Не очень-то и хотелось, — ответил Грач.
Нам тоже, — не успокоилась я.
Буквально через минуту позвонил их дизайнер и сказал, что эскиз ужасен и не идет ни в какое сравнение со всеми остальными.
— Но ведь вы именно на этом настаивали! — удивилась я.
— Я себе это иначе представлял, переделывайте, — рявкнул он и бросил трубку.
Ну уж нет, переделывать мы больше ничего не будем. Мимозина предложила мне поехать в Киев и поговорить непосредственно с руководством завода. Я позвонила Грачу и сказала, что сегодня же вечером выезжаю к ним разбираться со сложившейся ситуацией.
— Это хорошо, — ответил Грач, — а то наше руководство уже требует возврата денег.
Отправила офис-менеджера за билетом. Что делать, ума не приложу. Как я буду общаться с самим руководством, если даже с менеджерами среднего звена не смогла договориться? Обратилась за помощью к Мимозиной. Она пообещала, что завтра не придет на работу, будет целый день сидеть дома и взывать к своим божествам, чтобы они мне помогли.
— Думаешь, поможет? — робко спросила я.
— Попробуем, — ответила она.
Я вспомнила про Скворцова и решила на всякий случай еще раз попробовать его методику. Только вот как мне визуализировать директора завода, если я его никогда не видела? Решила посоветоваться с Наной.
— Набери в каком-нибудь поисковике в Интернете его фамилию, наверняка фотка будет какая-нибудь, распечатаешь и будешь визуализировать.
Точно! И как это я сама не додумалась, а еще менеджер интернет-проектов!
Написала письмо Швидко:
Милый, я сегодня уезжаю. Буду по тебе скучать!
Я тоже, солнышко. Я тебя провожу, — написал он в ответ.
Полезла в Интернет искать фотографии. Набрала в Яндексе «Багатский В. С.». Яндекс выдал мне кучу ссылок. Вот он, Багатский: и в профиль и в фас, и в коллективе, и сам по себе, и довольный, и злой как черт. Выбрала тот снимок, что покрупнее, и отправила на печать. Швидко зачем-то подскочил к принтеру и вытащил бумажку.
— Это чей мужик? — спросил он.
— Мой, — ответила я.
— Ну-ну, — он протянул мне листок.
— Это совсем не то, что ты подумал, — попыталась оправдаться я.
— А я не думал ничего, — проговорил он обиженно, — просто я дорогую бумагу вставил для фотографий, чтобы младенца распечатать, а ты этого мудака на печать пустила. А бумаги больше нет.
— У меня есть еще двадцать листов, последние, возьми в папке, — сказал арт-директор. — Я сам сейчас пущу на печать кое-что. Один лист твой, остальные мои. А некоторых я попрошу впредь предупреждать, прежде чем пускать что-то на печать.
Это камень в мой огород. Швидко вставил новую бумагу и крикнул на весь офис:
— Парни, не печатать, а то убью!
— Не бу-у-удем, — отозвался офис.
Принтер заработал, я села за компьютер и написала Швидко:
Прости, что так получилось.
Да ладно, бывает, а что за мужик? — поинтересовался он.
Это покойный муж моей подруги, она попросила его фотографию распечатать, — соврала я.
Не могла же я ему сказать, что я, взрослая девочка, занимаюсь всякой херней типа визуализации объекта и воздействия на него на расстоянии.
Знакомое лицо у мужика, я его где-то видел, он не киевлянин? — написал Швидко.
Нет, — ответила я, — он харьковский бизнесмен. Убили его два месяца назад.
Ненавижу в себе эту черту характера: как начну врать, так не могу остановиться. А что делать?
— Какого хрена!!! — заорал арт-директор через пять минут, да так, что я чуть не оглохла.
— Что такое? — испуганно спросила Мимозина.
— Это я хочу спросить, что это такое! — заорал он еще громче, подбежал ко мне и стал трясти кипой листов с изображением Багатского.
— Я не знаю, — ответила я и побледнела.
— Зато я знаю, я знаю, у нас работают менеджеры, которым надо курей считать в курятнике, а не штаны здесь просиживать за счет студии. Матчасть учите, дуры несчастные! Открывай настройки принтера.
Открыла настройки.
— Что там написано в поле «Количество экземпляров»? Что там за циферка стоит, а?
— Сорок штук, — сказала я и схватилась за голову.
— А почему их сорок?
— Не знаю, наверно, случайно так получилось.
— Случайно, а мне всю бумагу перевела, что теперь делать? — заревел арт-директор и выбежал в коридор.
Вслед за ним бросился коммерческий директор и, окинув меня таким уничижающим взглядом, что я чуть сквозь землю не провалилась, прошипел:
— Из зарплаты вычту.
— Да вычитай! — ответила я и разревелась.
Никогда в жизни не плакала на работе, а тут разревелась. Мимозина и Швидко принялись меня утешать.
— Я сейчас с ним поговорю, — сказал Швидко и направился в коридор, где курили арт-директор и Пробин, но я схватила его за рукав:
— Не надо. Я сама с ним поговорю.
Сердце мое переполнилось такой ненавистью, что к моменту возвращения арт-директора я готова была не только поговорить с ним, но и перегрызть ему глотку. Никто на меня никогда не орал и не обзывал дурой, и ему не позволю. Вытерла слезы, пошла покурила, сжала руки в кулаки и вошла в дизайнерскую, исполненная решимости высказать Мишкину все, что я про него думаю: что он самодур и идиот, что нисколько он не гениален, а просто строит из себя бог знает кого. Пусть орет дома на своих кошек: посадит в ряд и чихвостит каждую по полчаса, а на меня нечего повышать голос, иначе в один прекрасный день я невзначай зарежу его кухонным ножом, как мой двоюродный дядька свою жену. Набрала в легкие побольше воздуха и только открыла рот, как вдруг арт-директор повернулся ко мне и тихо произнес:
— Извини, что наорал на тебя. Привычка у меня такая. Я сам виноват. Я всех предупреждаю, чтобы они проверяли настройки, а тебя не предупредил. Не бойся, никто из зарплаты ничего не вычтет. Хочешь конфетку?
— Хочу. — Я сразу забыла все, что хотела сказать. — Ты тоже меня извини, впредь я буду внимательнее.
— Ну вот и хорошо. В Киев сегодня?
— Ага, — ответила я.
— Если будут доставать, не цацкайся с ними. Хрен с ним, с сайтом этим. Вернем мы им деньги, пусть других подрядчиков ищут.
— Хорошо, — и, успокоившись, я пошла собираться.
Хороший у нас все-таки арт-директор, нервный немного, но хороший. Другой бы семь шкур спустил.
Отправили Чайку в заслуженный отпуск. Провожали всем коллективом, просили привезти из Крыма вина.
Поехала домой и переоделась.
— Костюм надень, — посоветовала мама.
— Хренушки, не заслужили они костюма. В джинсах поеду, — ответила я.
Швидко проводил меня на поезд, нежно и долго целовал на перроне, посмотрел на меня и сказал:
— Береги себя, радость моя.
— Ты себя тоже, любимый. — На глаза мои почему-то навернулись слезы.
Зашла в купе. Слава тебе господи, в этот раз нет никаких слепых дедушек, испуганных тетушек и пьяных мужиков. На одной полке сидит молодой человек интеллигентного вида, а на другой толстая девушка в колготках в сеточку. Больше никого нет.
Легла на свою верхнюю полку и расслабилась. Хрен с ним, с проектом, и наплевать на завтрашние переговоры с начальством, главное, что есть на этом свете человек, который меня любит, а все остальное ерунда. Полежала немного и решила все-таки повизуализировать Багатского. Перерыла всю сумку, а фотографий-то нет. Есть ежедневник, визитки, помада и тушь, полотенце, а фоток нет — забыла их на рабочем столе. По памяти не смогу его визуализировать, потому как лицо у него очень уж обычное и невыразительное, то ли дело Грач с чернющими кустистыми бровями и пухлыми губами. Плохо дело, одна надежда на Мимозину и ее божества.
