- Нет. Они изучили все следы, но ничего не нашли. Кто бы ни нанес этот трусливый удар, ему удалось ускользнуть. Мы можем рассчитывать только на себя.

- Ужасно,- огорчился Оскар.- Значит, он может вернуться в любое время.

- Возможно. И это еще одна причина узнать, кто же так стремится лишить меня жизни и почему. Несмотря на то что лес сильно пострадал от моих стрел, преступник ушел. Жандармы нашли несколько пуль возле двери конюшни. Обычные девятимиллиметровые пули, которые применяются для личного огнестрельного оружия. Комиссар уголовной полиции Обендорфер сказал, что ему нужны гильзы для баллистической экспертизы. Но их до сих пор не нашли. Так как меня очень беспокоит этот вопрос, сегодня утром я отправился в лес, туда, где предположительно находился убийца, и еще раз все тщательно осмотрел. Я взял с собой Вилму, и мы обыскали каждый квадратный сантиметр леса. Вот что она нашла,- он вынул из ящика стола два матерчатых мешочка и положил их на стол. Открыл один и вытащил медную трубочку.

- Патронная гильза?

Гумбольдт кивнул.

- Это может быть только то оружие, из которого стреляли. Дождь смыл все следы, поэтому-то ищейки так ничего и не нашли. Но Вилме удалось разглядеть ее под слоем листвы и пепла.

- Нужно послать ее Обендорферу. Наверняка это поможет следствию.

- По крайней мере, это один конец ниточки. Есть еще один…- Он открыл второй мешочек.- Это было рядом с тем местом, где лежала гильза. Думаю, это принадлежит убийце. Ты случайно не догадываешься, кто курит такой сорт?

Оскар наклонился поближе. Похоже на остаток сигареты. В мундштуке остался кончик, на котором можно было различить микроскопический торговый знак: «Кабальеро».

Его словно пронзило током. Он узнал марку. Он ненавидел этот запах. Немногие курили такой табак.

- Берингер.

Вилли сошел на остановке на Краусникштрассе и быстрым шагом направился на север.

Уже начинало темнеть. Зажигались газовые фонари. Он шагал, надвинув на глаза кепку и засунув руки глубоко в карманы. Свернул на Большую Гамбургскую улицу. Там, на углу с Софинштрассе находился трактир «Лесоруб», бывшее место сбора банды. Смех и музыку можно было услышать издалека. Из окон лился уютный свет. Недалеко от входа Вилли еще раз остановился и огляделся. Потом исчез за дверью.

Из укрытия вышли Гумбольдт с Оскаром.

Странное чувство возникло у Оскара. Зачем Вилли пришел сюда? Трактир - штаб-квартира Берингера, того еще упыря. Владелец ломбарда, вымогатель, разбойник, главарь шайки,- список можно продолжать бесконечно. Оскар раньше на него работал, как и все остальные. И Вилли в том числе. Они отбирали ценности у пешеходов, таскали кошельки из карманов и забирались в дома,- и все это только для того, чтобы отнести добычу Берингеру. Неизвестно, сколько добра набралось за все это время, но можно точно сказать, что скопилось небольшое состояние. Берингер, в свою очередь, обеспечивал им жилье и выручал, если ребята попадали в переделку. Конечно, только до тех пор, пока ему капала денежка. Берингер ничего не делал из чистой любви к людям. Пока ты приносил пользу, был его лучшим другом. Но горе тебе, если от тебя не было никакого толку. Сначала сыпались угрозы, потом доходило и до рукоприкладства. Оскар потер подбородок. Он еще не забыл, как Берингер его колотил.

К счастью, длилось это недолго. Оскар выплатил все долги и надеялся, что больше никогда не услышит об этом животном. Когда Гумбольдт приютил у себя его друзей - Вилли, Берта, Мышонка и Лену,- они тоже освободились от гнета Берингера. Что же здесь делает Вилли?

- Заходим?

Гумбольдт кивнул.

Как же странно возвращаться на старое место, особенно с такими воспоминаниями. В нос ударил запах пива, дыма и пота. Все было таким знакомым: потемневшая от копоти древесина, мерцающие свечи, блестящие масляные картины в источенных рамах и, естественно, тяжелый кожаный занавес, отделявший заднюю часть помещения от общего зала.

Несмотря на кризис в стране, заведение процветало. Оскар даже не представлял, откуда здесь столько народу. Неважно, утром, в полдень или вечером, здесь всегда было полно людей. Были здесь и художники, и поэты, и безработные, и бездомные, бродяги, альфонсы, чиновники и, естественно, игроки. Здесь ссорились, смеялись, спорили о политике, играли в карты, поругивали начальство, но, в первую очередь, пили. Пауль, хозяин, считался в этой части города важным человеком. Это был лысый человечек с таким большим животом, что кожаный фартук облегал его, как вторая кожа. Завсегдатаи его просто обожали. Всегда любезен, всегда готов пропустить стаканчик и всегда имеет наготове какую-нибудь похабную шуточку. Когда Оскар с Гумбольдтом вошли в «Лесоруб», он как раз рассказывал одну из своих любимых. Про парикмахера и болтливого попугая. «Одноглазый ублюдок»,- услышал юноша его слова, за которыми последовал взрыв хохота гостей, очевидно, знакомых с этим анекдотом.

- Куда подевался Вилли? - Гумбольдт остановился на пороге и осмотрелся.

- Даже не представляю. Нигде не видно,- сказал Оскар.- Может быть, в комнате за занавеской? Видишь? - указал он направо.

Гумбольдт обвел взглядом присутствующих. За исключением двух человек, он был самым высоким в этой комнате. Одного из этих двоих звали Грегором, он вывозил мусор, и от него всегда дурно пахло. Второй был старым знакомцем - Черный Паромщик, правая рука Берингера. Стоял он рядом с группкой подозрительных типов - шайкой Берингера. Паромщик заметил вошедших, и его лицо тут же стало серьезным. С угрюмым выражением лица он исчез за занавесом.

На короткий миг Оскару показалось, что он заметил зеленую куртку Вилли. «Так значит, правда»,- мелькнуло у него в голове. Вилли их предал. Но почему? Что они ему сделали?

Исследователь не медлил ни секунды. Он выставил вперед трость и стал прокладывать путь среди посетителей, словно ледокол среди дрейфующего льда. Пауль заметил их и закричал:

- Эй, там! Туда нельзя! Только для своих. Слышите?.. Черт меня подери! Да это же Оскар!

К ним тут же повернулись десятки голов.

- Сто лет тебя не видел! Как поживаешь? Нет, нет, туда нельзя, там сейчас Берингер…

Он хотел добавить что-то еще, но не успел.

Гумбольдт раздвинул занавес и оказался в запретной комнате.

За дальним концом круглого стола сидел Берингер. Рядом с ним разместились шесть или семь в высшей степени подозрительных личностей. Перед ними стоял Вилли, на лице у него застыл ужас. Компания о чем-то перешептывалась, и было ясно, что задумали они что-то нехорошее. Берингер взглянул на Гумбольдта, и улыбка застыла у него на губах. Шепот стих. Исследователь был человеком известным. Его портреты довольно часто мелькали на страницах газет. Рассказы о морском чудовище, подземных чертях и гигантских насекомых наделали много шуму. Люди любили эти истории, хотя и не считали их правдивыми. Многие называли его современным бароном Мюнхгаузеном, но тот факт, что ему предложили кафедру в университете, вызывал всеобщее уважение.

За спиной гостей вырос Пауль, вытирающий руки полотенцем.

- Простите, пожалуйста, сюда нельзя. Посторонним вход запрещен. Давайте я угощу вас пивом. Естественно, за счет заведения. Господин Берингер, простите за вторжение,- он откинул занавес, но Гумбольдт и с места не сдвинулся.

- Пожалуй, будет лучше, если вы попросите гостей покинуть заведение,- мрачно заявил исследователь.- Мы можем немного пошуметь.

- Драка в моем трактире! - воскликнул Пауль.- Еще и полгода не прошло, как я сделал ремонт. Должен просить вас покинуть помещение. В противном случае, вызову жандармов.

Конечно, он пугал. Полицию звать он не собирался, да и никакого ремонта не делал. «Лесоруб» оставался неизменным.

Когда Пауль понял, что угрозы не подействовали, он начал прятать в безопасное место бутылки и кувшины и подталкивать посетителей к двери. Гумбольдт склонил голову и уставился на человека перед ним.

Правое ухо Берингера было перевязано, через щеку тянулась свежая рана. Вилли застыл на месте, не в силах сделать и шагу.