Наконец, профессор говорит:

— Разбейтесь на пары!

Ученики, будто ужаленные, мигом подрываются со своих мест. Они не выбирают, — просто встают в пару со своими соседями по парте и мысленно потирают руки в радостном предвкушении. Наконец-то, хоть что-то интересное.

Учеников было нечётное число, и скоро все столы и стулья были отодвинуты за ненадобностью, а ученики стояли в боевых стойках, готовые к магической дуэли. Лишь одна Гермиона мялась на месте в гордом одиночестве, смущенно смотря на преподавателя.

— Так… У всех есть пара? — он оглядел учеников и заметил Гермиону.

Та не успела ответить, как он продолжил весело.

— Значит, не у всех, — весело произнёс он. Гермиона покраснела, — её изрядно напрягала вся эта ситуация.

Со слизеринской стороны класса послышались смешки. Впрочем, справедливости ради сказав, гриффиндорцы тоже не смогли промолчать. Одна из девочек даже пропела насмешливо:

— Грейнджер такая хорошая и умная, а с ней всё равно даже в пару вставать никто не хочет, — и большинство молчаливо её поддержало.

Преподаватель округлил глаза и шикнул на неё.

— Минус пять баллов Гриффиндору, мисс Свити. Нельзя оскорблять своих однокашников, — строго сказал он, но спустя секунду вновь заулыбался, обратив всё своё внимание на Гермиону. — Думаю, будет прекрасно, если вы попробуете потягаться со мной.

Гермиона улыбнулась в ответ. Наверное, этот вариант и правда был самым лучшим. Но мужчина всё ещё смотрел на неё выжидательно, и Гермиона, захотев хлопнуть себя по лбу за забывчивость, согласно кивнула.

Профессор встал напротив неё и сказал громко:

— Да начнётся дуэль!

Эта фраза словно стала для учеников чем-то вроде: «На старт! Внимание! Марш!». Они мгновенно начали кидать друг в друга заклинания. Они летели во все стороны, и профессор с усмешкой отошёл чуть подальше от них, а Гермиона, соответственно, тоже.

Признаться, эта дуэль была самой лучшей на памяти Гермионы. Она впервые чувствовала, чтобы кто-то воспринимал её всерьёз — как достойного противника. Девушка виртуозно кидала заклинания, комбинировала их, уходила от прямых атак нарочито вальяжными движениями и чувствовала, как в ней самой невольно загорается азарт. Казалось, сам профессор Морти также был приятно удивлён, и с радостью отвечал на сложные заклинания такими же… сложными заклинаниями.

Конечно, это была не дуэль. На настоящей дуэли с настоящими противниками и профессор Морти, и сама Гермиона, были бы побеждены ещё в первые тридцать секунд. Это была очень красивая игра, похожая на танец. Никто не стремился по-настоящему задеть соперника, и от этого становилось спокойно, но всё была некая острота, вызванная шальной мыслью «А вдруг…?».

Конечно, этого «а вдруг» не произошло. Когда другие пары нашли своих победителей и побеждённых, мужчина и девушка синхронно опустили палочку, а сам профессор ещё и отвесил гриффиндорке поклон.

Гермиона улыбнулась.

Она раскраснелась, волосы растрепались ещё сильнее из-за лёгкого порыва ветра, который профессор послал в неё (отметим, что без щита оно могло без проблем впечатать в стену так, что не смертельно, но отскребали бы потом всем Хогвартсом), а руки немного тряслись, — всё же чары, которые она использовала, были слегка не школьного уровня. Мужчина заметил это и сказал:

— Безусловно, вы являетесь лучшей ученицей школы за последнее столетие, мисс Грейнджер. И, конечно, ваш факультет заслуживает баллы. Пятьдесят баллов Гриф… — на этом месте его нагло прервали.

Вперёд из общей кучи выступила слизеринка Валериана Розье. Она наглым жестом откинула волосы с лица и буквально выплюнула:

— С чего это она является лучшей ученицей столетия, а, Морти? — мужчина побелел от ярости и сжал губы в тонкую линию от такого хамского обращения, — самым лучшим учеником школы является Том, а не эта грязнокров… — на этот раз не дали договорить ей.

— Хватит! — рявкнул мужчина. Он тяжело дышал и смотрел на девушку разъярённо. — Пятьдесят баллов со Слизерина и немедленно выметайся из моего кабинета! — закричал он. — Я не потерплю подобных слов на своём уроке! Ну же!

Валериана казалась непобеждённой.

— Это Том достоин похвалы, а не она! — упорно гнула Розье свою линию. Слизеринцы лишь молчаливо поддержали её, а вот от гриффиндорцев послышались шепотки, полные возмущения. Они не любили заучку Грейнджер, но за свой родной факультет готовы были стоять горой, и этого у них не отнимешь.

Правда, профессор ЗОТИ её стараний не оценил.

— Ещё пятьдесят баллов со Слизерина, — замогильным голосом произнёс вконец побелевший профессор. — Если вы немедленно не выйдете, я сниму всё то, что осталось.

Девушка презрительно фыркнула и вышла из класса, виляя бёдрами и задрав голову высоко кверху, будто тем самым показывая, что «проиграна битва, но не война». Дверь громко захлопнулась. К счастью, именно в этот момент прозвенел звонок. Все вышли из класса, а профессор Морти был первым. Не считая Валерианы, конечно.

Гермиона собиралась чуть медленнее остальных и она осталась последней. Ну, по крайней мере, она так думала.

— Грейнджер, — услышала девушка за своей спиной. Рука застыла, не донеся до сумки последнее перо.

Голос она узнала мгновенно.

— Риддл, — процедила Гермиона в ответ. Послышался хмык.

Девушка, не вытерпев, развернулась к своей главной школьной проблеме лицом и уставилась на него с яростью во взгляде. Парень невинно хлопнул глазами. Она разозлилась ещё сильнее, — по шее пошли красные пятна, а ноздри раздулись.

— Что ты от меня хочешь? — ледяным тоном, в котором проскальзывали нотки чистейшей ненависти, осведомилась она.

Он недоуменно приподнял одну бровь.

— Я? Ничего.

Тонкие пальчики сжались в кулаки. Почему она не могла просто взять и ударить его кулаком в лицо? Наверное, потому, что тогда он бы не церемонился и ударил её Авадой Кедаврой в грудную клетку.

— Тогда будь добр — дай мне пройти, — она демонстративно надевает на плечо сумку и пытается обойти неподвижно стоящего на одном месте слизеринца, но её останавливает насмешливый голос.

— Валери права. Только я достоин звания самого лучшего ученика школы за последнее столетие. Я, а не ты, — произносит он так сладко, что захватывает дыхания, но слова бьют так больно, что это самое дыхание теряешь окончательно.

Гермиона застывает на месте и медленно оборачивается, смотря на него оскорблённо:

— Тем не менее, мнение профессора ты услышал. Я услышала. Все услышали, — надменно отвечает девушка, ухмыляясь. Она возвращает себе спокойствие, понимая, что он злится оттого, что она лучше. Лучше него.

Риддл не реагирует. Вообще — никак. Лишь молча разворачивается и уходит. После этого остаётся какое-то пустое чувство в душе, словно он был дементором, а не человеком. Девушка вздыхает и тоже уходит. Скоро начинался урок зелий с одним из её самых любимых преподавателей — профессором Слагхорном, который одним из первых всё понял и увидел колоссальный потенциал в маленькой магглорождённой гриффиндорке.

«Обиделся он», — передразнила девушка мысленно. «Истеричка».

Гермиона пришла в себя, вновь услышав тот самый слащавый и требовательно-сладкий голос:

— Ну, Том!

Она оглянулась. Прямо на парте Риддла сидела Валериана Розье, нарочито обиженно надув пухлые розовые губы и распустив длинные рыжие волосы. Бестия, — иначе и не скажешь. Риддл же, казалось, был стальным. Он смотрел на неё совершенно спокойно, можно было даже выразиться, — безразлично. И отвечал точно также:

— Я не могу, Валери. У меня урок. И у тебя, кстати, тоже. Иди к профессору Трелони, погадай, сколько у нас будет детей, — он говорил короткими отрывистыми предложениями и Гермиона согласилась в потребности делать именно так, — самой высокой оценкой слизеринки было «Удовлетворительно» по зельям. Тем не менее, от его последних слов Розье чуть не упала в обморок. Она покраснела, широко открыла глаза и, громко — на весь класс, чмокнув Риддла в щеку, скрылась с глаз долой.