— Довольно точная характеристика, но не слишком вежливая, как по мне, — Озпин повернул голову в сторону окна, продолжая сохранять каменное выражение лица. — Однако, после увиденного, я сомневаюсь, что другая подошла бы. Впрочем, впредь я бы хотел не слышать подобного в этих стенах. Я, конечно, и сам теряю контроль иногда, но надо знать пределы.

— Они… Они просто свалились мне на голову, как снег посреди июля и… — Жон вдруг застыл. — Они говорили с вами?

— Да, — Озпин тяжело вздохнул. — Говорили. Вот только назвать нашу беседу приятной у меня язык не повернётся.

— Могу себе представить, — Жон вспомнил надувшуюся словно павлин Шарлотту и жуткую даже несмотря на красоту Бьянку. — Они не самые лучшие собеседницы, это уж точно. Что конкретно обсуждали?

— Арки требовали, чтобы твоё поступление признали недействительным, а тебя — отправили «домой». Ха! Вот ещё… Буду я прогибаться под каких-то… Гхм. Недостойных личностей.

— Пожалуй я возьму эту фразу на вооружение, — Жон через силу выдавил улыбку.

— Я надеюсь, что вы оставите в секрете личность её автора, мой юный друг… — Озпин прервался. — Итак, что вы будете делать?

— Делать? — Жон прекратил попытки улыбнуться. — Ничерта я не буду делать. Я почти ничего не помню из своего прошлого, я вырос в детдоме, а единственной личностью, близкой для меня к семье, стал добрый офицер КМП США, что обучил меня и помог с поступлением…

Жон подавил желание сплюнуть на пол.

— Пусть эти суки подавятся этой сказкой, ничего больше они от меня не услышат.

***

Вайсс прикрыла глаза и взяла пакетик с соком. Ухватив трубочку губами, она втянула порцию вишневого сока и с наслаждением вздохнула. В парке было так тихо и умиротворенно, что она, пусть всего на несколько мгновений, забыла о всех насущных проблемах и давлении. Даже тот факт, что ей в напарницы достался неуравновешенный ребенок с комплексом героя, больше не волновал её. Девушка осмотрелась по сторонам, отмечая, что все лавки в парковой аллее, помимо той, на которую она присела, были пусты. «Оно и к лучшему!» С этой оптимистичной мыслью Вайсс снова зажмурилась и поднесла пакетик ко рту. Ей всегда нравилась вишня.

Птицы чирикали, ветер шелестел кронами деревьев, а пчелы жужжали, перелетая от цветка к цветку, от клумбы к клумбе. Шни любила такие моменты за возможность побыть даже не собой, а просто человеком, который может наслаждаться жизнью, не думая о чести семьи и прочих непонятных большинству вещах.

Покончив с соком, Вайсс выбросила пакетик в стоявшую рядом урну и потянулась, вставая с лавки. У беловолосой девушки было на редкость хорошее настроение. Конечно же, практически тут же ей в голову начали лезть мысли о землянине. Разумеется. Обычно Вайсс игнорировала всевозможные слухи и сплетни, считая их недостойными и низкими, однако этот случай… Жон… Потерянный сын династии Арк нашёлся спустя десять лет… Когда Вайсс услышала это от Янг, она сначала расхохоталась в лицо блондинке, а затем чуть было не ударила в лицо. У неё в голове не укладывалось, чтобы этот грубиян мог иметь хоть какое-то отношение к её старому другу. Вайсс отлично помнила своего Жона. Человека, который пожертвовал собой, чтобы спасти её жизнь. Все считали его погибшим, и в первую очередь — сама Вайсс. Тот уставший от роли «чёрной овцы» мальчишка совершенно не был похож на человека, без особых усилий разбросавшего их команду. Хотя некоторое внешнее сходство сложно было отрицать.

Она пошла прочь от «приютившей» её лавки, забирая все проблемы с собой. Ходили слухи, что в Бикон прилетели сёстры Жона. Ясное дело, они здесь не просто так, но это не значило, что они пришли к землянину. Впрочем, были и другие слухи. И хотя порой правду от вымысла в них отделить невозможно, Вайсс знала: на пустом месте они не рождаются. Либо это песчинка правды, спрятанная в домыслах, либо специально пущенная кем-то ложь. Иного не дано.

Возможно, самым простым вариантом было бы спросить Жона в лоб, кто он на самом деле, но Вайсс сомневалась, что услышит честный ответ. Если вообще услышит. Да и нужно ли ей это? Помни он об их былой дружбе, то попытался бы наладить контакт, если это действительно он. Но что если… Что если он хотел бы это сделать, но не может? Вполне возможно, у него были и другие причины не связываться ни с кем из старых знакомых. Слишком много догадок и слишком мало фактов, которые бы развеяли все сомнения.

Почти покинув парк, Вайсс остановилась. Она не знала, что делать. Можно рискнуть и поговорить напрямую. Можно попробовать с кем-нибудь посоветоваться, но с кем? Можно, в конце концов, до поры пустить всё на самотёк. Просто подождать нужного момента, когда можно будет узнать ещё что-нибудь, что подскажет, как действовать. А пока, наверное, можно вернуться на гостеприимную лавку и посидеть ещё немного.

***

Глинда прошла в свой кабинет, сдерживая слёзы. Она разрыдалась только тогда, когда убедилась, что никто не сможет её увидеть или услышать. Попыталась сделать так, как считала лучше для всех, а в итоге… Всё стало хуже в десятки раз. Сёстры Арк оказались вовсе не такими, какими она их представляла, Озпин в ярости — на неё ещё никто в жизни так не орал, а Жон… Глинды утёрла слёзы, пытаясь в процессе не размазать потёкшую тушь по лицу. Она не знала, как на это отреагировал её… теперь уже бывший воспитанник, и надеялась, что не узнает. Всё же это была её ошибка, как больно бы ни было это понимать. И если от неё что-то потребуется, чтобы исправить произошедшее, она это сделает.

Глинда не сразу заметила, что экран её личного компьютера до сих пор включён. Смахнув последнюю дорожку влаги, она подошла к столу и уже протянула руку к кнопке питания, как вдруг её взгляд за что-то зацепился. А именно — за изображение с камеры на крыше общежития. Той самой, которая последние недели по неясным причинам постоянно барахлила. Глинда потянулась к сенсорной панели и включила звук.

-…жется, я понял, что произошло, — Глинда приблизилась к экрану, ловя каждое слово. — Кое-кто слил и, возможно, до сих пор сливает инфу. Вероятность, конечно, небольшая, но она есть.

— Кто? — спросил таинственный собеседник. Коротко и по существу.

— Глинда Гудвич… Она является завучем и, по совместительству, одним из основных преподавателей академии. А ещё она была моим тьютором в детстве. Есть вероятность, что идиотка решила: было бы неплохо свести «разлучённых родственников», — Глинда поморщилась. Это было именно тем, чего она так не хотела слышать. Пусть это и было довольно оскорбительно, но у парня был повод так говорить.

— Женщины… — По мнению Гудвич, собеседник Жона излишне переигрывал. — Ох… Данные по ней есть?

Это прозвучало как-то… угрожающе. Глинда неосознанно вцепилась в стол, ожидая ответа. За вопросом о данных точно что-то скрывалось…

— Эм, да, конеч… Стоп. Нет. Нет, нет и ещё раз нет! Мы не будем её убивать, — Глинда в ужасе отшатнулась от экрана. — Она — один из Стражей, в конце концов. Я… Я сам разберусь с этим: поговорю, постараюсь прояснить ситуацию так, чтобы окончательно не срывать прикрытие.

— Да куда уж больше-то…

Глинда не могла не согласиться с мнением неизвестного. Этот разговор подтверждал большую часть того, о чём она могла лишь догадываться…

— Знаешь, я начинаю понимать, что ты имел ввиду, когда говорил, что затрат на всё это будет больше, чем пользы. Ладно. Вот как мы сделаем. Ты работай тут, на месте. Переговори с директором, с этой Гудвич, в конце концов… Ну и готовься к окончательному раскрытию твоей, гхм, родословной. Не сомневаюсь, что случится это очень даже скоро. Я же, в свою очередь, попробую потянуть кое-какие рычаги и нарыть что-нибудь про Арков. Нам надо узнать, что они планируют, чего хотят — вряд ли они, исходя из твоих рассказов, просто из большой любви и тоски пришли. Обо всех попытках контакта докладываешь немедленно. Вот подкинул ты забот мне… Ну, что ж. Удачи и… Держись там. До следующего сеанса.

— До следующего сеанса, Оцелот. — Жон развернулся и зашёл внутрь здания, исчезнув из объектива.