— Можете начинать, — обратился директор к Валери Розье.

Та прочистила горло. Она думала, что поддержка отца поможет, но он её не поддерживал — лишь невыразительно смотрел в сторону и почему-то девушке чудилось витающее в воздухе обещание скорой расправы.

— Я купила зелье от прыщей и сказала Браун, чтобы она прыснула им три раза на подушку Грейнджер. Это всё.

Директор устало вздохнул.

— Мисс Розье, я поддался уговорам наших благородных деканов, а точнее Помоны, и дал Вам шанс рассказать правду самостоятельно, но раз Вы так неблагодарны…

Профессор Слизнорт подошёл к испуганной девушке с небольшим флакончиком в руках.

— Думаю, это поможет Вам наконец перестать врать, — решительно сказал директор. — Гораций, дайте мисс Розье Сыворотку.

Валери сразу поняла, что это за зелье. Она вновь посмотрела на отца, ища отклик, но опять не получила его — лорд сжал руки в кулаки, но на его лице не дёрнулась ни одна мышца. Он стоял так, словно его это не касалось. Словно не его дочь сейчас была на грани истерики. Словно он стыдился её.

Девушка еле сдерживала слёзы, пока трясущимися руками держала в руке флакончик. Она выпила зелье и прижала руки к горящим от волнения и страха щекам.

— Можно начинать, — сказал Слизнорт.

Диппет кивнул и начал допрос.

— Какое зелье вы использовали?

Валери заплакала от усилий, но ей рот сам по себе открылся.

— Семейный рецепт. На её лице должны были появиться большие прыщи, а от лекарств должно было становиться только хуже. Они бы постепенно исчезли через несколько лет, но до этого грязнокровка должна была постоянно накладывать чары иллюзии.

Её отец тихо прошипел:

— Идиотка!

Розье зарыдала ещё сильнее, но директору было откровенно наплевать на её психическое состояние — гораздо важнее было здоровье несчастной гриффиндорки.

— От этого зелья есть противоядие?

Девушке пришлось ответить.

— Да, есть.

Директор выдохнул от облегчения.

— Ты его знаешь?

Валери кивнула.

— Скажи.

Через несколько минут многие покинули директорский кабинет. Сидеть остались лишь сам Армандо и его заместитель.

— Слава Мерлину, что всё обошлось, — честно сказал директор.

Макгонагалл согласно кивнула.

— Да, вряд ли бы я смогла себе такое простить.

Через несколько минут вышла и декан Гриффиндора, в дверях столкнувшись с Томом Риддлом. Женщина ахнула, потому что выглядел он откровенно неважно — растрёпанные волосы и красные от недосыпа глаза.

Она предпочла отмолчаться и скрыться, а директор не стал скрывать свои эмоции.

— Том! — всплеснул руками мужчина. — Ты спал сегодня?

Он лишь покачал головой в ответ.

— Ты волновался? — сочувственно спросил Диппет.

Том ответил охрипшим голосом:

— Да. Скажите, с ней всё будет в порядке?

На сердце директора потеплело. Так приятно было видеть заботу Тома о Гермионе! Он ещё раз подумал о том, насколько искренни чувства слизеринца и сказал с улыбкой:

— Всё будет хорошо, Том. Гермиона в порядке и, скорее всего, уже совсем скоро сможет вернуться в Хогвартс и продолжить обучение наравне со всеми остальными.

Он кивнул и спросил:

— Вы нашли виноватых?

Директор замялся. Он не знал, стоит ли рассказывать Тому обо всём и называть имена девушек, но всё же решил, что может ему доверять.

«Том никогда не будет совершать опрометчивые поступки, ведь он сначала думает, а уже потом делает. Он очень умный и воспитанный мальчик», — подумал он.

— Мисс Розье хотела навредить Гермионе, и использовала для этого мисс Браун, но произошло недоразумение, которое привело к гораздо более серьёзным последствиям. Но сейчас мисс Грейнджер уже ничего не угрожает, — он специально говорил без подробностей, чтобы Том не сильно злился на глупых девушек, ведь последствия действительно оказались страшными. Впрочем, именно он и нёс девушку, истекающую кровью, в Больничное крыло совсем недавно, так что он лучше всех знал, как на самом деле она страдала.

Том невольно сжал руки в кулаки.

«Розье», — подумал он и внезапно понял, что ещё пара минут и он сорвётся, чего никак нельзя сделать при директоре.

— Я очень рад, что всё закончилось хорошо. Я могу навестить Гермиону?

Директор закивал.

— Да, конечно. Я договорюсь с Гиппократом.

Том поблагодарил мужчину и вышел. Его откровенно шатало, а в глазах помутнело. Он и раньше чувствовал желание убивать, но такое сильное — никогда. Потому что раньше никто и никогда не смел трогать то, что принадлежит ему.

А грязнокровка принадлежала ему. Ему одному.

Только он имеет право убить её. Только он имеет права хоть как-то ей навредить. Потому что она — его. И это не обсуждается, потому что он уже давно всё для себя, но вот только понял только сейчас, когда её попытались убить.

Он не умел прощать, а это — тем более.

Парень знал, где находится спальня Розье. На Слизерине не было специальных чар, которые бы не пропускали мальчиков в комнаты девочек — просто потому, что здесь многие были уже давно помолвлены, а кланы родов за то, что их дочь обесчестят, могут и убить.

Он влетел в помещение и непроизвольно впал в состояние ещё более сильной ярости, увидев слизеринку, которая спокойно рассматривала свои ногти с отчуждённым видом, словно ничего и не произошло.

Хотя, даже если бы она рыдала и молила о прощении, он бы всё равно её не пощадил.

Том подошёл к Розье и схватил ту за шею, совершенно не контролируя себя. Девушка, задыхаясь и видя красные отблески в глазах Риддла, истошно завопила, но он быстро это исправил, второй рукой залепив ей пощечину.

— Как ты посмела тронуть её?

Девушка посинела и открыл рот, но не смогла сказать и слово. Тому же было абсолютно наплевать на её мучения. Он встряхнул её и зарычал:

— Кто тебе разрешил?

Он снова ударил её. Видя закатывающиеся глаза и приближающийся к слизеринке обморок, парень отбросил Розье подальше от себя и посмотрел на неё, как на мусор.

— Я, кажется, задал вопрос, — сказал он таким голосом, что стало ясно — если она сейчас не ответит, то… всё будет очень плохо.

Розье прокашлялась и посмотрела на Тома глазами, полными слёз.

— За что ты со мной так? Она же просто грязнокровка!

«Грязнокровка, грязнокровка, грязнокровка».

Да, она грязнокровка.

Но она его грязнокровка.

И он не позволит ни одной чистокровной стерве тронуть её.

— Если что-то подобное произойдёт ещё раз, я убью тебя. Это не шутка. Я говорю абсолютно серьёзно — я вспорю твой живот и пришлю твои кишки конвертом к твоей матери, если ты тронешь её хоть ещё раз, хоть пальцем, — на последних словах он уже кричал.

Девушка оцепенела от ужаса.

Том, её Том, такой галантный, сильный и властный… Сейчас он был её персональным ночным кошмаром.

— Ты поняла? — холодно спросил он, но было ясно, что он в любой момент может сорваться.

Валери судорожно закивала.

— Не слышу! — вскрикнул он.

Девушка свернулась калачиком на кровати.

— Я всё поняла, — тихо сказала она, плача.

Риддл, не говоря ни слова, развернулся и ушёл, а девушка осталась подвывать от страха и боли.

«Это всё сон, страшный сон», — успокаивала она себя, но это не помогало, потому что это не было сном, и девушка это прекрасно знала. Она сама всё разрушила своей ревностью.

Тем временем из своего кабинета вышел директор Диппет. Он, увидев своего ученика, растянул губы в улыбке и сказал:

— Том! Так как из-за этого досадного происшествия уроки отменены, ты можешь прямо сейчас камином направиться в больницу.

Риддл заставил себя улыбнуться в ответ.

— Большое спасибо, сэр.

Они прошли в кабинет, откуда он и должен был переместиться. Напоследок директор похлопал его по плечу и намекнул:

— Она сейчас очень одинока, так как даже её подругам я не разрешил навестить девочку — лишь для тебя сделал исключение, так как вы состоите в других отношениях. Так что ты можешь подбодрить Гермиону и показать ей то, как ты о ней заботишься. Скажи, что волновался — гриффиндорская принцесса тут же растает.