К счастью, сейчас в школе был обед, так что все находились в Большом Зале и никто не тыкал пальцем в «героя». Хотя, конечно, слизеринцы не посмели бы это сделать, так как они знали, каков был Том Риддл в гневе, да и он был уверен в том, что в большинстве своём все будут им восхищаться. Впрочем, не восхищаться им, несравненным Лордом Волдемортом, было невозможно, так что отчасти он их понимал.

Когда он проходил мимо Большого Зала, его живот требовательно заурчал, заявляя о себе. Вздохнув, слизеринец вспомнил, что не ел примерно с… позавчерашнего дня, да. Пусть он и Тёмный Лорд, но питаться надо. Решив, что он сделает жалостливое лицо и попросит мадам Помфри заказать у эльфов еду в постель, он пошёл дальше.

Больше всего в Хогвартсе Том любил библиотеку. Просто потому, что там было тише всего. Однокурсницы не смотрели на него, строя «томный взгляд», а на самом деле — оскал бешеной коровы, однокурсники не обсуждали шикарные формы очередной старшекурсницы, а учителя во главе с директором не стояли над душой. Всё было прекрасно, за исключением заучки Грейнджер, которая сидела в библиотеке едва ли не дольше, чем он сам — с утра до ночи. Он смутно мог припомнить те редкие моменты, когда он здесь был, а она нет. Ну, что поделаешь, если такая уродливая грязнокровка никому не нужна.

Вспомнив остекленевшие глаза Уэста, слизеринец мерзко усмехнулся. Благо, никто этого не видел.

«Теперь точно не нужна» — равнодушно заключил он и, крайне довольный собой и своим поступком, подошёл к ближайшему книжному шкафу и взял первую попавшуюся книгу. Это оказалось нечто, связанное с зельеварением — название было затёрто, и было видно лишь имя автора — Любациус Бораго. Решив разобраться на месте, парень направился обратно к Больничному крылу, боясь того, что он опоздал и сейчас из Большого зала массово вывалятся ученики. К счастью, этого не произошло — приём пищи был в самом разгаре и новоявленный герой спокойно дошёл до места назначения.

Но не тут-то было. Войдя, остолбеневший Риддл узрел целую драму. Женщина и мужчина среднего возраста обнимали Грейнджер, а женщина ещё и рыдала, рядом сидели и тоже плакали две её подруги, неподалёку стояла мадам Помфри и украдкой утирала слёзы.

Он понял, что грязнокровка очнулась и эти люди — её родители, мерзкие магглы. Магглы в Хогвартсе! Он никогда не подумал, что получит такой пинок от судьбы.

«Куда я попал?» — подумал Риддл в отвращении и попятился, пытаясь сбежать, но не успел.

— Том! — радостно воскликнул директор, которого шокированный слизеринец не успел заметить секундой раньше.

Вдруг женщина вскинула голову, а за ней и все остальные. Она спросила охрипшим от слёз голосом:

— Это тот самый Том Риддл?

Диппет, немного неуверенный в том, что вопрос задают ему, осторожно кивнул и ответил:

— Да, это наш староста и герой.

«Это конец», — обречённо подумал Риддла, но всё же сумел состроить смущенную улыбку.

Женщина бросилась ему на шею и вновь заплакала.

— Спасибо большое, спасибо за дочку! — она благодарила его так горячо и искренне, что на мгновение Тому показалось, что маггла сейчас возведёт его в лик святых.

Увидев испуганное выражение лица Тома Риддла, директор верно расшифровал его и кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Я думаю, что у Тома была своя выгода, — лукаво произнёс он и наслаждался произведённым эффектом.

Все без исключения смотрели на Диппета удивлённо, только до Тома спустя несколько секунд дошло, и он захотел закрыть лицо руками и не видеть всего этого. Его список вновь пополнился. Он уже пожалел о том, что тогда наплёл директору невесть что. Теперь старик точно не успокоится, пока не сведёт их с грязнокровкой. Это определённо не входило в его планы.

— О чём вы? — изумилась женщина и даже отпустила слизеринца, за что тот был крайне благодарен и поспешил отойти на пару метров, но никто это даже не заметил.

Диппет улыбнулся и ответил:

— Ну… думаю, вы понимаете. Подростки, школа и так далее, — скромно произнёс он, краем глаза наблюдая за реакцией школьников.

Выражению лица Тома позавидовали бы великие мученики, а вот Гермиона, всё ещё не до конца отошедшая от окаменения, не до конца понимала, в чём дело.

Мистер Грейнджер приподнял брови и тут же посмотрел на Риддла крайне подозрительно, а миссис Грейнджер всплеснула руками, ахнула и сказала:

— Боже мой!

Диппет кивнул, признавая её правоту, и вновь кинул взгляд на своего ученика.

«Я почти угробил её, а этот старый дурак сводит меня с ней. Ну что за глупость? Откуда вообще берутся такие?» — размышлял он, но сохранял приемлемое и подходящее к ситуации выражение лица — смущение вперемешку с лёгким раздражением оттого, что его тайна стала известна родителям его любви.

— Что ж, — наконец постановил мистер Грейнджер, всё ещё смотря на предполагаемого воздыхателя своей единственной и любимой дочери, — думаю, нам уже пора. Гермиона, мы ждём тебя на Рождественские каникулы.

Пролепетав что-то наподобие: «Конечно, папочка» и напоследок обняв родителей, девушка села на кровать и отвернулась, скрывая красные щеки. Она не могла поверить в то, что сказал директор Диппет.

Она никогда не рассматривала Риддла, как парня; как того, на кого можно обратить внимание. Она вообще не думала о нём в таком ключе. Нет, разумеется, она признавала, что он был довольно привлекателен в своей «тёмной красоте», но ведь он и сам никогда не давал повода так думать! Он оскорблял её, он кидал в неё пыточные заклинания, он пытался убить её…!

Убить.

Девушка резко развернулась. К тому времени все посторонние уже покинули Больничное крыло, оставив её наедине с этим демоном.

Риддл сверкнул глазами и обезоруживающе улыбнулся.

— Поговорим?

========== 11. Уж спрятан солнца полукруг; ==========

Гермиона наблюдала на происходящим в Больничном крыле со смесью удивления и ужаса. Многие учащиеся, особенно девушки, толпами прибывали в медпункт, чтобы горячо отблагодарить их «спасителя», Тома Риддла. Пользуясь случаем, они крепко прижимали парня к себе и целовали во все щеки. Не успевал он смыть помаду, как приходили новые барышни, желая отдать дань уважения новому герою. Конечно, к нему приходили не только девушки, но и его однокурсники. Слизеринцы смотрели на читающую с презрением, но молчали, а она с присущей ей гордостью не обращала внимание на эти взгляды.

За чтением книги, которая оказалась крайне увлекательной, и щебетаниями фанаток Риддла день прошёл быстро, и она моргнуть не успела, как книга закончилась, что вызвало грустный вздох, а солнце зашло за горизонт.

Гермиона улеглась и, закутавшись и притворившись гусеницей, попыталась уснуть. Она провела в неподвижном положении около часа, но она так и не смогла толком уснуть — только проваливалась в беспокойный сон на несколько минут, а потом просыпалась, пытаясь отдышаться после очередного видения огромных жёлтых глаз василиска или же безжалостных чёрных глаз другого своего неприятеля.

В очередной раз проснувшись, девушка услышала тихое поскрипывание. Неужели это Риддл вновь взялся за своё и решил навредить ей? Скосив глаза в сторону, девушка заметила, что слизеринец мирно лежит на своей постели, но не спит, а смотрит в потолок, видимо, думая.

И его привлёк этот странный звук. Он посмотрел на дверь, а потом его глаза расширились. Видимо, он находился в состоянии шока. Гермиона поняла, почему, когда услышала приторно сладкий голос:

— Томми, милый! — тихо проворковала Валерианна, садясь на кровать к Риддлу и проводя по его шее пальцами.

Несмотря на изумление, он не растерялся и поздоровался:

— Валери.

Девушка наклонилась и поцеловала его. Гермиона очнулась от шока и поняла, что она сейчас взорвётся от возмущения. А если быть точней, она была в ярости. Конечно, ясно, что никто из них и не думал, что гриффиндорка не спит, но как надо обнаглеть, чтобы совершать эти непристойности здесь?

Сначала она хотела налететь на них и выразить своё недовольство громко, так, чтобы сюда вышла мадам Помфри и выгнала слизеринку куда подальше, но она решила действовать здраво, потому что решила — если она позовёт медсестру, Валерианна её этим каблуком добьёт.