— Вот ты значит какая, в корыстных целях меня использовать решила. — с укором проговорила мама, однако улыбку все же спрятать не смогла. — Регина, ты же знаешь, я в понимании Вити — слабое звено, он скорей Саратовским холодильникам правду насчет тебя расскажет, чем мне.

В принципе, примерно такого ответа я и ожидала, однако сдержать разочарованный вздох не смогла.

— Как там, кстати, Саратовские холодильники?

— О-о-о… Думаю, ты сегодня еще не раз про них услышишь.

Мама как в воду глядела! К тому времени, как подали десерт, я уже успела возненавидеть чертовы холодильники и весь Саратовский филиал в целом. Попытаться выведать что-то у отца можно было лишь при определенном удачном стечении обстоятельств, но каждый раз, когда эти обстоятельства так стекались, раздавался звонок его мобильного.

К концу вечера я окончательно расстроилась, односложно отвечала на вопросы относительно моей новой жизни, даже не задумываясь над тем, что папа мог расценить подобное поведение как слабость и еще сильнее все усложнить. Например, переселить в съемную комнату в квартире, остальную часть которой арендовали цыгане. А что, я была вполне уверена в том, что отец мог придумать нечто подобное.

А потом, когда мое отчаяние уже было готово достичь пика, произошло чудо, папа собственнолично решил проводить меня до машины, даже сумку пообещал помочь донести.

Попрощавшись с братом и мамой, я вышла на улицу и вдохнула прохладный вечерний воздух.

— Осень в этом году наступила рано. — проговорил папа, зашагавший рядом.

— Ровно по календарю. — я пожала плечами, параллельно думая, как бы перевести разговор в нужное русло. Путь до ворот был слишком коротким, чтобы оттягивать волнующий вопрос, а я все никак не могла решиться, однако и тут вселенная была благосклонна, папа сам выбрал нужную тему.

— Я уж думал, что ты прибежишь домой еще в понедельник.

— Ты меня недооцениваешь. — улыбнулась в ответ.

— Нравится самостоятельность?

— Вполне. Только иногда мне кажется, что это не совсем и самостоятельность…

Папа замедлился, и тут я поняла, что попала в точку, поэтому с энтузиазмом продолжила мысль.

— Признайся честно, присматриваешь ведь и помогаешь. — я потянула отца за рукав пиджака, уставившись на него глазами кота из «Шрека».

Ну давай же, папа, этот способ еще никогда не подводил!

— Ну-у-у… — медленно протянул он, а я в душе просияла!

— Я вполне могу справится самостоятельно, больше не надо мне помогать, хорошо? Я же должна доказать, что чего-то стою! — поучительным тоном вещала я, надеясь, что моя улыбка не была до неприличия широкой.

Никакой мести! Никакого больше страха перед Ионовым!

— Хорошо. — быстро согласился отец. — Просто… Я же не зверь какой-то.

Мне показалось, или морозильный барон испытал сейчас нечто очень похожее на муки совести.

— Я знаю, папочка. — чмокнув его в щеку уже перед самой машиной, пролепетала я. — Люблю тебя!

Услышав его короткое «И я тебя!» нырнула в салон и с довольнейшим писком откинулась на спинку сидения.

Да! Да! Да!

— Только не говори, что за ужином вы решили попробовать что-то потяжелей алкоголя. — подал голос Сергей Валентинович, когда мы выехали на трассу.

— Неа! Кажется, я только что начала получать удовольствие от самостоятельной жизни, представьте! — с улыбкой проговорила я, хотелось обниматься, целоваться и вообще дарить этому миру радость!

— Регинк, ты точно никаких подозрительных таблеточек за последние пару часов не ела? — с сомнением спросил охранник.

— Неа! — замотала головой, а потом рассмеялась, чувствуя, что теперь у меня точно все получится.

После разговора с отцом мне стало значительно легче. Словно камень с души упал, честное слово! Сразу же появилось столько сил, желания стараться, становиться лучше!

Воскресенье я решила посвятить уборке, все же родители собирались навестить меня на следующей неделе, а мое жилище больше напоминало склад, нежели место, где можно было с комфортом провести свободное время.

Воспользовавшись тем, что папа улетел со срочной внеплановой проверкой во Владивосток и пока что не может слишком тщательно контролировать мою жизнь, позвонила маме и попросила собрать некоторые вещи из моей комнаты.

Родительница возражать не стала, не зря все же отец считал ее слабым звеном, и вот я уже держала в руках два увесистых пакета, врученных мне Сергеем Валентиновичем. Плед, декоративные подушки, рамки с фотографиями, свечки и еще несколько мелочей, которые были призваны сделать мою квартиру более пригодной для существования.

Однако мужчина не ограничился лишь моими вещами, попросив не закрывать дверь, он пообещал вскоре вернуться и поспешил к лифту, заставив задуматься.

Через несколько минут, когда Сергей Валентинович вернулся, держа в руках внушительных размеров коробку и предмет, слишком напоминающий по форме картину, задумчивость переросла в недоумение.

— Это что? — поинтересовалась, когда охранник сложил все это добро к моим ногам.

— Подарки с прошлого съезда родственников. — хмыкнул мужчина. — То, что должно облегчить твою самостоятельную жизнь.

Еще раз взглянув на дары, с сомнением выгнула бровь:

— Что-то мне страшновато это открывать.

— Постоять за спиной с битой? Ну… На всякий случай. — пришел на помощь Сергей Валентинович.

— Думаете, Вологда все же подарила аллигатора?

— Не влез бы… — покачав головой, утешил охранник.

— Тогда обойдемся без биты, но за заботу благодарю.

— Обращайся, Регинк.

Сергей Валентинович провел у меня еще около получаса, после чего уехал на работу, а я принялась за уборку. Квартирка действительно стала выглядеть гораздо более уютной, в ней даже появились какие-то домашние нотки, но коробка и лежащий на ней в меру плоский прямоугольник в подарочной бумаге портили весь пейзаж.

Взяв ножницы, вздохнула и принялась за дело. Кажется, откладывать распаковку подарков от родственников уже не было смысла. Пришло время посмотреть, что сотрудники морозильной империи считают жизненно необходимым.

Два утюга и фен дали мне понять, что еще не все потеряно, однако последовавшие за ними скульптура коня высотой в добрые тридцать сантиметров, спицы и пряжа, купон на уничтожение блох и тараканов, нечто очень напоминавшее куклу Вуду и, наконец, забивавшая последний гвоздь в крышку гроба картина, уничтожили все надежды на здравомыслие нашего рода.

Я четырежды перевернула этот, наверняка, шедевр современного искусства, но так и не смогла сообразить, где находился низ. С одного ракурса изображенное на холсте нечто напоминало фиолетового слона, однако, перевернув вверх тормашками, я могла разглядеть паука, но, как не крути, неизменным оставалось одно — по этому животному предварительно однозначно проехалось что-то очень тяжелое.

Я, конечно, против творчества ничего не имела, но картину все же запихнула за холодильник, а коробку с остальными сомнительными дарами вынесла на балкон и теперь любовалась чистотой и порядком. Все же это очень приятное чувство, когда делаешь что-то хорошее своими руками.

Отличное настроение не испарилось и в понедельник, хотя некоторые опасения все же сохранялись. Я не верила, что Андрей мгновенно превратился в мальчика-зайчика, даже несмотря на то, что папа умеет быть очень убедительным, поэтому планировала сохранять дистанцию. Нужно было всего лишь продержаться каких-то четыре недели.

Что вообще значат четыре недели на фоне ожидающего меня блестящего будущего? Верно! Ничего, мелочь!

Ионова я встретила по пути к лифту, на секунду напряглась, но парень приветливо улыбнулся и даже пропустил меня вперед.

Я уже говорила, что обожаю папу? Да? Ну тогда повторюсь!

День проходил так, словно мы с Андреем избежали ты череду неприятных моментов, сопровождавших наше знакомство, что было слишком непривычно, даже Катерина Максимовна не смогла сдержать удивления, поинтересовавшись, каких успокоительных мы сегодня наглотались. Странно, я даже не думала, что наша неприязнь была настолько заметна. Хорошо, что сейчас она уже в прошлом.