Лучше бы её василиск съел!

— А вот этого не надо. Василиску нельзя питаться такой дрянью — у него печень слабая.

К нему вновь вернулась благосклонность. Он, кажется, прилёг рядом и погладил её ключицы, резко сжимая кожу и оставляя глубокие царапины.

— Перестань, — попросила девушка со слезами.

Риддл тут же убрал руку и сказал гневно:

— Да чего тебе не хватает, дура?

Гермиона предприняла последнюю попытку спастись.

— Отпусти меня, и я поверю в то, что ты на самом деле хороший. Отпусти меня, и всё вновь будет, как прежде.

Он ответил с некой печалью в голосе:

— Ошибаешься, Грейнджер. Как прежде уже не будет.

И поцеловал её.

========== 37. Ни разу жаркою порою ==========

Именно в этот момент послышался стук. Слизеринец тут же встал, включил свет, открыл дверь, а после, выругавшись, пошёл смотреть, кого там принесло. Заклинание с неё тоже сняли — девушка наконец смогла пошевелиться.

Она не верила в свою удачу, и решила спуститься вниз, чтобы во всём убедиться.

— На улице такая метель! Мы шли несколько минут, но потом решили, что лучше остаться здесь этим вечером, а то этот ветер и унести может, в далёкие края, — весело тараторила миссис Грейнджер.

Гермиона прислонилась к стене и выдохнула.

Это что-то невозможное, потому что даже мироздание против Риддла. Впрочем, он и правда, кажется, собирался совершить нечто ужасное. Но вот только теперь уже в трезвом состоянии.

Девушке нужно было подумать, и она решила пойти обратно в комнату и притвориться, что спит. Так она и сделала.

Целый час она прислушивалась к звукам, доносившимся из коридора, но ничего так и не услышала, кроме обрывков разговора и смеха. Спустя ещё полчаса всё окончательно затихло — кажется, все легли спать.

Гермиона перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку.

Это было очень странно и одновременно пугающе. Она небезразлична Риддлу — теперь это факт. Но чего он от неё хочет? В конце концов, что она может ему предоставить?

У Валери Розье были роскошные и послушные огненно-рыжие волосы, взгляд пантеры и роскошная фигура. А что есть у неё, Гермионы? Зачем она нужна такому, как Риддл?

Кажется, она определённо что-то не понимает в этой жизни.

Гермиона встала с постели и начала ходить по комнате.

Риддл всегда был для неё только врагом, и его признание было неё неожиданностью и чем-то нелепым и невозможным…

Она лгала.

Безбожно.

Иначе как объяснить то, в каком виде к ней явился Патронус, и какую конкретно сцену из своей памяти она представила, чтобы вызвать эту птицу?

Несмотря на это, ей не нравилось то, что у Риддла есть к ней какие-то чувства. Всё оттого, что раз он считает что «она его», то так просто от него не отвертеться.

Но что же делать? Убить его? Нет, гораздо проще умереть самой, ведь в обоих случаях она умрёт в конце. Только если она перед этим попытается убрать Риддла, то умрёт очень болезненной и мучительной смертью.

Девушка села на кровать и застонала от безысходности. Фактически, у неё нет выхода, кроме самоубийства или… бегства из магического мира. Но ведь он найдёт её — такая тварь, как Риддл, не остановится, и достанет даже с того света. Она уверена, что в случае чего он будет брезговать некромантией.

Конечно, есть и другой выход, но… Он ей нравился ещё меньше, чем два предыдущих.

Сдаться.

Поднять белый флаг.

Сдаться на волю победителя.

Но он ещё не победитель! И она сделает всё, чтобы в выигрыше осталась именно она. Но как?

Есть лишь один способ. Она будет сражаться до последнего и не допустит того, чтобы он подчинил её. Пусть подливает Амортенцию, пусть накладывает Империо, пусть угрожает смертью её родителей…

Родители.

Нет, она так не может. Пусть мерзавец сколько хочет считает, что она не полноценная гриффиндорка, но она никогда не будет жертвовать жизни других ради своих прихотей.

Хотелось плакать.

Она так и сделала бы, но в дверь легонько постучались. Гермиона замерла от испуга. Неужели он опять пришёл? Нет, она не готова. Она не сможет вновь вынести его присутствие на таком близком расстоянии от себя.

— Гермиона, ты не спишь?

Девушка облегчённо выдохнула — она узнала голос Мэри.

— Нет, не сплю, — ответила она, даже не собираясь делать вид, что спала.

Женщина открыла дверь и проскользнула в комнату, вновь закрывая её. Щелкнул включатель, и в помещении зажёгся свет.

Мэри присела рядом.

— Я заметила, что Томми сам не свой. Что-то произошло? — прямо спросила она.

Гермиона обречённо выдохнула.

— Ничего особенного, — соврала она. — Просто мы поговорили и… немного не сошлись во мнениях, но это не страшно, — спешно сказала она, увидев, как расстроилась женщина.

Мэри задумчиво посмотрела в сторону.

— На самом деле, я знаю, что Томми довольно сложный человек, в особенности для своих сверстников, — призналась она наконец.

«Это ещё мягко сказано», — невольно подумала девушка со злобой.

— Но я не могу назвать его плохим. Можешь сказать, что я предвзята к внуку, и будешь права, но есть люди гораздо хуже него. На самом деле, я даже могу допустить мысль о том, что он убийца и человек, склонный к рукоприкладству, власти, и достижения своего силой, но… Я уверена, что его ещё можно спасти.

Гермиона сидела, ошеломлённая.

— Вы знаете о том, что он убийца? — невольно спросила она, и тут же испуганно зажала себе рот рукой. Зря она это сказала, зря.

Мэри опустила в пол глаза, полные слёз.

— Нет, не знала до этого момента. Но я всё равно люблю его! Он мой внук, и он… он мой родной человек, — сказала она отчаянно.

Гермиона не сумела пересилить себя и крепко обняла женщину.

— Я думаю, Вы правы, — вновь врала она. — Я думаю, что у него есть шанс на то, чтобы стать лучше.

Женщина шмыгнула.

— Ты поможешь ему? — тихо спросила она, с надеждой смотря Гермионе в глаза.

Гриффиндорка растерялась.

— Я? — непонимающе переспросила она.

Мэри серьёзно кивнула.

— Да, ты. Только ты можешь помочь ему, и никто больше.

Гермиона сглотнула.

— Я не уверена в том, что…

Её перебили.

— А я уверена. Теперь ты моя последняя надежда. Умоляю, Гермиона, — взмолилась она, цепляясь пальцами за её руки.

Девушка, поняв, что у неё просто нет выхода, сказала обречённо:

— Я попробую, но ни за что не могу ручаться.

Мэри мигом посветлела.

— Спасибо, Гермиона! Я очень тебе благодарна! Спокойной ночи!

Не успела гриффиндорка и слова сказать, как женщина уже исчезла за дверью. Хорошо, она дала обещание, но даже спросить не успела, как ей действовать!

«Молодец, Грейнджер. Тобой манипулировать — раз плюнуть», — уныло подумала она.

Что ей вообще делать дальше? «Спасать» Риддла? Она знала — этого негодяя уже ничто не спасёт. Как говорится, горбатого могила исправит, а она отнюдь не могила, она просто человек, причём довольно беззащитный против этого монстра.

Девушка была уверена в одном — Риддл не остановится, пока не получит желаемое. А желает он, кажется, её.

И снова она возвращается к тому, с чего начала — зачем она ему?

Возможно, что…

Нет, бред.

Но тем не менее….

Может быть, и ему не чужды такие обычные человеческие чувства, как просто желание чего-либо без корысти и выгоды для себя?

Но ведь это Риддл! Он не умеет так, он монстр, чудовище, исчадие Ада! Нечто, высасывающее из людей всё хорошее. Что-то наподобие дементора.

Демон.

— Мне нравится. Но Сатана звучит куда внушительнее.

Гермионе даже не вздрогнула.

— Не дорос ещё, — смело ответила она.

Она не удивилась, когда её крепко взяли за подбородок.

— Не играй со мной, — предупредил он так, что мурашки побежали по коже. И почему-то отнюдь не от страха.

Наверное, оттого, что в его голосе сейчас не было и капли угрозы или злости, к которым она так привыкла.

— Я не играю, — возразила она, чувствуя, как её подбородок сжимают сильнее, но не показывая, что ей больно.