вину на глупые любовные романы, где авторы категорично пишут — «хорошие девочки» всегда влюбляются в «плохих мальчиков».

Тем не менее, Гермиона не была глупой и прекрасно понимала, что эти наивные женщины ни в чём не виноваты.

Да, виновата лишь она сама.

Всё зашло слишком далеко и уже давно вышло из рамок игры.

И как теперь это исправить?

========== 43. С тех пор как мир лишился рая, ==========

Гермиона и подумать не могла, что время до первого сентября пролетит так быстро. И если раньше она обычно с нетерпением ждала этого дня, то теперь пребывала в сомнениях — а правильно ли она поступила, выбрав профессию преподавателя?

Конечно, она очень любила этот предмет и действительно знала его на «Превосходно», но хватит ли этого для того, чтобы быть достойным преподавателем? Макгонагалл категорически заявляет, что хватит, но Гермиона всё равно сомневается.

Пока первокурсники входят в Большой зал, она сама чувствует себя, как эти маленькие напуганные дети.

Профессор Слизнорт сидит рядом и замечает, как дрожат её руки, и ободряюще улыбается девушке. Он склоняет голову и шепчет:

— Не волнуйтесь, Гермиона. В конце концов, это ведь только первый день, и сегодня нет уроков.

Гермиона кусает губы и отвечает:

— Я боюсь реакции других старшекурсников. В конце концов, многие из них знали меня. Как они отреагируют?

Они оба устремляют взгляды на зал и понимают, что Гермиона была права — абсолютно все, кроме самых маленьких, смотрят на девушку и парня, сидящих рядом, с изумлением и непониманием.

Она невольно переводит взгляд на соседа и зло поджимает губы, когда видит, что он абсолютно расслаблен и даже ухмыляется, глядя на стол своего бывшего факультета. Гермиона смотрит на стол Слизерина и видит, как кому-то строят глазки старшекурсницы. Хотя, почему «кому-то»?

Макгонагалл тоже заметила это и укоризненно покачала головой.

— Том, они теперь твои ученицы.

Парень обезоруживающе улыбнулся и ответил невинно:

— Я это знаю, да и у меня есть любимая девушка, — и посмотрел на девушку.

Гермиона отвела взгляд — он снова брался за своё. Слизнорт немного напрягся — он всё ещё помнил ту историю с пыточным заклинанием и не понимал, откуда вдруг внезапно возникшая влюблённость. Бывшая гриффиндорка понимала его — она и сама бы и не поверила, если бы… Нет, она в это не верит.

Профессор Макгонагалл же наоборот счастливо улыбнулась — она была рада за своих лучших учеников и была твёрдо уверена, что они в будущем будут составлять прекрасную пару.

Наконец, все первогодки дошли до стола преподавателей и Минерве пришлось встать и выйти к ним, держа в руках свиток.

Гермиона с тоской посмотрела на шляпу — она всё ещё верила в то, что если бы гадкий кусок ткани распределил её на Когтевран, всё бы было совсем иначе и куда более приятнее для неё самой.

Тем не менее, это уже не изменить и остаётся лишь с болью в сердце наблюдать, как какая-то шляпа, пусть и разумная, решает судьбы детей и в некоторых конкретных случаях беспощадно рушит их.

Будь её воля — она бы и вовсе не проводила это распределение, потому что, опять же, Шляпа может и ошибаться, как в её случае, а того, что она пережила, в особенности во время первых курсов, она никому не пожелает.

Наконец, распределение закончилось и все ученики расселись за столы своих факультетов. Диппет довольно оглядел зал и встал и громко кашлянул. Все взгляды тут же обратились к нему. Девушка невольно восхитилась — старшие курсы действительно немного побаиваются директора, особенно после случая с исключением Лаванды Браун.

— Уважаемые ученики! — громогласно произнёс он.

Тишина.

— Первым делом я хотел бы поздравить первокурсником с зачислением в Хогвартс и посоветовать им, как обычно, хорошо учиться, а также слушаться учителей и старост.

После дежурного объявления о запрете походов в Запретный лес, мужчина хитро улыбнулся и сказал в заключение:

— И напоследок, я хочу рассказать об изменениях в преподавательском составе.

Гермиона побледнела. Она не ожидала такого, ведь раньше директор никогда не делал подобные заявления в начале года, а ведь профессор Морти пришёл на третьем году её обучения в школе.

«Ох уж этот Диппет!» — подумала девушка возмущенно.

— Том, Гермиона, пожалуйста, встаньте, — ласково обратился он к своим бывшим ученикам.

Риддл уверенно поднялся, красиво улыбаясь, отчего женские вздохи со стола Слизерина стали ещё громче, а вот Гермиона вела себя куда более скромно — она неуверенно поднялась, но всё же сохранила нейтральное выражение лица.

— Том и Гермиона были старостами школы и лучшими учениками этого времени в прошлом году, а сейчас они являются преподавателями. Том будет преподавать Защиту от Тёмных Искусств вместо профессора Морти, который теперь преподаёт в Ильверморни, а Гермиона — Древние Руны.

После речи директора на столах появилась еда, и многие вежливо захлопали. Гермиона и Том опустились на свои места и молча принялись за еду, как и все в зале.

Спустя некоторое время все дети медленно разошлись, а девушка проскользнула вслед за ними, стремясь затеряться в толпе. Она знала, что, если не успеет, её обязательно поймает профессор Макгонагалл и заставит рассказывать о том, как продвигаются её отношения с Риддлом, и поэтому убежала.

Разумеется, она была не против попить чай с бывшей преподавательницей, но что она скажет в ответ на эти расспросы о слизеринце?

После того случая он по каким-то странным, понятным только ему, причинам, оставил девушку в покое и особо не навязывался, лишь каждый раз, когда они встречались в коридорах, буравил её взглядом.

Это всё ужасно нервировало, и в конце июля девушка плюнула и улетела на море, чтобы отдохнуть. Вернувшись спустя две недели, она не встретила ничего, кроме приветственного кивка, и после этого долго смотрела ему вслед, приоткрыв рот.