- Ничего не нашел, господин полковник. Кажется, совершенно обычная камера.

- Естественно,- пропыхтел Фриц Фердинанд.- Я фоторепортер. Я работаю в «Берлинер Моргенпост». Вы зря меня задержали.

Давление на спину ослабло.

Журналист поднялся на ноги и отряхнул жилет от пыли.

- Кто теперь заплатит мне за ущерб? - застонал он, глядя на разбитую камеру.- Это была моя личная собственность, и к тому же очень дорогая. Как же я теперь напишу статью?

Полковник пожал плечами:

- Мне жаль. Мы должны были убедиться, что покушение совершили не вы,- он вернул Фрицу Фердинанду репортерское удостоверение.- Мы слышали, что вы что-то крикнули императору, а потом раздался выстрел. По поводу возмещения ущерба вам следует обратиться в главное управление уголовной полиции на Ратаусштрассе. А теперь уходите отсюда,- и он развернулся к обезумевшей толпе.

Фриц Фердинанд оглянулся на вход в музей.

Императора и императрицу как раз укладывали на носилки, чтобы занести внутрь здания. Лица гвардейцев, глядящих на тела, окаменели. Кто-то крикнул, и слова пронеслись по толпе со скоростью ветра.

«Императора убили».

«Императора убили».

Два дня спустя, понедельник, 7 июня 1895…

Карл Фридрих фон Гумбольдт читал за завтраком понедельничный номер газеты. Лицо его было мрачным. На титульной странице крупными буквами было написано: «Убит император Вильгельм II. Гнусное покушение на венценосную чету, должно быть, совершили социалисты. Неужели Германия стоит на пороге гражданской войны?»

Оскар чуть шею не свернул, чтобы прочесть, что там написано. Сложно было поверить в происходящее. Позавчера они были в университете у директора Шпренглера, и на обратном пути их настигло сообщение об убийстве. Сначала Оскар решил, что это ошибка, но еще по дороге домой выяснилось, что это страшная реальность. Какой-то ненормальный застрелил императора и императрицу, возможно, подтолкнув этим страну к гражданской войне. Они все чувствовали, что происходит нечто ужасное. Теперь, когда об этом черным по белому написали в газете, предчувствия стали еще хуже.

- Невероятно,- пробормотал исследователь.- Этого не может быть.

Элиза подлила Гумбольдту чаю.

Взгляд Шарлотты был серьезен:

- Тот, кто это сделал, должен быть отличным стрелком. Здесь сказано, что Вильгельм и Виктория скончались на месте. Прибывшие врачи только констатировали смерть.

- Господи, как страшно,- вздохнула Элиза.

- Плохо, что никого не поймали. Преступник исчез бесследно.

- Тут написано, что это социалисты,- указал на заголовок Оскар.

- Может быть,- сказала Шарлотта.- Может, и социалисты. На жаргоне журналистов это значит, что ничего не известно. Посмотри внимательно, что на самом деле происходит: ни свидетельств очевидцев, ни чего-нибудь подобного. Полиция двигается на ощупь.

- Как можно было так спокойно выстрелить? - спросил Оскар.- Преступник же был окружен людьми.

- Загадочно все это,- согласилась Шарлотта.- Этот человек исчез так же незаметно, как и появился. Все, что нашли,- длинное пальто и фальшивую бороду. Но есть и другие странности.

- Например?

- Судя по описаниям, мужчина с листовками находился метрах в ста пятидесяти от главного входа в музей. Это далеко даже для опытного стрелка. Особенно учитывая то, что он нигде не мог установить и закрепить свое оружие. Ему пришлось стрелять на весу. А он сделал всего два выстрела - это на грани невозможного,- на лбу у нее залегла глубокая морщинка.- И ему еще никто и не мешал при этом. А ведь его окружали десятки зевак. Он должен был достать оружие, прицелиться, выстрелить, перезарядить, снова прицелиться и выстрелить. Судя по показаниям свидетелей, между выстрелами было добрых десять секунд. За десять секунд все бы поняли, что происходит. Почему же никто не вмешался? - Девушка оглянулась.- Если хотите знать мое мнение, все это очень загадочно.

- А что было в листовках? - поинтересовался Оскар.- Что там было написано?

- Вот что пишут,- ответила Шарлотта и взяла часть газеты, которую исследователь уже прочитал.- «В разбрасываемых листовках была самая различная информация - от любовных услуг до призывов нелегально издаваемой газеты «Вперед!», центрального органа социал-демократов Германии. Газетные вырезки были датированы разными числами, но во всех них были отчеркнуты места, где речь шла о падении монархии. Хотя последующий обыск редакций не выявил никакой связи с покушением, тем не менее, конторы были закрыты и редакторы арестованы. Рейхсканцлер и прусский премьер-министр Хлодвиг Гогенлоэ заявил, что закон против социалистов снова вступает в силу, и любые подрывные и антинационалистические действия будут подавляться вооруженными силами».

- Закон против социалистов? - нахмурился Оскар.

- Дословно он называется «Исключительный закон, запрещающий деятельность социалистов»,- объяснила Шарлотта.- В прошлом этот закон вызвал массу недовольства. Он действовал с 1887 по 1890 год и запрещал все социалистические организации и их деятельность. Отто фон Бисмарк считал рабочие партии и профсоюзы врагами империи и хотел избавиться от них любой ценой. Когда в 1878 году на Вильгельма І, дедушку Вильгельма ІІ, совершили два покушения, Бисмарк обвинил в них социал-демократов и использовал их как повод запретить партию. Естественно, все эти заявления были явной ложью. Макс Гедель и Эдуард Нобилинг, как доказали, были не социал-демократами, а обычными преступниками. Но все же Бисмарк воспользовался истерией, охватившей всех после покушений, чтобы заставить рейхстаг принять законы против социал-демократов. Но он просчитался. Запрещение деятельности политических партий повлекло за собой образование новых организаций, которые только набирали силу. Причем так быстро, что через несколько лет за социалистическую рабочую партию, СРП, проголосовало больше всего избирателей в империи. Нельзя было больше поддерживать закон против социалистов. Неожиданно против него выступил сам император Вильгельм II, который и отправил Бисмарка в отставку.

Такая неожиданная осведомленность Шарлотты очень удивила Оскара.

- Кто же теперь наследует трон? Принц еще слишком молод.

- Вот, внизу написано. Будет образовано временное правительство. Военное правительство,- сказала девушка.- Пока еще не ясно, сколько оно будет действовать, но если беспорядки не прекратятся, то, возможно, оно будет избрано на длительный срок. Это ужасно! - Она разгладила газету: - Ясно одно. Социалистам не понравится то, что снова будет запрещена деятельность политических партий. Они отправятся на баррикады и будут защищать свои права. Что скажешь по этому поводу, дядя?

Гумбольдт отогнул уголок газеты и посмотрел на них поверх бумаги.

- Что?

- Твое мнение по поводу происшедшего? Как думаешь, останется военный совет у власти? А если нет, то как долго он продержится?

- Не имею ни малейшего представления,- ответил исследователь.- И мне все равно. Политики всегда делают то, что им вздумается. Но если дело и вправду дойдет до гражданской войны, будет лучше, если мы будем готовы. Вы уже знаете: нужно купить все необходимое и сложить в бункер продовольствие: копченую колбасу, кислую капусту, солонину, сухари, консервы, рис, муку, варенье. Все, что может долго храниться. Может быть, в скором времени начнутся перебои со снабжением. Но если честно, не это не дает мне покоя. Есть кое-что и похуже.

Он положил развернутую газету на стол и ткнул пальцем в статью, напечатанную мелким шрифтом в самом низу пятой страницы.

«Неужели Карл Фридрих фон Гумбольдт построил машину времени? Может ли он сделать так, чтобы покушение на нашего любимого императора не совершилось?»

Оскар наморщил лоб:

- Не понимаю. Что бы это значило?

- Это, мой мальчик, значит, что наш дорогой друг Фриц Фердинанд из «Берлинер Моргенпост» пронюхал кое о чем в моей лаборатории, когда был здесь в последний раз. Я должен был это предвидеть. Журналистам нельзя доверять. Им лишь бы денег заработать! А то, какие будут последствия, их совершенно не волнует! - он поджал губы.