Так и произошло — Мэри затискала его настолько сильно, что у парня весь оставшийся день болели рёбра и щеки, по которым она его трепала. Как и ожидалось, женщина была недовольна его, по его мнению, ненормальной худобе, и заставила съесть огромный кусок курицы под её чутким присмотром.

В итоге он расположился на диване, чувствуя себя большим жирным тюленем, и слушал её щебетание по поводу того, каким хорошим был мальчиком Том — перед этом он показал женщине свои результаты ЖАБА.

— Том, а как у тебя идут дела в личной жизни? — деланно беззаботно спросила она, но от Тома не ускользнул её цепкий и внимательный взгляд.

Парень усмехнулся.

— Пока никак. Но скоро всё изменится, — решительно сказал он.

Женщина встрепенулась.

— Правда? Твоя девушка — Гермиона, да? Гермионе же?

Том не сумел сдержаться и хмыкнул.

— Да. Но она так не считает.

Невольно он почувствовал недовольство и досаду. То, что эта упрямая грязноковка никак не хотела признать его полную и безоговорочную власть, не давало ему покоя даже здесь — на огромном расстоянии от Хогвартса.

— Почему? — удивилась она, но потом догадалась. — Она не хочет этого, да? — сочувственно спросила Мэри.

Том взлохматил волосы и ответил устало:

— Не хочет. Скорее, она ненавидит меня, — почему-то он так и не смог смириться с этим полностью.

Женщина немного подумала, а после попросила мягко:

— Я знаю, что ты не привык к подобному, но… Поделись со мной своей проблемой, Томми. Я постараюсь помочь тебе, чем смогу.

Том засомневался. Неужели она действительно сможет помочь ему?

— Но только если ты расскажешь мне всё, ничего не утаивая. Вообще ничего, Том, — с укором сказала она.

Парень сглотнул. Стоит ли? Ведь эти подробности могут показаться для Мэри просто чудовищными. Хотя, почему «может»? Покажутся. И она будет права.

— Я не уверен, — честно сказал он.

Женщина нежно погладила внука по плечу.

— Не беспокойся. Я просто постараюсь помочь тебе.

И Том и поверил и рассказал всё, действительно не беспокоясь. Он надеялся на то, что Мэри сможет что-то посоветовать, ведь она тоже относится к прекрасной половине.

После рассказа женщина сидела, как громом поражённая. Она не была уверена в том, что всё услышала, потому что это было… Просто невозможно глупо.

— Том, ты, — она не могла вымолвить и слова больше.

Но другой Том Риддл вполне мог.

— Идиот. Не разбирающийся в женщинах идиот, — отчеканил красивый мужчина, отталкиваясь от косяка и входя в комнату.

Томми и Мэри посмотрели на него удивлённо — они не заметили того, что Том-старший стоял здесь всё это время.

— Ты слышал всё? — настороженно спросил его сын.

Ему не хотелось, чтобы этот человек сейчас издевался над ним, говоря, что он ещё ничего не знает и не умеет. Конечно, Мэри всегда готова защитить своего любимого внука, но всё равно.

Мужчина криво усмехнулся.

— Не всё, но вполне достаточно для того, чтобы понять — если я сейчас не промою тебе мозги, то ты до конца жизни будешь куковать в обществе своих змей, или с кем ты там разговариваешь.

Том почувствовал, как заливается краской от гнева.

— Думаю, это не твоё дело.

Мэри ахнула и сказала слабо:

— Томми, пожалуйста!

Бывший слизеринец стиснул зубы и понял — она из него верёвки вьёт, и это нужно как-то остановить. Несмотря на это, Том процедил:

— Хорошо, — а потом подумал и добавил, — Том.

Мужчина поморщился.

— Я тоже недоволен тем, что ты мой сын, но, тем не менее, это так, так что, будь добр, отбрось эту фамильярность. Я тебе не «Том».

Парень удивлённо посмотрел на него так, словно видел в первый раз. В жестах Тома старшего была явная раздражённость, но он не выглядел разозлённым или очень недовольным, а его слова привели несчастного Тома в состояние шока.

— То есть, я могу называть тебя… Отец? — уточнил он с непроницаемым лицом.

Мужчина неохотно кивнул.

— Называй.

Спустя несколько секунд Том пришёл в себя и вновь сделался высокомерным.

— А с чего ты взял, что я этого хочу? — холодно спросил он.

Том старший поджал губы. Он не знал, что ответить, и в конце концов лишь сказал:

— Потому что все этого хотят — звать кого-то отцом.

Парень не сдержался и усмехнулся.

— Я хотел этого лет десять назад, но не сейчас. Не тогда, когда я понял, что мой так называемый «отец» бросил мою мать умирать и…

Мужчина хлопнул рукой по столу и вскрикнул:

— Перестань! Она сама виновата!

Он внезапно успокоился и произнёс глухо:

— Тебе действительно не восемь лет и ты прекрасно всё понимаешь, только отказываешься признавать. Признавать то, что ты рад тому, что хотя бы один из твоих родителей жив и находится рядом с тобой, — последние слова он произнёс совсем тихо — Тому пришлось прислушаться, что расслышать их.

Парень побледнел и сглотнул.

— Это не так, — возразил он, но спорить сил не было.

Он никогда не признает это. Возможно, признал бы, если его отец нашёл бы его сам раньше, но этого не произошло — фактически, тому, что он сейчас проводил время с бабушкой, он был обязан Грейнджер.

Бабушка.

Парень перевёл взгляд на Мэри и его сердце сжалось — она смотрела на них так, словно они ударили её в самое сердце.

Том пересел поближе к женщине и сказал тихо:

— Думаю, мы сможем поговорить чуть позже.

Женщина попробовала возразить, но парень не дал ей это сделать.

— Ты не должна это слышать. Пожалуйста, иди.

Мэри нерешительно кивнула и вышла, оставляя их вдвоём. Тем не менее, это уже было не нужно — Том будто сдулся. Хотя Том старший не был намерен отступать.

— Стоит закрыть эту тему.

Том молча кивнул.

— Но я всё равно должен научить тебя обращаться с женщинами, иначе, опять же, рано или поздно ты перебьёшь всех вокруг из-за ненависти к самому себе.

Парень не смог сдержать изумление и приподнял одну бровь.

— О чём ты?

Мужчина сел на одно из кресел и устроился поудобнее, зная, что разговор определённо не будет коротким.

— Ты любишь её, — он не спрашивал, а утверждал.

Том не стал возражать, а лишь поправил его:

— Это не совсем точное описание. Скорее, она мне нужна.

Отец посмотрел на него скептически.

— Не обманывай самого себя. Любить не стыдно, стыдно не любить, — он явно кого-то процитировал. Увидев недоуменный взгляд сына, он сказал, что эта фраза принадлежит Мэри.

Парень кивнул — да, Мэри вполне могла такое ляпнуть.

— Тем не менее, я всё же уверен в том, что это действительно не является любовью. Скорее желанием обладать или чем-то в этом роде.

Мужчина закатил глаза.

— Боже, какой же ты ещё ребёнок.

Том возмущенно поджал губы и отчеканил:

— Мне восемнадцать лет, как я могу быть ребёнком?

Том старший устало выдохнул и объяснил:

— Ты не хочешь признавать очевидное, и если в случае со мной я могу это понять и принять, то в случае с этой девочкой — нет. На самом деле, мне её даже жаль, — честно сказал он.

Отчего-то Том почувствовал, как в грудь что-то больно укололо.

— Да, она кажется, говорила что-то наподобие «За какие грехи ты мне?».

Мужчина покачал головой.

— Не поэтому. Просто ты пока не используешь самые примитивные и грубые методы оттого, что не знаешь о существовании альтернативы.

Том тут же вскинулся:

— И что ты мне предлагаешь? Вдруг стать добрым и хорошим! Дарить мягкие игрушки и конфеты? Она не поверит это — просто сдаст в дурдом, и дело с концом.

Мужчина задумался.

— Я предлагаю вовсе не это, — он ненадолго замолчал, а после продолжил нерешительно. — Просто ты должен показать ей, что… Ты способен не только на жестокость, понимаешь?

Том вновь запустил пятерню в волосы.

— А если я только на неё и способен? — задал он встречный вопрос.

Том присмотрелся к сыну и внезапно покачал головой, хотя сам парень ожидал совершенно иной реакции на свои слова.