— Почему ты так рано? — недоуменно спросил он.

Риддл мотнул головой и решил ответить честно, ибо что-то выдумывать сейчас откровенно не хотелось.

— Она не очень рада меня видеть. Думает, что я пришёл, чтобы позлорадствовать.

Директор покачал головой и, подойдя к парню, хлопнул того по плечу.

— Женщины — это невероятно сложные создания. Иногда они бывают непредсказуемы, но с этим нужно просто смириться и сделать с точностью до наоборот! — он говорил, как последний ловелас.

Том усмехнулся. Вряд ли это поможет.

— Спасибо за совет, сэр. Мне нужно подумать.

Но идеи никак не приходили. Он сидел в своей комнате, держась руками за голову. И что ему теперь делать? Как поступить?

Ясно одно — теперь он вряд ли сможет поднять на неё палочку. Хотя, конечно, поднять-то он поднимает, но вот слова смертельного заклятия вряд ли выговорит. Просто потому, что теперь уже не может представить свою жизнь без Грейнджер.

Впрочем, он и раньше не мог это сделать, но сейчас всё стало ещё хуже.

Тогда он попытаться убрать её с дороги, чтобы она не мешала ему идти к величию, но теперь он уже не сможет наслаждаться своим величием.

Без неё даже идти и не хочется.

Он хотел отомстить Розье, но теперь уже не собирается это делать. По сути, отчасти она даже помогла ему осознать то, от чего он старательно отгораживался вот уже много лет.

А сколько? Когда всё это началось?

Может быть, ещё на первом курсе, когда он понял, что не один он читал учебники перед тем, как сесть на поезд?

Или же тогда, когда она начала в открытую показывать свою неприязнь и постоянно кидать ему вызовы, принять которые было делом чести?

Когда она стала чем-то очень важным и неотъемлемым? И почему это произошло?

Наверное, это какое-то проклятие. Но вот только проклял он сам себя.

Он не знает, что будет говорить ей, не знает, как будет объяснять. Да и не сможет он это объяснить, и даже пытаться не будет. Но как тогда жить? Она никогда не будет рядом с ним добровольно, ибо он сделал ей слишком много плохого.

Он бы и сам никогда не простил человека, который попытался его убить. Он бы отомстил. Но Грейнджер, кажется, мстить не собирается.

Она просто ждёт того момента, когда сможет наконец избавиться от него, закончив школу. Он ей безразличен.

Парень стиснул зубы. Никогда до этого правда не была такой болезненной. А самое главное в том, что он ничего не может изменить. Впервые он абсолютно бессилен.

Хотелось выть от отчаяния.

Он не знал, что с ней делать.

Может быть, попробовать влюбить в себя? Нет, бесполезно — после того случая с василиском она вряд ли поверит в его искренние чувства. А самое обидное было в том, что его чувства и вправду были искренними. Он не умел любить, как все остальные, но он делал это, как мог. Не хотел, но всё же не любил.

Нет, нужно говорить это слово, иначе станет ещё хуже. Хотя, куда уже хуже?

Использовать «Империус» или Амортенцию? Нет, он никогда не опустится до уровня своей матери. Да и не держать же ему её под зельем или заклинанием всю жизнь?

Отпустить? Никогда.

Может быть, тогда стоит всё же убить? Не самому, а чужими руками? Он просто натравит на неё кого-нибудь, но это уже будет после школы. Всё будет так, как он и хотел чуть ранее. Она просто умрёт, и все проблемы будут решены.

Всё, решено. Осталось лишь подождать до конца этого года, а после этого всё будет так, как прежде. Он вновь займётся вопросами своего бессмертия, а то он слишком долго не думал об этом — все его мысли на шестом курсе занимала лишь она.

Тем временем Гермиона растерянно лежала на постели и смотрела в потолок. Признаться, она была крайне удивлена визитом Риддла.

А ещё он вёл себя крайне подозрительно. Точнее, наоборот — крайне… спокойно. Но слишком подозрительно для него.

Когда она кричала на него и буквально выгоняла из своей палаты, Риддл должен был разозлиться, ответить ей, сказать, что его заставили быть здесь, в конце концов, накричать на неё в ответ!

Да что угодно, но не это его поведение! Он выглядел слишком потерянным и не был похож на самого себя. Что с ним произошло? Какая муха его укусила?

Она боялась такого Риддла гораздо больше, чем того, кого знала все эти годы. Тот слизеринец, который впадал в ярость от каждого её движения или слова, был гораздо более привычен. А сейчас… Что-то неуловимо изменилось.

Она чувствовала это, но не могла понять, в чём дело. Это она виновата? Или он? Тем не менее, это всё было слишком странно для того, чтобы быть правдой.

Он смотрел на неё с непонятным отчаянием — Гермиона поняла это только сейчас, когда наконец успокоилась и смогла трезво анализировать его поведение. Оно определённо было слишком необычным.

Гермиона не знала, к добру ли это, да и понятия не имела, как себя теперь вести. Может быть, он, как и в прошлом году, будет её просто игнорировать? Ведь так легче.

Она не успела решить всё окончательно и бесповоротно — в палату постучались и вошли её родители.

Джин, увидев лицо дочери, ахнула и осела на пол. Гермиона отвернулась, а мистер Грейнджер помог жене подняться.

Женщина смогла говорить лишь через несколько минут, всё это время проплакав на плече мужа. Она спросила с отчаянием:

— Девочка моя, кто это с тобой сделал?

Она не успела ответить.

— Давайте лучше я расскажу.

Все тут же обернулись к двери.

— Мисс Грейнджер, Вы не против?

Гермиона мотнула головой, и Сметвик сел в кресло недалеко от родителей своей пациентки, сложив руки в замок.

— На самом деле, такие сильные последствия являются непреднамеренными. Но, думаю, Вам, мисс, интересно узнать всё с самого начала. Так ведь?

Гермиона кивнула в ответ на глупый вопрос.

— Вы знаете мисс Браун и мисс Розье?

Девушка сочла нужным уточнить.

— Лаванду и Валери?

Мужчина подтвердил.

— Тогда да, знаю. Лаванда — моя бывшая соседка по комнате, а Валери — моя однокурсница, слизеринка.

Целитель немного подумал и спросил:

— В каких Вы с ними отношениях?

Гермиона замялась.

— На самом деле, наши отношения нельзя назвать хорошими, — призналась она.

Доктор устало вздохнул и ответил:

— Да, я это уже понял.

Гермиона встепенулась.

— А что, они к этому причастны?

Мужчина кашлянул.

— Да. Это они всё подстроили.

Гермиона побледнела. Она знала, что они не любят её, но чтобы настолько… Как можно так изуродовать человека? К тому, просто ни за что? Или это она просто слишком добрая.

— Мисс Грейнджер, успокойтесь. Как я уже сказал, Ваше состояние является случайностью. Никто не желал Вам такого, уверяю.

Гермиона шмыгнула, сдерживая слёзы. Она и до этого поняла, что это сделал кто-то из школы, но услышать об этом было гораздо больнее, чем она думала.

Тем временем целитель успокаивал её родителей, говоря о том, что виноватых обязательно накажут, а их дочь — вылечат.

— Вы хотите услышать то, как всё было? — спросил мужчина.

Девушка кивнула, и он начал говорить.

— Мисс Розье и мисс Браун договорились, проще говоря - сговорились. Мисс Розье сварила зелье — семейный рецепт. От него на Вашем лице должны были появиться прыщи неизвестного происхождения, а от лекарств должно было становиться лишь хуже. Через несколько лет они бы исчезли сами по себе. Ничего опасного, так что никто бы её не заподозрил и уже тем более не стал бы разбираться и искать виновных, только если бы Вы сами не начали расследование. так вот, задачей мисс Браун было зайти в Вашу комнату и три раза прыснуть зельем на подушку, но она не смогла справиться с этим, случайно разлив весь пузырёк на Вашу постель. Зелье впиталось, а мисс Браун ничего Вам не сказала, и обездвижила свою подругу и сообщницу, мисс Патил, чтобы она не смогла Вас предупредить. Мисс Розье и мисс Патил ждёт серьёзный выговор, а вот мисс Браун, скорее всего, что-то посерьёзнее.

Гермиона закрыла лицо руками. Она не могла поверить в то, что услышала. Зачем Лаванда обрекла её на смерть? Неужели она так любит Рона, что готова ради него убить?